— А как звали ту девочку, вы не знаете?
Канако снова покачала головой.
— Сейчас уже и не вспомнить. Да, скорее всего, не знали и тогда.
Юкава кивнул и на несколько секунд задумался. О чём — Кусанаги оставалось только гадать. И наконец поднял голову.
— Большое спасибо, — сказал Юкава обеим женщинам. — Вы очень нам помогли. Идём! — бросил он Кусанаги и встал.
— Найти бы тех, чья была эта кукла, — сказал Юкава, садясь в машину. — Как думаешь, это возможно?
— Вполне, — ответил Кусанаги. — Покопаться в архивах, поднять данные по жертвам ДТП тех лет. Но… зачем? Объясни недогадливому.
— Точно пока утверждать не могу, но высока вероятность того, что кукла эта и стала темой для «вещих снов» Сакаки.
— Что? Призрак погибшей девочки вселился в её куклу?! — подал голос Макита на заднем сидении.
В ответ Юкава, никогда до сих пор не участвовавший в подобных беседах, без малейшей тени улыбки закивал головой.
— Да. Возможно, и так.
— Да ну тебя! — усмехнулся Кусанаги. — Давай серьёзно.
— А я серьёзно.
— Если не знать зачем, то и проверить ничего не получится. — Сказал Кусанаги. — Даже для запроса на доступ к архивам ДТП нужна убедительная причина.
Глядя прямо перед собой, Юкава глубоко вздохнул.
— Ну что ж, нет так нет. Весь вопрос в том, разгадаем мы вашу загадку про вещие сны или не разгадаем.
— Это шантаж?
— Я бы так не сказал. Просто на данном этапе я ничего конкретного утверждать не могу.
Теперь уже вздохнул Кусанаги.
— Ладно. Попробую узнать, что смогу.
— И про отца не забудь.
— Про какого отца?
— Отца погибшей девочки, который якобы и подарил ему эту куклу.
— Ах, да…
Кусанаги тронул машину с места и попытался представить, какую физиономию скорчит начальство, услышав рассказ о призраке, вселившемся в куклу. Эта мысленная картинка и пугала, и забавляла одновременно.
Через два дня Кусанаги позвонил Юкаве.
— Нашёл я отца погибшей девочки!
— Наверно, стоило бы тебя похвалить, да только это всё равно твоя работа.
— И заметь, непростая. Сначала чуть с ума не сошёл, объясняя всё начальству, а потом рылся, как крот, в архивах десятилетней давности.
— Для себя же старался. И что раскопал?
— Если в двух словах — цель от нас отдалилась.
— Хм… В каком смысле?
— Погибшую девочку звали Ма́ко Сакура́и. Не Рэми и не Морисаки.
— Вот как? Жалко! — бесстрастно сказал Юкава.
— Да чего же тут жалеть?
— Не люблю безосновательных надежд. Ну, а про отца разузнал?
— Разузнал. На момент гибели девочки проживал по соседству с Сакаки. Потом переехал в другое место. Работает дизайнером.
— Дизайнером? Одежды, что ли?
— Нет, рисует иллюстрации и обложки для книг.
— Стало быть, работает на дому?
— До таких деталей не проверял. А что, это почему-то важно?
Но Юкава не ответил. Похоже, о чём-то задумался, не вешая трубки.
— Эй, Юкава! — позвал его Кусанаги.
— Вот теперь кое-что прояснилось! — наконец отозвался Юкава.
— Что прояснилось?
— Общий ход событий. Твой выход на сцену, сыщик Кусанаги.
— В смысле?
— Разведай как можно подробнее, какую жизнь вёл отец девочки на момент смерти дочери, с кем общался и так далее. Наверняка где-нибудь выплывет имя Рэми Морисаки!
Подача Юкавы была настолько односторонней, что Кусанаги не выдержал.
— Слушай, а ну, прекрати! Перестань общаться сам с собой! Мне тоже нужны объяснения. Ну-ка выкладывай, что там за ход событий для тебя прояснился. Это требование представителя полиции, в конце концов!
Наверное, это прозвучало слишком обиженно, и Юкава весело захихикал.
— Иногда так приятно посмотреть, как ты злишься! .Чадно, давай поговорим где-нибудь спокойно, — вернулся Юкава к серьёзному тону. — А там и решишь, стоит тебе дёргаться или нет… Но если мои догадки верны, весь предполагавшийся ход событий перевернётся с ног на голову.
— Да что ты? Значит, есть чем меня удивить?
— Полагаю, да. Хотя бы немного.
Хотя чёртов очкарик специально затягивал, говорил он очень серьёзным тоном.
Не прошло и часа, как Кусанаги встретился с Юкавой в кафе неподалёку от университета за самым дальним от входа столиком. Там-то учёный-физик и рассказал полицейскому-сыщику свою версию происходящего.
И вправду удивительную.
7
Когда Кусанаги был уже у ворот, дверь дома открылась, и Юмико Морисаки показалась на пороге. Она сразу узнала сыщика, и лицо её приняло озадаченное выражение. Кусанаги поклонился в знак приветствия.
— Что вам угодно?
— Хотелось бы кое-что уточнить. Вы куда-то уходите?
— Да, собралась за покупками.
— Если не очень торопитесь, не могли бы вы уделить мне немного времени?
— Что? — На какую-то секунду женщина растерялась, но взяла себя в руки и выдавила приветливую улыбку. — Ах, да, конечно. Входите, прошу вас. Извините, что не прибрано.
