– Да мы деду покупали, – заканючили пацаны. Нехорошо улыбаясь, младший братец встал с лавки и с угрозой сдвинул брови.
– Че, жлобы, что ли?
Пацаны, видно, побаивались братьев, поскольку все же оставили недопитую баклажку «Охоты», которую и принялись по очереди приканчивать братцы.
– Девушка, вы случайно не слышали, не говорили, когда хлеб привезут? – довольно вежливо поинтересовался тот, что с забинтованной рукой.
– Нет. – Инга пожала плечами. – Тут если что и говорили, так про каких-то летающих змеев.
– Есть тут такие, водятся, – хмуро кивнул парень и потряс забинтованной рукой. – Вон, вчера на болотине цапнул. Насилу отбился. Не братуха бы, Колыпа…
– Да уж, – широко улыбнулся «братуха Колыпа». – Собираем, это, брусницу, вдруг Мишка как заорет – я смотрю, в руку-то ему змей вцепился! Ну, я это, схватил корягу…
– Улетел змей, вот чудо-то! – с неподдельным удивлением воскликнул кудрявый Мишка. – Я глазам своим не поверил. Да и вы тоже, поди, думаете, врут, лапшу на уши вешают?
– Ну, примерно так, – с усмешкой кивнула Инга. К ее удивлению, местные ребята оказались вовсе не хамами, а даже вполне доброжелательными и милыми. Даже не верилось, что, по словам толпившихся на крыльце магазина бабок, это именно они выжрали весь спирт у какой-то Макарьихи.
Девушка с интересом взглянула на старшего братца.
– Ну и как, не болит рука-то?
– Да ноет, – улыбнулся тот. – Я ведь ее прижег вчера-то. А потом спирту хлобыстнул, для профилактики. Вроде и отпустило.
– Лучше бы фельдшеру показали, – фыркнула Инга. – Есть здесь у вас фельдшер?
– Я сам фельдшер, – неожиданно рассмеялся парень. – До армии два курса медучилища закончил, дальше вот не удалось – выгнали за пьянку.
– Пьянство – зло, – с усмешкой напомнила девушка.
– Кто бы спорил… Надолго к нам?
– Проездом.
– Жаль. Так с вами и не познакомились.
– Так в чем же дело? Меня Ингой зовут, а вас?
– Михаил. А это братан мой младший, Колька. Вас не подвезти? А то мы можем. Жаль, конечно, что вы проездом. У нас как раз танцы сегодня. Может, останетесь? Не бойтесь, никто вас не тронет, ручаемся, мы всю деревню держим.
– Лестное предложение. Подумаю. Мы же на байдарках пришли… Перед деревней на ночлег встали.
– Если вдруг надумаете, – улыбнулся Михаил, – я вас буду вечерком поджидать на дороге с мотоциклом. Скажем, часов с восьми до девяти. Если захотите – придете, а нет – что ж. – Парень развел руками.
– Может, и надумаю. Только это… надеюсь, вы не будете пить столько спирта.
– Ну, конечно. – Михаил засмеялся. – Вы приходите в клуб, развеетесь, и друзья ваши тоже пусть приходят.
Инга вновь улыбнулась.
– Передам. И не лень же вам будет стоять целый час?
– Не лень, что вы…
– А, вон уже и наши. Эй, я здесь!
Встав с лавки, она замахала руками Игорю с Иванычем и Мариной.
– Поехали, брат. – Взявшись за руль мотоцикла – старого, раздолбанного «Восхода», помнившего еще принятие продовольственной программы и «ленинские зачеты» в школах, Михаил вдруг резко ударился головой. Он пошатнулся, едва не выпустив мотоцикл, синие глаза его, сделавшись вдруг на какой-то миг черными и злыми, не отрывались от одного из туристов – высокого бородатого парня.
– А-ким-цев, – еле слышно, по слогам, произнесли губы. – Ос-та-но-ви-лись у ре-ки… Наконец-то…
– Братан, что с тобою? – забеспокоился Колыпа, схватил брата под руку. Тот словно бы очнулся, и глаза его вновь стали обычными, синими.
– А что со мной? Ничего такого. Поехали, брат.
Затрещав и подняв тучу дорожной пыли, старый «Восход» скрылся за соседней избой.
Купив в магазине продукты и пиво, довольные туристы направились обратно к реке. Ласковое солнце светило в голубом небе, лениво шелестели листвой росшие по обеим сторонам дороги березы, в придорожной канаве буйно росли лилово-красные венчики иван-чая.
Макс с Саней их уже ждали. Сварили борщ, вскипятили чаек и теперь сидели довольные, подложив под себя обрезки пенопласта – «пены», – которые бывалые туристы всегда привязывают к пояснице и используют для сидения. Этакие голубки. Игорь с Мариной переглянулись и фыркнули. Макс тут же показал им язык.
– Чего ржете-то? Завидно?
– Есть хотим! – Инга похлопала себя по голому пузу. – Где мой «жорик»?
– А, проголодалась, Ингочка? Там твой «жорик», на суку, с остальными вместе.
Встав, Саня протянула руку и, сняв висевший на суку мешочек с обеденными принадлежностями – «жорик», кинула его подруге.
– Лови!
– Ап! – Ловко поймав мешок, Инга вытащила оттуда китайскую пластиковую миску. – Наливайте! Надеюсь, тушенку в суп не заба-бахали?
– Да нет, знаем, что ты у нас вегетарианка. Ну, а нам все равно. Мы тушенку и так поедим, из банки. Майонеза купили?
– Купили.
Иваныч гордо выставил на импровизированный стол – брошенный на землю туристский коврик – бутылку водки «Русский размер», единственную, что нашлась в магазине.
