– Ну, хватит ржать-то, – краем глаза увидев, как из кустов выбирается Твор, хмуро прикрикнула на парня Радослава.
– Извини. – Незнакомец пожал плечами. – Больно уж смешно получилось.
– Куда уж смешнее…
– Как этот медведюга на тебя шел, лапы расставил – словно по-любовничек на свидание, жуть как похоже.
– Тебе б такого полюбовничка.
– Да не сердись ты… Издалека пробираетесь? – Парень бросил быстрый взгляд на охающего Твора.
– Тебе какое дело? – не сдавалась Радослава.
– Да никакого, – пожал плечами незнакомец. – Просто спросил. Интересно, куда это вы на ночь глядя идете?
– Куда надо, туда и идем.
Твор присел перед мертвым зверем.
– А медведь-то матерый! Эвон – шерстяга – то. А уж когти… Неужто такого зверюгу можно стрелой завалить?
– Можно, – усмехнулся парень. – Правда, не всякой. Это ромейская стрела, ее используют против катафрактариев.
– Против кого? – удивленно переспросил Твор.
– Катафрактарии – это закованные в тяжелую броню всадники, – терпеливо объяснил незнакомец и кивнул на зверя: – Свежевать будем?
Радослава фыркнула:
– Свежуй, если тебе надо…
– Да я б освежевал. – Парень присел на корточки. – Просто думал, что вы мне поможете.
– Конечно, поможем! – Твор незаметно погрозил кулаком сестре. – У меня и нож имеется. Острый.
– Ну, тогда за дело… Чего зря стоять?
– И то правда…
Твор с незнакомцем ловко сняли с убитого зверя шкуру и вырезали лучшие куски мяса – больше было не унести, хотя жаль – сожрут волки да лисы. Радослава не выдержала и тоже принялась помогать, ловко раскладывая на снегу только что отрезанное мясо.
– Куда понесем? – вытирая о снег окровавленные руки, осведомился Твор. – В твое селение?
– Нет здесь поблизости никакого селения, – усмехнулся парень.
– Как нет? – воскликнула Радослава. – А род куницы?
– Куницы? – Незнакомец присвистнул. – Эвон вас откуда занесло… Куницы в шести днях пути на восход отсюда.
– В шести днях? – одновременно ахнули беглецы. – Однако далеко ж мы забрались.
– Так вам к куницам надо?
– Да теперь и не знаю, – развел руками Твор.
– К куницам, к куницам, – перебила его Радослава. Так и не уходил из ее сердца кудрявый красавец Ардагаст.
– Жаль, что нельзя предупредить куниц… – тихо, себе под нос, произнес Твор.
Радослава не обратила на его слова внимания, чего нельзя было сказать о незнакомце.
– Почему нельзя? – Он пожал плечами. – Здесь бывают их охотники, правда, не часто. Но я знаю их заимку, так что сообщим все, что ты хочешь.
– Как же мы сообщим, – резонно усомнился Твор, – если, ты говоришь, они там нечасто бывают. Что, будем их дожидаться?
– Не будем мы никого дожидаться, – покачал головой парень. – Просто оставим записку.
– Что?! – это уже воскликнули брат с сестрою.
– Записку… Ну, буквицами на бересте.
– Так ты грамотей?! – Удивлению беглецов не было предела.
– Я – нет, – скромно потупился незнакомец. – Вот есть у меня дружок, Порубор, так тот грамотей, а я так, и говорить стыдно… Однако уже темнеет. Приглашаю вас к себе в гости, пойдете?
– Конечно, пойдем, – кивнул Твор, не дожидаясь согласия сестрицы. Та, впрочем, не перечила.
– Вот и славно, – обрадовался парень. – Поможете донести шкуру и мясо. А ты… – он подошел ближе к Твору, – расскажешь мне со всем прилежанием, что там произошло с куницами и о чем надобно их предупредить.
– А, расскажу, махнул рукой отрок. – И не только про куниц… По всему видать, ты человек хороший.
– А вот твоя девушка, похоже, так не считает. – Незнакомец покосился на отошедшую в сторону Радославу.