Извинившись за беспокойство, Кусанаги вошёл в дом. Хотя Юмико сказала «не прибрано», в гостиной с кожаными диванами царил идеальный порядок. Все вещи — высококлассные, отменного качества — находились именно там, где им полагалось.
«Вероятно, столь идеального порядка требует муж», — предположил Кусанаги. Тосио Морисаки, похоже, мужчина именно этого склада.
Как он ни отказывался, Юмико всё равно принесла из кухни чай и печенье. Возможно, боялась, что без угощения разговор не заладится.
Он отхлебнул чаю. Чёрного чая с таким отменным вкусом он до сих пор не пробовал. Аромат тоже был особенным. Видимо, какой-то элитный сорт для избранных покупателей.
— Очень вкусно, — искренне похвалил Кусанаги.
— Так о чём же вы хотели спросить?
Он выпрямил спину, поставил чашку на стол. И подумал, что больше этого чаю выпить не доведётся.
— В нашей прошлой беседе вы сказали, что дом Нобухико Сакаки находится в районе Кото, на улице Киба, не так ли?
— Да, всё верно.
— И тогда же я вас спросил, не случалось ли вам когда-нибудь бывать в том районе. Поскольку предположил, что, раз Сакаки с детства знал, как зовут вашу дочь, между вами и Сакаки существует некая связь. Однако вы чётко дали понять, что никогда в тех местах не бывали, я верно вас понял?
Юмико еле заметно кивнула. В глазах её мелькнула тревога.
— Госпожа Морисаки, — сказал Кусанаги, заглядывая ей в глаза. — Вы и сейчас можете это подтвердить?
— А… что вы имеете в виду?
— Вы не помните человека, которого звали… — Кусанаги медленно вытащил из кармана блокнот и раскрыл его. Хотя нужды в этом не было, поскольку он всё прекрасно помнил. — Цутому Сакураи?
Глаза Юмико округлились. От лица её будто разом отхлынула кровь.
— Вам знакомо это имя, не так ли? — отчётливо произнёс Кусанаги.
— Нет… — Юмико покачала головой. — В первый раз слышу.
Кусанаги кивнул. На то, что она признается сразу, он особенно и не рассчитывал.
— Господин Сакураи теперь работает художником-дизайнером, его контора находится в Ти́бе. Живёт до сих пор один.
— Но… Что вы этим хотите сказать? Я же говорю, что никогда о нём не слышала.
— Но господин Сакураи, — продолжал Кусанаги, — признаёт, что с ним у вас была связь.
Юмико, застыв, будто изваяние, смотрела в одну точку покрасневшими глазами.
— Около двадцати лет тому назад в одной из квартир многоэтажки — минутах в пяти ходьбы от дома Сакаки — жил один художник-дизайнер. Звали его Цутому Сакураи. Жил он там вдвоём с дочерью, поскольку жена скончалась от болезни. И примерно каждую неделю его постоянно навещала одна женщина. Это были вы, — на одном дыхании проговорил Кусанаги. Нужно было дать понять Юмико, что все улики по этому делу у него в руках.
Сакураи, впрочем, тоже признался не сразу. Сначала он напрочь отрицал, что когда-либо слышал о женщине по фамилии Морисаки. Да с таким упорством, что это просто бросалось в глаза — и лишний раз подтвердило уверенность Кусанаги в том, что следствие на верном пути.
И пошатнулось это упорство, лишь когда Кусанаги представил ему неопровержимое доказательство того, что они с Юмико были знакомы, а именно: как показала проверка, когда Сакураи преподавал в колледже искусств Икэбукуро, одной из его студенток в списках значилась Юмико Морисаки. Студентов, желающих обучаться книжному дизайну, можно было по пальцам пересчитать, и всего через полгода его курс закрыли из-за низкой посещаемости. Однако именно Юмико Морисаки нередко оставалась единственным слушателем его лекций, поэтому не знать или не помнить о её существовании он никак не мог.
Лицо Юмико скривилось. Хотя, возможно, она просто попыталась беспечно улыбнуться.
— Ну, и зачем же… — выдавила она. — Столько лет прошло… Зачем вам всё это сегодня?
— Затем, что это имеет самое прямое отношение к нынешнему инциденту. И вы сами прекрасно об этом знаете.
— О чём это вы? Я не понима…
— Вы прекрасно помните девочку, которую звали Мако Сакураи. Дочь Цутому Сакураи. Она была к вам очень привязана, не так ли? И всегда и везде носила с собой куклу, которую вы ей подарили.
Услышав о кукле, Юмико вновь изменилась в лице. Так, будто её оставили последние силы. «Похоже, скоро сдастся», — почувствовал Кусанаги.
— Она даже придумала той кукле имя. Вы знаете какое, не правда ли? Правильно, Рэми. А также решила, что кукле нужна и фамилия. Вот только фамилия у куклы оказалась не Сакураи. Кукла ведь считалась ребёнком той доброй тёти, что каждую неделю приходила к ним в гости. Поэтому куклу назвали Рэми Морисаки.
Юмико резко уронила голову. Плечи её дрожали.
— И когда бедняжку Мако сбила насмерть машина, вы тоже помните, верно? Ведь ваша связь с её отцом продолжалась ещё несколько лет. Но в итоге вы всё же расстались. Уж не оттого ли, что забеременели?
Юмико ничего не ответила. «Видимо, возразить было нечего», — расценил её молчание Кусанаги.
— И вот у вас родилась дочь. От господина ли Сакураи, от вашего ли мужа — это мне пока не известно. Но самое главное в этом деле — имя, которым вы её назвали. Такое же, как у той куклы.