– Паленка, наверное? – недоверчиво произнес Макс.
– Не пей! – хором отозвались Акимцев с Иванычем. – Мы сами выпьем, вот, с девушками. Верно, девчонки?
Немного выпив и плотненько закусив, все почувствовали приятную истому. Так сказать, сонная доза.
– Что, может, песен попоем? – Макс потянулся к гитаре.
– Давай позже, – отмахнулся Иваныч. – Часок покемарим, как раз и стемнеет.
– Да не стемнеет еще через час, – рассмеялась Саня. – А вот комаров точно больше станет.
– Да нет их тут почти, – резонно возразил Акимцев. – Вон, продувается все. – Он потянулся. – И вправду, что ль, покемарить?
Иваныч уже давно похрапывал в палатке, слышно было аж на весь берег. Палаток было две – двухместная, «мужская», и трехместка, где спали девушки. Правда, Макс постоянно ворчал, что для храпящего Иваныча нужно было бы раздобыть отдельную палатку и ставить ее метрах в двухстах от основного лагеря. Пусть бы там и храпел.
Вытащив из палатки спальник с ковриком, Макс расстелился было у самых лодок, потом вдруг ухмыльнулся и, подойдя ближе, что-то шепнул Сане. Акимцев догадался что и тоже решил использовать передовой опыт, – взяв спальник и коврики, позвал на дальнюю полянку Марину, по пути показав язык Максу, мол, место занято.
– Мало ль тут, что ли, мест? – усмехнулся тот, обнимая Сашку за талию.
Таким образом, целая пустая палатка осталась в распоряжении Инги, которой, надо сказать, вовсе не хотелось спать. Совсем наоборот… Покопавшись в рюкзаке, девушка вытащила оттуда узкие белые бриджи, джинсовую рубашку с короткими рукавами и комплект оранжевого белья – стринги с бюстгальтером. Стянув топик, подумала и решительно засунула бюстгальтер обратно в рюкзак. Грудь у нее была маленькой, девичьей, и, по здравому размышлению, бюстгальтер не стоило вообще брать с собой. Ладно… Застегнув рубашку на несколько пуговиц, Инга решительно выбралась из палатки. Этим-то хорошо, Максу с Сашкой и Маринке с Игорем. Ну, Саня! Не могла позвать вместо Иваныча кого-нибудь посимпатичней да помоложе! Впрочем, байдарки-то – Иваныча, так что без него в любом случае не обошлись бы. Ничего… Девушка тщательно расчесала свои белокурые, подстриженные в каре волосы и усмехнулась. Похоже, и у нее сегодня кое-что намечается. Сколько времени? Около восьми… Рано. Пусть подождет, помучается, если, конечно, не соврал.
Напевая незатейливую мелодию, Инга прошла поляной, скосив глаза, увидела, как возятся под спальником Игорь с Мариной, усмехнулась – напугать, что ли, их? – покачала головой и, ускорив шаг, направилась дальше, к дороге.
Вечер был тихий, спокойный, за лесом неспешно клонилось к закату солнце. Выбравшись сквозь травяные заросли на обочину, Инга остановилась и тихонечко засмеялась – тоненькая фигурка ее в белых бриджах и светло-голубой джинсовой рубашечке отбрасывала в лучах заходящего солнца длинную смешную тень. Посмеявшись, Инга взъерошила волосы, приставила к носу ладони – ну, вылитый Буратино! Как там, в песне?
– Кто очень скоро будет тут? Скажите, как его зовут?
– Бу-ра-ти-но, – прокричав по слогам, захлопал в ладоши неизвестно откуда объявившийся Михаил.
– Ой, – смутилась Инга. – Как ты незаметно подобрался! А мотоцикл где?
– Там, у столба, – с улыбкой кивнул парень. На нем была все та же желтая рубашка с короткими рукавами, джинсы, на левой руке – повязка.
– Укус крылатого змея?
– Напрасно ты смеешься, – обиделся новый Ингин знакомец. – Я уж думал, все, кирдык. И вообще, помнится, еще в детстве бабка моя что-то такое про летучих гадов рассказывала. Даже молитвы да заговоры знала.
– Что ж ты к ней не пошел, заговорить?
– Так не здесь она сейчас, в больнице, в Шугозере.
– А, – засунув руки в карманы, протянула девушка. – Болеет?
– Артроз, – махнул рукой Михаил. – Одно слово – старость.
Они подошли к мотоциклу. Усевшись на сиденье, Михаил положил руки на руль и кивнул:
– Садись, покатаемся. В клуб рано еще.
– Вот как? – Инга уселась позади юноши. – А укушенная рука тебе не помешает? И куда мы поедем?
– Увидишь, – загадочно улыбнулся Михаил. – Но ты точно не пожалеешь.
Он запустил двигатель и погнал мотоцикл в сторону той деревни, куда уходили в поисках магазина Игорь с Мариной. Быстро пролетели мимо низкие деревянные домики, скамейки, автобусная остановка с остатками кострища и настенными росписями. Вскоре асфальт кончился, затрясло, и Инга крепче прижалась к парню. Тот обернулся, подмигнул и, снизив скорость, свернул на лесную дорогу. Миновав ельник и березовую рощицу, они выехали на невысокий холм, поросший васильково-желтой травой. Внизу, у подножья холма, виднелось асфальтированное шоссе, а еще ниже – широкая ложбина с маленькими, разбросанными вдоль проселочных дорог домиками, блестевшей на солнце рекой и далеким, покрытым синеватой дымкой лесом. Михаил остановил мотоцикл и горделиво обернулся – ну как, мол?
– И в самом деле, красиво! – Слезая с сиденья, Инга незаметно расстегнула на рубашке нескол