– Девушка? – улыбнулся Твор. – Это не девушка, это моя сестрица.
Охотничья заимка Вятши – так звали незнакомца – оказалась весьма просторной и великолепно замаскированной старым, почерневшим от времени буреломом. Не знать – так и, находясь в нескольких шагах, ни за что не скажешь, что здесь, рядом, человеческое жилье.
– Располагайтесь. – Вятша кивнул на широкие лавки и чисто выметенный пол из толстых дубовых досок, – видно было, что заимка выстроена на совесть. Бревна ошкуренные, светлые, камни в очаге как на подбор – ровные, круглые.
– Ты, Радослава, пока разжигай очаг, – Вятша показал на аккуратно сложенные в углу дрова, – а мы с Твором развесим часть мяса на старом дубе, потом подкоптим, будет время. Отдохнете у меня малость, а уж потом – ступайте хоть к куницам, хоть в Киев-град.
– В Киев?! Так до него ж добираться – ноги стопчешь.
– А чего до него добираться? Там, за рощей, река. Спустил лодку – и через Любеч до самого Киева. – Вятша расхохотался.
Вообще, как заметила Радослава, их спаситель оказался человеком странным. Вроде охотник, но по ночам что-то аккуратно записывает на толстый пергамент маленькими буквицами. Что? Недавно расспрашивал Твора о знакомых ему селениях – что там да как? Какие там реки да озера, да проходимы ли для ладей? А для маленьких лодок? Все сказанное зарисовал, изобразил на пергаменте, а Твор – вот простой-то! – все не унимался, рассказывал, хотелось ему выглядеть бывалым человеком. Вятша слушал не перебивая, очень уж заинтересовал его Чернобог и другие волхвы.
– Значит, с осени Чернобог начинает требовать в жертву все больше людей? Так-так… А другие? Как говоришь, зовут их?
– Колимог и Кувор, – повторил отрок.
– Колимог стар, а Кувор – как квашня, толстый?
– Точно так! Да ты их знавал, что ли?
– Было дело, – уклонился Вятша от прямого ответа.
А утром вместе с Твором ушел к заимке куниц.
Глава 3Полюдье
Самое мощное государство на поверку оказывается слабым, трухлявым. Его разъедают носители государственности… Чуть ослабнет власть – назначенный воевода начинает вести себя как независимый князь.
Март 868 г. Земли радимичей
Твор с сестрой пробыли в заимке у Вятши около недели и, заскучав, засобирались обратно. Не в свой, конечно, род – там они теперь были изгоями, – к куницам. Там-то, как вслух размышляла Радослава, их примут с радостью. Да и как не принять? Всем нужны рабочие руки, тем более весна! пахота да сев скоро – а уж беглецы ко всякому труду привычны. Вон как ловко Радослава выскребла медвежью шкуру – любо-дорого смотреть.
– Так забирайте ее себе, – расщедрился Вятша.
Твор обрадовался, шкура – вещь в хозяйстве полезная – и спать тепло, и полушубок сшить можно. А Радослава только пожала равнодушно плечами, мол, хочешь, так подари, чего уж. Спросила только:
– Ты нам дорогу обратно покажешь?
Вятша загадочно улыбнулся.
– Дорога перед вами будет, и пойдете вы не одни.
– Как это – «не одни»? – вскинула брови девушка. – Это кто ж еще-то с нами в глухолесье попрется, ты, что ли?
– Возможно, и я, – снова улыбнулся Вятша. – А может, и кто другой.
Странный парень! Радославе ну никак не понятный. Твору – то что, ему и понимать ничего не надо, новый приятель – охотник отличный и, видно, неплохой воин, научил уже отрока разным воинским штукам. Как стрелять в закованного в железо катафрактария из тугого лука, как прятаться в лесах и в степи, как уходить от погони… О многом рассказывал Вятша Твору, когда они вместе уходили с утра на охоту. Радослава тем временем прибиралась в заимке: выскоблила скреблом пол, посуду – деревянные миски-плошки – всю заново перемыла, прокоптила еще раз медвежатину, водицы с реки принесла – зачерпнула кадкой из проруби, ох и широка река – речища! Вятша говорит, Днепр-батюшка у самого Киева куда как шире. Девушка не поверила – куда уж шире-то?
