И тогда Юкава предположил, что именно чьи-то человеческие действия привели к тому, что к поверхности земли в эпицентре вибрации шахты начала прилагаться некая дополнительная сила.
— Скажем, кто-нибудь вырыл яму, — добавил он. Возможных целей у таких действий обычно немного. И волей-неволей у него в душе зародилось дурное предчувствие. Которое в итоге его, увы, не обмануло. Оказалось, что шахта эта, хотя и заброшенная, соединялась с системой сточных груб, которые используются по сей день. И каждый вечер ровно в восемь один из заводов неподалёку производит сброс отработанной горячей воды. Эта вода, сливаясь в трубопровод, гонит по трубам поток воздуха, который с силой выталкивается в шахту и начинает раскачивать дом.
Для подтверждения своей догадки они и попросили завод осуществить единичный сброс воды не в восемь, а в три.
— Ну ладно, — только и сказал на всё это Кусанаги, ставя пустую чашку на стол. — Мне пора.
— Так ты сейчас на встречу с ней?
— Угадал, — кивнул Кусанаги. Под «ней» оба явно подразумевали Яёи Кандзаки. — Нужное ей многое рассказать, а у меня всё не было времени.
«Паршивая роль, — подумал он. — Но рассказать Яёи обо всём, что случилось, должен именно я».
А когда всё немного уляжется, расскажу ей и о судьбе капитала старой Хидэ Такано.
В той злосчастной яме Тосиюки Кандзаки заливали цементом прямо в костюме, и в карманах остались кое-какие личные вещи. Не хватало только кредиток и наличности. Преступники уже строили планы потратить кучу денег с его кредитки на как можно более дорогие покупки.
Однако самой ценной вещи в его карманах они всё-таки не заметили. Под обложкой его водительских прав оказалась спрятана ещё одна, дебетовая карта.
Эта карта была оформлена на имя Хидэ Такано, но в её контракте с банком главным доверенным лицом значился Тосиюки Кандзаки.
Как установила полиция, в своей депозитной ячейке, помимо сберкнижки, она хранила облигации, драгоценности, свидетельства на владение землёй и недвижимостью, а также небольшой конверт.
Внутри конверта было завещание, в котором старенькая Хидэ просила после её смерти передать всю принадлежащую ей собственность господину Тосиюки Кандзаки.
— Ей ты тоже расскажешь, что призрак сотрясал дом? — спросил напоследок Юкава.
Уже шагавший к двери Кусанаги обернулся.
— Ну конечно. А что, нельзя?
— Да нет, отчего же, — учёный покачал головой.
— Ну, до встречи, — сказал Кусанаги и открыл дверь.
— Кусанаги!
— Что?
Чуть помедлив, Юкава проговорил:
— Держись там.
И Кусанаги, махнув рукой на прощание, вышел.
Часть 4. Удушение
1
Токарный станок натужно завыл. Дойдя до рабочего места мужа, Такако увидела спину оператора Ёсино Сакаи: бежевую куртку с тёмно-синей надписью «Ядзима». Как рассказывал муж, Тадааки, на станке они вытачивают валы двигателей для какой-то автомобилестроительной фирмы. Ничего больше об этом она не знала.
Сам же муж вместе с двумя подчинёнными работал в углу мастерской. С напряжёнными лицами они перебирали только что выточенные детали, проверяя их качество.
— Я заварила чай, — сообщила Такако всем троим.
Тадааки поднял руку и обернулся к часам на стене. 15:15.
— Эй, Ёси! — бросил он оператору. — Перерыв!
Сакаи кивнул и выключил станок. Вой двигателя постепенно утих.
— А что, посвежее ничего не нашлось? — проворчал Тадааки, помыв руки и сев за стол. На столе стояла тарелка, на ней — пять пирожков со сладкой бобовой начинкой. — Разве это не остатки со вчерашнего дня?
Поскольку так оно и было, Такаки просто молча улыбнулась.
— Да ладно тебе! Лично я их люблю, — сказал Кадзуо Судзуки, беря один пирожок.
— Сладкое во время работы очень полезно, — добавил Дзиро Танака. Но пирожка не взял.
Ничего не ответив, Сакаи отхлебнул налитого ею чая.
— Да, Ёси! Ты не мог бы отвезти заказчику наши кольца уже сегодня? — спросил Тадааки.
— Хорошо, попозже отвезу, — ответил Сакаи.
— Давай. И насчёт оплаты: скажи, чтоб переводили как можно скорее.
— Скажу, — отозвался Сакаи, не отрывая взгляда от чашки с дымящимся чаем.
— А мне сегодня ещё нужно кое-куда съездить, — сообщил Тадааки, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Куда это? — уточнила Такако.
— Деньги забрать.
— Забрать? А разве была какая-то недоплата?
— Да это не за работу. — Тадааки разломил пирожок пополам и откусил от середины со сладкой начинкой. — Старинный долг. Похоже, наконец-то вернут.
— Ты мне о нём не рассказывал.
— Это было ещё до кризиса. Одолжил сыну человека, которому очень многим обязан, потому и вернуть много лет не требовал. А в последнее время этот парень хорошо продвинулся на службе, вот и решил рассчитаться, — пояснил Тадааки и запил пирожок чаем.
— А сколько он должен? — спросил Судзуки, внимательно посмотрев на него.
— Да точно уже и не вспомню. — Тадааки почесал поседевший висок. — Но сумма немаленькая. В общем, теперь будет очень кстати.
