Так постепенно Фуюко стала отпугивать Наоки больше, чем привлекать. Он с ужасом осознал: если он её бросит, от неё можно ожидать чего угодно.
— Ты же не собираешься со мной расстаться, правда? — сказала она однажды в постели. — Если собираешься, так и скажи. Я тебя отпущу. Но не за просто так. Я расскажу о нас всем. И у себя на работе, и у тебя. И, уж конечно, твоей жене. А ещё стрясу с тебя денежную компенсацию за моральный ущерб. Ведь ты обещал на мне жениться. А у меня в знакомых есть очень крутой адвокат, так что имей в виду.
И лицо её при этих словах приобрело зловещее выражение. По спине Наоки пробежал холодок.
— Да вовсе я не собираюсь с тобой расставаться, — тут же заверил он её.
«Нужно что-то делать, и как можно скорее», — только и вертелось у него в голове последние пару месяцев. Он всем нутром чувствовал, что терпение Фуюко подходит к концу.
«И всё-таки, — подумал он, глядя на чёртов ключ, — кто же мог знать, что она способна и на такое?!»
Краем глаза он заметил в её квартире какое-то движение. Пригляделся. Какой-то мужчина средних лет, открыв дверь, входил в комнату — чуть не крадучись, с перекошенным от ужаса лицом. За ним следовал Минэмура. Незнакомец был одет в тёмно-синюю униформу. Видимо, управдом.
В четыре руки они медленно наклонили вешалку, опустили тело Фуюко на пол и склонились над ним. Наоки не видел, что было дальше. Но где-то через минуту управдом поднялся, попятился к двери, открыл её и вышел из квартиры. На лице его читалась какая-то подозрительность.
Затем поднялся Минэмура. И, прижимая к уху мобильник, повернулся лицом к Наоки.
Телефон у Наоки затренькал. Он нажал на кнопку приёма и сразу же выпалил:
— Ну, что там?
— Точно не знаю, но, скорее всего, уже поздно. Она не дышит, и пульса нет, — мрачным голосом отчитался Минэмура. И покачал головой.
— Вот как…
— Управдом пошёл вызывать полицию и скорую.
— Понятно. Ты прости, что всё так…
— Ничего. Но… что сделать со шторами?
— Со шторами?
— Так и оставить открытыми?
— А… Нет, лучше закрой.
— Понял.
Глубоко вздохнув, Наоки поднялся с кресла. Тело налилось свинцом. Невыносимо хотелось бежать отсюда куда глаза глядят, но он не мог. Наверное, уже скоро сюда заявится полиция. Минэмура — человек совестливый, полиции врать не станет.
До того как это случится, нужно кое-что сделать. Наоки вышел из кабинета и вернулся в гостиную. Как и сказал Минэмура, жена сидела на диване с побелевшим лицом.
— Дорогой, в доме напротив только что…
— Я знаю, — Наоки пытался дышать ровнее. Но дыхание только учащалось. С хрипом выпустив воздух из лёгких, он добавил: — Я должен тебе кое-что рассказать.
3
«Странный случай, но расследования не требует, — подумал инспектор Ода. — По крайней мере, не уголовка. Чтобы отомстить женатому любовнику, обезумевшая женщина сунула голову в петлю, и всё».
Вот и шеф отдела не увидел тут ничего подозрительного. Да и у самого акта суицида есть невольные свидетели.
Если чему и удивляться, так лишь тому, что один из этих свидетелей приходился погибшей любовником, который изменял своей жене. Но, как подтверждают остальные свидетели, на момент самоубийства он находился в своей квартире. Вероятность того, что он как-либо подстроил эту смерть, близка к нулю.
И тем не менее, согласно инструкции, полагалось проверить, не было ли ещё каких-нибудь свидетелей происшествия. Поэтому Ода и его молодой напарник с одинаковой неохотой отправились в квартиру 705. Эта квартира соседствовала с квартирой 706, в которой и жил тот женатый любовник погибшей, Наоки Сигэхара.
На их звонок в дверь отозвался женский голос. Ода назвал свои фамилию и должность.
Дверь чуть-чуть приоткрылась, и в проёме показалась невысокая женщина лет тридцати пяти. Держалась она слегка напряжённо — видимо, оттого, что услышала слово «полиция». Что ж, оно и понятно.
Показав удостоверение, Ода спросил, знает ли она о том, что произошло вчера вечером. После того как в полицию поступило сообщение, прошло уже около двенадцати часов. Сейчас был десятый час утра.
— Ну, я знаю только, что приезжала патрульная машина, все бегали туда-сюда, — ответила женщина с тревогой в голосе. То ли из-за бледного лица, то ли ещё почему она показалась Оде натурой нервической. Вряд ли из тех, кто любить сплетничать с соседками обо всём, что творится вокруг.
— В доме напротив женщина покончила с собой, — сообщил Ода.
— Услышав это, женщина вытаращила глаза и побледнела ещё больше. Ода слегка удивился. Неужели до сих пор есть те, кого может шокировать сообщение о чьём-то самоубийстве?
— Окна её квартиры хорошо просматриваются с вашего этажа, — продолжал он. Вот мы и решили проверить: может, кто-то из ваших домашних видел, как это случилось?