Радослава принесла воду, поставила кадки в углу. Любопытно ей стало – вот, сама ведь видела, как писал Вятша записку куницам, которую потом вместе с Твором и подложил в их заимку, – писал, а нигде в избе не было ни чернил, ни пергамента, ни писала. Такому-то грамотею – как без этого? Да и – помнила девушка – именно на пергаменте чертил что-то Вятша со слов ее и братца. И где тот чертеж? Радослава уж все-то углы обшарила, в сундук заглянула, под лавку, не поленилась даже, на цыпочки встав, пошарить руками по стрехам – нет ничего. Странно… Куда ж все это спрятано? И главное, зачем? От кого? Уж явно не от нее с Твором.
Махнув рукой, девушка вышла на улицу, уселась на поваленный буреломом ствол – хороший денек выдался, пусть и не очень солнечный, но безветренный, теплый, без снега и дождика. Небо над головой было затянуто плотными золотистыми облаками, лишь кое-где прерываемыми просинью. Немного посидев, Радослава осмотрелась – давно не давал ей покоя раскидистый старый дуб, росший неподалеку. Ну не может быть, чтоб там не было дупла – а в дупле-то что хочешь спрятать можно. Оглядевшись по сторонам, словно ушедшие на охоту Твор с Вятшей могли внезапно вернуться, девчонка быстро направилась к дубу, ловко пролезая под буреломом. И чего этот Вятша в такую неудобь забрался? Вон кругом сколько места – холмы, дубравы, ельники, березовая рощица. А тут… Одни мертвые стволы, черные, страшные, с поломанными мертвыми ветками. Правда, зато хоть рядом стой – ни за что не заметишь заимки. Может, так Вятше и надобно? И в самом-то деле, мало ли кто по лесам шлындает? Всякого народу хватает. Те же куницы… Хотя, конечно, не должны бы позариться на чужое. Тогда чего же таится Вятша?
Подойдя к дубу, Радослава подтянулась, схватившись руками за ветки. Нет, с этой стороны никакого дупла не было. Может с той? Девушка обошла дуб, подпрыгнула, ухватилась за сук, да соскользнули ладони по тонкой ледяной корочке – так и плюхнулась Радослава в снег, едва голову не расшибив. Вот стыдоба-то! Хорошо хоть никто не видел. Ногу зашибла, едва не вывихнула, но ничего, помогли добрые лесные духи. Девчонка отряхнула снег и, разочарованно сплюнув, собралась было уйти обратно в заимку, как вдруг заметила на снегу что-то непонятное. Во-он он, снег-то, везде лежит ровный, с чуть подтаявшим настом. А там, за дубом? Какой-то ноздреватый, волнистый, словно бы кто-то следы заметал, да ведь опытный глаз не обманешь. Радослава внимательно осмотрела ближайшие кусты – ага! Вот и метелка обнаружилась – сломанный еловый лапник. А там, дальше, в зарослях… Ну да, вроде как тропка звериная. Да никакая не звериная, чего зверю в тех колючих кустах делать-то? И чернеет там что-то. Пень! Огромный, старый, замшелый. Девушка подошла ближе, погладила кору… неровная какая-то была кора, отслаивалась местами… И вдруг вообще отвалилась, и перед Радославой открылся тайник. Да-да, именно тайник, как еще назвать эту захоронку, хитроумно устроенную внутри пня. Вся выстлана лапником, деревянными плашками выложена, а на них в тряпицу завернутые ножны. Недолго думая, девушка вытащила их наружу… Меч! С широким светлым лезвием и наборной рукоятью, с навершьем из зеленого камня. Видно сразу – не деревенский кузнец делал, мастер! И откуда у простого охотника такое оружие? Чай, не один десяток коров стоит, уж Радослава-то про это знала, Твор рассказывал. А в тайнике еще и шлем отыскался, да н