Лютонег перетряхнул котомку, но так ничего и не нашел, видно, выронил тайный знак в воду. Ну и пес с ним! Все равно ведь нельзя доверять Мечиславу, и у самого, чай, верные люди найдутся, тот же варяг Стемид из княжьей дружины, который не так давно, еще при Дире с Аскольдом, наворовал с помощью Лютонега немало народу да продал ромейским купцам… Вот Стемид-то теперь и поможет, куда денется.
Дождавшись рассвета, волхв двинулся берегом реки вниз, к Днепру, выбрался к пристани и зашагал к городским воротам.
– Не хотим на север! – размахивая над головой мечом, озлобленно выкрикивал один из наемников-варягов. – Хотим на Царьград, верно, братие?
– Верно! – подбадривали его остальные дружинники, средь которых были не только варяги, но и славянская молодежь – гриди. – Истину молвишь, Стемид! У ромеев возьмем и злато, и серебро, а в северных лесах что?
– Так шкуры беличьи да куньи!
– Ага, а их потом тем же ромеям продавать? Да и на Царьград идти – чести больше.
– Кто тут вспомнил о чести? Неужто ты, Стемид? – На дворцовый двор за стенами Градца, где собралась дружина, выступил сам князь, с диадемой в светлой гриве волос, в алом плаще поверх блестящей кольчуги.
– Князь! – закричали воины. – Слава князю Олегу! Великому конунгу Хельги слава!
Хельги с усмешкой оглядел собравшихся, и Стемид поспешно юркнул в толпу. Кто-то ударил его рукою по шее, и варяг, пригнув голову, едва не споткнулся.
– Куда ж ты, Стемид? – вдогонку ему крикнул князь. – Воровать коров, как еще недавно воровал в Вике?
Хельги строго посмотрел на притихшую дружину – вернее, лишь малую часть дружины… впрочем, не такую уж и малую. Как там сказала Сельма? Капля камень точит…
– Кто еще хочет идти на Царьград?
Из шеренги дружинников вышел воин, на этот раз не варяг, славянин, с косматой бородой и хмурым обветренным лицом, покрытым шрамами.
– Я тоже за Царьград, князь, – поклонившись, твердо заявил он. – Там мы обретем богатство и славу. Или погибнем с честью.
– Рад видеть тебя в добром здравии, Радогост, – кивнул воину Хельги. – Да, в твоих словах есть доля правды… Но только доля. – Князь замолчал.
Молчали и воины, и Радогост, ждали, как объяснит свои слова князь. А тот не торопился, постоял на мокрой земле, посмотрел в голубое, быстро очищающееся от ночных туч небо.
– Да, в Царьграде мы, возможно, захватим изрядную добычу, – наконец произнес Хельги. – И даже не возможно, а наверняка!
– Слава Вещему князю! – обрадованно зашумели воины.
– Но ведь захваченную добычу надо еще сохранить, довезти до Киева! – дождавшись тишины, продолжал Хельги. – И теперь представьте: пока мы сражаемся с ромеями, здесь, на нашей земле, расцветает предательство! Ваши дома сожжены, братья убиты, дети и жены проданы в рабство! И тогда, утирая благородные слезы ярости, вы спросите меня, своего князя, – как такое могло случиться? И я вам отвечу то же, что скажу сейчас: мы вовремя не раздавили гадину, и вот она приползла с севера, острозубая, смертельно ядовитая. Она, эта змея заговора и измены, сожжет ваши дома и сожрет ваших родичей. А вы идите на ромеев, идите… И мы пойдем, если вы захотите, ибо я – князь ваш, а вы – мои воины, и что хотите вы – того захочу и я. Хотите идти на Царьград? Идем. Но только помните мои слова и не говорите потом, что вы их не слышали.
Хельги умолк, чувствуя, как от напряжения течет по спине пот. Вышедшая из подчинения дружина вполне могла убить своего князя и выбрать нового. Такие случаи бывали повсеместно, особенно среди варягов – викингов.
Воины перешептывались. В самом деле, все жаждали богатства и славы и готовы были за это умереть, но никто не хотел жертвовать близкими родичами.
– Может быть, – снова вышел вперед Радогост, – может быть, мы сначала раздавим змею, я а уж затем дойдем на Царьград?
– Мудрые слова, воин! – улыбнулся князь. – К тому же знайте, в казне полно золота, оставшегося от прошлого похода. И я обещаю разделить его между вами, клянусь Перуном и Тором!
Услыхав эти слова, воины восторженно всколыхнулись.
– Слава Вещему князю! Киевскому кагану, великому конунгу слава!
На прощанье взмахнув рукой, Хельги поднялся на крыльцо хором и вошел в просторные сени. Озаренное радостной улыбкой лицо его тут же стало озабоченным. Правильно ли он поступил, так распорядившись казной? Ведь в ней не так уж и много богатств. Ну, дань от окрестных племен плюс будет еще новгородская и ладожская… если будет. Ничего, должно хватить. В крайнем случае можно будет пока не платить тиунам… Нет, нельзя не платить, начнут вымогать с просителей. Но и оставить без злата дружину тоже нельзя. Тогда они пойдут в Ладогу, как в завоеванную землю. И попробуй тогда удержи их от грабежей и бесчинств.