Говоря всё это, Ода чувствовал, что вопрос не имеет смысла. Если она не знала, что случилось, само собой, ясно, что никто ничего не видел. Его младший напарник уже повернулся, чтобы идти проверять следующую квартиру.
Однако женщина от удивления распахнула рот и часто-часто заморгала.
— Что с вами? — спросил он.
— А эта женщина… — Хозяйка прижала руку к груди. — Она… повесилась?
Ода с напарником переглянулись и снова уставились на неё.
— Да. А откуда вы знаете?
— Просто моя… дочь…
— Ваша дочь?
— Да… У меня есть дочь, которая… — договорив до этого места, она опустила голову. — Ох… Пожалуй, не стоит отвлекать господ полицейских такими глупостями! Наверное, это просто совпадение.
Трудно представить человека, которого не заинтересовали бы такие слова.
— А что такое? Расскажите о чём угодно, мы с удовольствием послушаем.
Поколебавшись ещё немного, хозяйка в нерешительности проговорила:
— Моя дочь недавно сказала странную вещь. Что она якобы увидела, как женщина в доме напротив повесится.
— Увидела? И когда же это случилось?
— Это было… Мне она об этом сказала два дня назад.
— Два дня назад?
Ода с напарником снова переглянулись.
4
— Значит, ясновидение? Не случайно ли это поручают расследовать эксперту по оккультно-мистическим головоломкам сержанту Кусанаги? — поддразнил приятеля Юкава. Развалившись в кресле пассажира, отодвинутом до предела назад, он вытянул окрещённые длинные ноги. В чёрной рубашке «Армани» и чёрных очках от солнца он походил на кого угодно, только не на учёного-физика.
— Никто мне ничего не поручал, — ответил сидевший за рулём Кусанаги. — Просто в отдел поступила такая информация, мне стало интересно, вот и решил проверить.
— И что об этом случае думают в вашем отделе?
— Да ничего не думают. Ну, самое большее — считают это банальным совпадением. Сам инцидент признали самоубийством, дело почти закрыли.
— В том, что это самоубийство, сомнений нет?
— Никаких. Результаты вскрытия ничего подозрительного не выявили.
— Говорят, при убийстве и самоубийстве деформация шеи у повешенного различается.
— Об этом вопросов тоже не возникло.
— Ну, если так, забудь эту историю, и дело с концом. Ты же отвечаешь за раскрытие убийств. Каждый день на свете убивают уйму людей. У тебя нет времени кататься вот так по городу с ветерком!
— Да я и сам так думаю. Но уж больно этот случай меня зацепил.
— Можешь цепляться за что угодно, дело твоё. Но я не хочу, чтобы ты при этом цеплялся и за меня. Мне ещё кучу курсовых работ до ночи проверять.
— Не смей так говорить! Этой историей я заинтересовался исключительно под твоим влиянием. Кто меня учил, что если пахнущие оккультизмом истории поверять научной логикой, то проступает истина, о которой никто не подозревал?
— Поразительно. Когда я слышу, как ты рассуждаешь о науке и истине, то даже начинаю верить, что в двадцать первом веке люди ещё не вымрут!
«Скайлайн» Кусанаги прибыл к месту происшествия. Вдоль скоростной кольцевой трассы тянулся ряд высоких жилых многоэтажек.
— Ну, с кого начнём? — спросил Кусанаги, выйдя из машины. Слева перед ними громоздилось коричневое здание, в котором повесилась Фуюко Сэто, а справа — белое, в котором до сих пор жил её женатый любовник. А также ясновидящая девочка.
— С какого хочешь, мне всё равно. Я бы вообще с удовольствием тебя в машине подождал.
— Ладно. Начнём с маленькой вещуньи, — решил Кусанаги. И, схватив Юкаву за руку чуть выше локтя, потащил его за собой.
В вестибюле первого этажа висел домофон со списком жильцов, и напротив номера квартиры 705 значилась фамилия «Мэсидзука». Нажав кнопку домофона, Кусанаги представился. Чуть погодя из динамика послышался женский голос: «Пожалуйста, входите!» — и автоматические двери для прохода к лифтам разъехались в стороны.
— А для опроса ясновидящего ребёнка ты разрешение получил? — спросил Юкава уже в лифте.
— Это неважно, а вот чёрные очки, будь добр, сними. Иначе все мои попытки расположить к себе людей полетят псу под хвост.
— Если она ясновидящая, то должна различать человеческое нутро своим внутренним взором, — сказал Юкава, но чёрные очки снял и вместо них нацепил другие, с обычными линзами в золотой оправе.
В квартире 705 их провели в просторную, примерно в двадцать татами[26], гостиную с пианино в дальнем углу и усадили на роскошный угловой диван за низким мраморным столиком.
Женщину, что провела их сюда, звали Акико Мэсидзука. Она рассказала, что живёт здесь с мужем и дочерью, муж работает шеф-поваром в знаменитом на весь Токио ресторане.
— Не то чтобы возникли какие-то проблемы, просто мы хотели уточнить некоторые детали. Прошу извинить, что отнимаем у вас драгоценное время! — сказал Кусанаги с учтивым поклоном.
— Это вы извините, что я наговорила вам лишнего. Лучше бы вы не обращали на тот мой рассказ никакого внимания. Даже муж рассердился, когда узнал, что я отвлекаю полицию по таким пустякам!