Судзуки скептически усмехнулся. Танаки тоже удивился.
— Смотри-ка! В наши дни ещё встречаются люди, которые возвращают большие долги?
— Но это же нормально, разве нет? — рассмеялся Судзуки.
— Ну, в последнее время тех, кто не возвращает, всё больше. Даже банкам не стремятся отдавать кредиты.
— Это верно. И всё-таки…
— Есть, конечно, такие, кто и по уши в долгах живёт припеваючи. Но обществу в целом на свалку ещё не пора! — произнёс Тадааки, словно подводя черту, и посмотрел на жену. — Так что приготовь-ка мне пиджак.
— Хорошо. — Такако кивнула. — Кстати, я сегодня тоже в город собираюсь.
— Куда? — Тадааки прищурился.
— По магазинам. Хочу поискать одежду для Акихо. Ей совсем уже не в чем ходить.
— Что, непременно сегодня?
— Но и завтра, и послезавтра у меня куча дел.
— Сегодня сиди дома! — оборвал её Тадааки, допил залпом чай и встал.
Когда муж говорил таким тоном, спорить было бессмысленно. Такако смолчала. Трое подчинённых, похоже, почувствовали себя неловко. Быстро допили свой чай и разошлись по рабочим местам.
Тадааки, надев серый пиджак и даже повязав галстук, около трёх часов дня взял с собой спортивную сумку, сел в машину и уехал.
Дождавшись его отъезда, Такако тут же вышла из дома. На станции метро Цукиси́ма она оказалась ровно в четыре.
«До пол восьмого вернусь», — рассчитывала она.
Но вернуться в тот день у неё получилось только к восьми. Пятиклашка Акихо и третьеклашка Кота мирно смотрели телевизор. Тадааки ещё не вернулся. Она достала из пакетов готовую еду, которую купила в магазине, и разогрела ужин.
— Папы так долго нет! — заметила Акихо, жуя свиную котлету в кляре.
— Да, и правда, — Такако нахмурилась, скользнув взглядом по часам рядом с телевизором. Полдевятого.
Но, даже когда эти часы показали одиннадцать, Тадааки всё ещё не вернулся. Она позвонила ему на мобильный, но он не взял трубку. Такако уложила детей спать, а сама в одиночку ждала мужа в гостиной. По телевизору показывали новости. Диктор с осуждающим видом рассказывал о проблеме ядерного вооружения Северной Кореи, но смысл его слов она не понимала.
Вдруг за спиной послышался какой-то звук. Вздрогнув от неожиданности, она обернулась. В дверном проходе стояла Акихо в пижаме.
— Ты чего вскочила? Если сейчас же не ляжешь, утром будет трудно вставать!
— Папа до сих пор не вернулся?
— Он сегодня работает допоздна. Не волнуйся. Быстро спать!
Но дочь и не думала уходить. И стояла в явном замешательстве. Такако стало жаль её.
— Ну, ты чего? — спросила она уже мягче.
— С папой… что-то случилось?! — выпалила дочь.
— Случилось? О чём ты?
— Вчера ночью я увидела очень странную штуку.
— Странную? — Такако нахмурилась, и меж её бровей пролегла морщинка. — Что именно?
— Шаровые молнии.
— Шаровые молнии?
— В мастерской. Ночью я проснулась и пошла в туалет, а папа всё ещё был в мастерской. Я заглянула в дверь одним глазком, а он сидит там один в темноте. Я хотела спросить: «Ты что тут делаешь?» И тут вдруг прямо над ним как залетают шаровые молнии!
— Да ладно тебе. Наверное, папа что-нибудь поджёг.
Но Акихо покачала головой.
— Я сразу же у него спросила: «Ты сейчас ничего не поджигал?» А он сказал, что ничего не делал, просто зашёл туда проверить чертежи.
По спине Такако пробежал холодок. Но она постаралась не показывать своих страхов дочери.
— Тебе просто почудилось. Так часто бывает.
— Я сначала тоже так подумала. Но что-то же там было! И мне показалось: с папой вот-вот случится что-то плохое. Он уже скоро придёт? — с тревогой спросила Акихо, глядя на часы возле телевизора.
— Вот ещё! Не болтай глупостей! — резко оборвала её Такако. — Быстро в постель! Завтра в школу не встанешь — что я с тобой буду делать?
— Мама, когда папа придёт, ты мне скажешь?
— Скажу, скажу, не волнуйся.
Акихо двинулась на второй этаж. Но перед этим в коридоре оглянулась на дверь, ведущую в мастерскую, и с отвращением прошептала:
— Что-то же там было… Ф-фу!
Снова оставшись одна, Такако взяла пульт от телевизора и переключила один за другим все каналы. Но не нашла ни одной программы, которая смогла бы отвлечь её от тревожных мыслей.
В итоге она забылась и просидела так до утра. Разбудил её яркий солнечный свет. Она сидела на татами, уткнувшись лбом в обеденный столик. Из-за того, что она заснула в такой неестественной позе, всё тело ломило, голова была тяжёлой.
Шёл седьмой час. Она снова позвонила мужу, но на сей раз даже дозвониться не удалось.
Она тут же включила телевизор. Только что началась сводка утренних новостей. «Может, сообщат что-нибудь про Тадааки?» — рассчитывала она, однако никаких происшествий, даже отдалённо напоминавших о муже, не случилось. Да если бы и случилось, полиция первым делом позвонила бы ей самой.