А ведь Ладога – это не чужая земля, а земля Гардара – Руси. Жаль, еще не все дружинники хорошо понимают это. Не грабить они должны Ладогу, а защищать, как защищают полян, древлян, радимичей. Хельги вдруг осенило: а что, если раздать дружинникам часть казны прямо сейчас? Пусть пируют в корчмах, которым на время повысить налог, – вот богатство и вернется обратно в казну. Да и воины не будут тешить себя пустопорожними разговорами о Царьграде. Пусть поразвлекаются недолго, а потом сразу же и в поход, чтоб не свыклись с непотребством и пьянством. Четко предупредить: кто опоздает – ничего уже больше не получит. Да, немного времени есть в запасе. К тому же еще не все насады готовы. Нужно ремонтировать, конопатить, смолить – этим уже давно занимаются плотники да лодейники. Эх, жаль, на Руси нет внутренних морей, а так бы, вместо того чтобы тащиться по волокам и рекам, поднять бы полосатые паруса на драккарах – быстроногих скакунах моря! И навалиться на мятежников внезапно, прийти, откуда не ждали. Жаль, нет моря… А Нево-озеро? Чем не море? Прийти в Ладогу, вывести часть ладей в озеро, высадить дружину, нагрянуть в дальние леса с севера, откуда никак уж не ждут. Да, хорошо бы… Может, и вправду так поступить? Можно… Но сперва вникнуть в тамошнюю ситуацию, посоветоваться с Ирландцем – уж он-то должен быть в курсе.
Хельги вошел в горницу и стал задумчиво прохаживаться вдоль лавок.
– Что-то случилось? – заглянула в дверь Сельма.
– Зайди, – подозвал жену князь, кивнул в сторону лавки: – Садись, слушай.
К вечеру уже весь Киев знал – княжеская дружина гуляет перед дальним походом. Воины оккупировали все корчмы, кое-где выкатили прямо на улицы бочки с брагой и пивом, позвали баянов-сказителей. Веселились…
В корчме дедки Зверина, у хозяйки Любимы, тоже пировали воины. В основном хорошие знакомые Вятши, впрочем – не только. Целый угол заняли недавно прибывшие варяжские купцы, корабли которых не драккары, а купленные в Ладоге торговые ладьи с плоским, удобным для преодоления волоков днищем – покачивались сейчас у причалов. Варяги привезли для продажи железо, оружие, пеньку. Добрый товар, всегда имеющий спрос в Киеве. Многие из купцов, однако, были недовольны – им бы хотелось вслед за дружиной князя плыть в ромейские земли, а вон оно как вышло-то! Не на юг навострил меч князь, на север, в Ладогу! А купцы-то рассчитывали на множество крепких рабов да на ромейских девок, темнооких красавиц, которых можно было бы с выгодой продать в Скирингсалле и Упсале.
– Ничего, – утешал одного из купцов бледного вида варяг – дружинник. – Девок и здесь, в Киеве купить можно. Или, – он оглянулся и понизил голос, – украсть.
– Украсть, говоришь? – Купец – вислоусый, с бритым подбородком и длинным, как клюв ворона, носом, стрельнул по сторонам светлыми, близко посаженными глазками. За нос свой он и получил прозвище – Ворон. Так все его и звали – Гнорр Ворон.
Собеседник его, варяг из княжьей дружины, длинный, сутулый, с заплетенными в косы волосами, куцей рыжеватой бороденкой и угрюмым, словно бы скособоченным лицом, важно кивнул. Мол, не ослышался гость – именно украсть. Эх, уж больно рискованное по нынешним временам дело! Раньше-то – Гнорр хорошо помнил – можно было причалить, не говоря худого слева, подальше от Киева, где-нибудь в радимичских землях или у кривичей, заманить нехитрым товаром на корабль народец, да, не говоря худого слова, и похватать всех. Или просто наловить по берегам малых ребят да женщин, как не раз и делали. Но то другие времена были, теперь не так. Почти все племена признали власть князя, а он торжественно поклялся их защищать, и делал это, надо признать, неплохо. Поскольку сам бывший викинг – сын старого Сигурда из Халогаланда – Хельги, или, как его здесь называли, Олег – прекрасно знал все хитрости своих соплеменников, и ни одно варяжское судно не могло миновать Ладогу, не пройдя тщательного контроля. Вот попробуй тут их и вывези, рабов-пленников. За такие дела и самого могут обратить в рабство волею Вещего князя. Нет, рискованное уж больно дело!
– Да какой тут риск-то? – усмехнулся дружинник. – Сейчас такая силища на север попрет, в Ладогу! Почти пол сотни ладей! Так что вряд ли в Ладоге досмотр строгий будет.
– А ведь и в самом деле, – задумчиво прошептал Гнорр. – Тут уж можно воспользоваться суматохой.
– Дурак бы не воспользовался.
– Что ж, теперь бы как насчет девок, Стемид? – Купец хитро взглянул на собеседника.
Тот ухмыльнулся:
– А это смотря как заплатишь.
– Заплачу хорошо, не сомневайся, – засмеялся Ворон. – Лишь бы девки красивые были. И это… не белобрысые, таких и ближе, у англов да фризов, полно. Вот, хотя бы как эта. – Купец кивнул в сторону высокой стройной девушки, голубоглазой, с волнистыми каштановыми волосами, удерживаемыми узким кожаным ремешком. Девушка разносила деревянные кружки с брагой.
– Или вот эту, – Гнорр показал на смуглую черноокую красавицу с толстой иссиня-черной косой, раскладывающую по длинному столу свежие, только что выпеченные лепешки.
– Эту нельзя, – покачал головой Стемид. – Это хозяйка, Любима. А вот ту… та, похоже, у них недавно, служанка, рядовинка или рабыня. Видел ее на пристани да на рынке – видать, одна ходит… – Дружинник внезапно наклонился к купцу: – Сколько дашь?