— Душили так крепко, что аж перерезали горло? — пробормотал Юкава.
— Да нет, экспертиза показала, что это скорее перетёрто. Если накинуть очень тонкую удавку и долго перетирать, получится такой результат.
— Значит, при обычном удушении так не бывает?
— Никогда! — Кусанаги кивнул.
Хмыкая собственным мыслям, Юкава завалился на кровать. Ту самую, на которой раньше лежал убитый. И хотя все экспертизы были завершены и это не могло нанести следствию никакого ущерба, Кусанаги лишний раз поразился толстокожести учёного, способного хладнокровно делать такие вещи.
— Так ты говоришь, подозреваемых пока нет?
— Да не то чтобы нет, — Кусанаги зачесал назад волосы со лба. — Больше всего подозрений у нас пока вызывает жена убитого.
— Жена? А какой у неё мотив?
— Страховка.
— Ага! Семья жертвы застрахована на случай потери кормильца?
— Аж в пяти страховых компаниях. На общую сумму более ста миллионов[24].
— Ах вот оно что! Это, конечно, повод. — Юкава подпёр рукой голову и посмотрел на Кусанаги. — И вы, конечно же, допрашивали её с особым пристрастием?
— Не знаю, насколько с пристрастием, но несколько раз вызывали и подробно допрашивали.
— Ну, и как твоё ощущение?
— Похоже, увиливает, — честно признался Кусанаги. — В тот день она ушла из дома в четыре, а вернулась к восьми. Говорит, что ходила по магазинам, но крепкого алиби нет. Примерно в пять она покупала детскую одежду в универмаге на Гиндзе, о чём есть свидетельство работника магазина. После семи уже в другом, подземном универмаге купила свиные котлеты и картофельные биточки, что также запомнил тамошний продавец. Но для промежутка между этими событиями никакого алиби нет. От Гиндзы до этого отеля на такси можно добраться за десять-пятнадцать минут. Для убийства остаётся ещё уйма времени.
— А что говорит она сама?
— Что пила чай в кафе, где именно — точно уже и не помнит. Чека у неё не осталось, а заведение выветрилось из памяти.
— Та-ак, — протянул Юкава и снова уставился в потолок. — В универмагах Гиндзы даже в будни огромные толпы народу, так? Здорово же её запомнили продавцы одежды и продуктов!
— В одёжном магазине она долго не могла решить, покупать или нет ребёнку рубашку, выбирала чуть не целый час, но в итоге не купила. Продавцу, который её обслуживал, успела надоесть так, что он ещё долго её не забудет. А у магазина с котлетами стояла перед витриной чуть не до закрытия, дожидаясь самых высоких скидок. Но на алиби эти события всё равно не тянут. Самое-то важное — что было в промежутке.
Ничего не отвечая, Юкава какое-то время лежал в глубокой задумчивости. Кусанаги знал, что в такие минуты пытаться разговорить его бесполезно, и потому просто сидел в кресле и ждал.
Наконец Юкава спросил:
— Сводишь меня в дом жертвы?
— Это можно, — сказал Кусанаги и встал. — Ну что, стало интереснее?
— Интересно стало с того места, — проговорил Юкава, также поднимаясь с кровати, — когда ты сказал, что у жены убитого нет алиби. И почему это у неё нет алиби?
3
В мастерской фирмы «Ядзима-Когё» находились три человека; каждый занимался своей работой. Двоим из них — Судзуки и Танаке — было лет по тридцать пять, а самым старшим выглядел Сакаи.
Судзуки, стоя за сверлильным станком, проделывал отверстия в металлической плите. Увидев Кусанаги, он скривил губы.
— Опять вы? Что вам ещё от нас нужно?
— О нет, сегодня никаких вопросов! Мы просто хотели бы осмотреть мастерскую.
— Это пожалуйста. Только не мешайте. Здесь и без преступлений работы хватает!
— Конечно, мы понимаем, — отозвался Кусанаги, улыбаясь как можно любезнее.
Окинув взглядом Юкаву, Судзуки прищёлкнул языком.
— Хозяйку сегодня опять вызвали в полицию, так что она ушла. И что всё это значит?
— Ну, многое нуждается в дополнительной проверке.
— Проверки, проверки… Что за ерунда? Вы что, и правда её подозреваете? Если так, то вы совершенные идиоты! Такая женщина, как она, никогда бы не…
— Эй, Кадзу! — раздался голос Сакаи из глубины мастерской. — Хорош языком чесать! Давай за работу!
— Бегу! — отозвался Судзуки и повернулся обратно к станку. Потом снова коротко оглянулся, посмотрел на Кусанаги и Юкаву, словно говоря: «Ну вот, из-за вас нагоняй получил!», и снова звонко прищёлкнул языком.
Кусанаги ходил за Юкавой, пока тот осматривал помещение. Он и сам не мог взять в толк, что же именно они искали. Но так пожелал Юкава.
В мастерской стояли в ряд несколько станков и большой трансформатор. «Раньше здесь явно работало больше народу, — подумал Кусанаги. — Но в последнее время, видно, лишь эти трое и остались».
— А у этих троих есть по алиби? — вполголоса поинтересовался Юкава.
— Проверили. У каждого есть. Двое молодых весь день проработали здесь. Соседи их видели, могут подтвердить. А старший отвозил заказчику готовые детали. Компания аж в Сайтаме, как ни спеши, а полтора часа в один конец угрохаешь. Оттуда он вышел в полшестого и после семи вернулся сюда. И в отель «Бридж» заехать никак бы не смог.
Юкава молча кивнул.
Один из работников, Танака, мастерил из белого пластика какие-то резервуары. Соединял по две замысловатой формы ёмкости в один сосуд. Для скрепления швов он не использовал клей, а просто заваривал их под высокой температурой. Для этого он использовал тонкую, как лапша, нагревательную рамку. Форма рамки в точности повторяла форму ёмкостей в разрезе.
— Классно придумано! — с интересом воскликнул Юкава, стоя у Танаки за спиной. — Благодаря тому, что нагреватель повторяет форму шва, обе половинки имеют одинаковый разрез, и сварка происходит ровно и практически моментально.
— Это изобретение нашей мастерской! — сухо, но с явной гордостью обронил Танака.
— А что это вы делаете?
— Баки для мойки окон в автомобилях. Это пока тестовые образцы.
— Надо же, — Юкава склонил голову набок. Его глаза загорелись от любопытства при виде таких заводских изобретений, что Кусанаги решил, будто Юкава уже подзабыл о том, зачем они здесь.
Но взгляд Юкавы вовсе не был рассеянным, наоборот, он был направлен далеко вперёд и упирался в противоположную стену.
— А это ещё что?
Кусанаги взглянул туда же. На стене висел длинный бумажный свиток с крупными чёрными иероглифами: «Каждому выстрелу — свою душу».
— Это шеф написал, — произнёс кто-то сзади. Кусанаги обернулся. За его спиной стоял Сакаи.
— Вот как? — удивился Кусанаги. — Но что это значит, «Каждому выстрелу — свою душу»?
— Это о стрельбе, — пояснил Сакаи, изобразив пальцами стреляющий пистолет. — Означает, что с такой вот отдачей мы все и должны выкладываться на работе.
— О! Так господин Ядзима занимался стрельбой?
— Бог знает. Лично я никогда об этом не слышал. Видимо, ему фраза понравилась.
Кусанаги кивнул, хотя и не совсем понял, в чём тут загвоздка. Зачем нужно сравнивать работу со стрельбой?
— Кстати говоря, — продолжал Сакаи, стягивая перчатки, и посмотрел сначала на Кусанаги, потом на Юкаву. — Тут наш Кадзу уже говорил… Вы бы это… включили мозги и перестали подозревать госпожу Ядзиму, ей-богу.
— А кто вам сказал, что мы её подозреваем? — уточнил Кусанаги, но Сакаи покачал головой.
— Я вам прямо скажу. В тот день шеф сказал, что ему должны вернуть старый долг, и уехал из дома. Зачем после этого подозревать его же супругу, скажите на милость?
— Возможно, на встречу господина Ядзиму пригласил другой человек, — сказал подошедший Юкава. — Однако вероятность того, что этого человека попросила госпожа Ядзима, не исключается.
Несколько секунд Сакаи сверлил взглядом лицо Юкавы. Затем с шумом выдохнул.
— Вы так считаете потому, что просто не знаете этих людей! Эти двое начинали буквально с нуля, с крошечного бизнеса на двоих, и в итоге построили то, что вы сейчас видите. Долгие годы они выручали друг друга, уж я-то знаю! Никто из них никогда бы не предал другого!
Не представляя, что на это ответить, Кусанаги молчал. Юкава также не говорил ни слова.
— Вы уж простите, но теперь вам лучше уехать. Скоро вернётся хозяйка. Не думаю, что ей захочется снова смотреть на полицию, да ещё и у себя дома! — На сей раз в голосе Сакаи уже слышались нотки враждебности.
Едва они вышли из мастерской, Юкава выпалил:
— Ну и работники здесь — просто закачаешься! Такие технологии — настоящее искусство, но и то — обычно на них затачивают компьютеры, а здесь — люди!
— Лучше скажи, разнюхал ли ты что-нибудь.
— Что разнюхал?
— Не валяй дурака! По-твоему, затем я тебя сюда приводил?
Как и всегда, когда Кусанаги раздражался, Юкаву разбирал беззаботный смех.
Затем он выудил из кармана белый шнурок примерно в два-три миллиметра диаметром, длиной около пятнадцати сантиметров, с колечком на одном конце.
— Валялся в углу мастерской.
— Да? Что за… — не договорив, Кусанаги взял в руки шнурок. Хотя, если приглядеться, не совсем шнурок, а скорее несколько ниток, сплетённых в одну верёвочку. — И что же это?
— Точно пока не знаю. Но для начала ты мне скажи, совпадает ли эта верёвочка с раной на шее убитого.
— Совпадает… кажется.
— Тогда всё становится ещё интереснее, — без тени улыбки на лице проговорил Юкава.
4
О своём алиби Такако Ядзима заявила ровно через неделю после гибели мужа.
В полицейское отделение Хисамацу, занимавшееся расследованием инцидента, она пришла сама и показала следователю маленькую бумажку. По её словам, это был чек из того самого кафе, где она пила чай во время убийства. Все эти несколько дней она думала, что выкинула его, но внезапно обнаружила на дне сумочки. Датирован тот чек был и правда тринадцатым числом, время оплаты — 18:45. Кафе называлось «Рефрен». Проверить подлинность чека и обстановку в кафе снова выпало Кусанаги и его младшему напарнику Маките.