– Показывай товар и говори цену, – подбросив на руке кошель, вскинул глаза гость. Страшненький у него оказался взгляд – черный, пронзительный, злобный.
Ворон выглянул из шатра и приказал привести невольницу. Снова похвалил, не удержавшись:
– Скромна, почтительна, работяща…
– Я же сказал, мне нет дела до ее скромности и ума, – хмуро прервал его излияния гость. – Если понравится, заплачу, сколько скажешь.
За пологом шатра послышались шаги, звякнули цепи, и слуги ввели Радославу. Встав, Ворон резким движением сорвал с девчонки одежду.
– Смотри! Красива, а?
Да гость и без того смотрел во все глаза на испуганную девушку.
– Рад видеть тебя, Радослава! Волею богов, мы опять встретились.
Радослава попятилась, в ужасе закрыв лицо руками.
– Чернобог…
– Ты говорил, тебе нужен еще и мальчик? – поинтересовался Ворон. – Он ждет снаружи. Скромный, работящий, красивый…
– Мальчик? – Чернобог отвел взгляд от девушки. – Что ж, возьму и его. И пусть Черный мох оросится кровью! – Он снова заглянул в глаза девушки и захохотал.
– Черный мох? – переспросил Гнорр. – Ты упомянул о каком-то Черном мхе, уважаемый?
– Нет! – обернулся к нему Чернобог. – Тебе послышалось. – Глаза волхва вспыхнули яростью.
– Разве? – Ворон ухмыльнулся. Не такой он был человек, чтобы отказываться от выгоды. А выгоду эту он чуял! – Я просто хотел поведать тебе кое-что об этом месте… Если ты, конечно, заплатишь.
– Заплатить?
– Всего один золотой. Поверь, весть того стоит.
Чернобог швырнул монету. Купец, поймав ее на лету, попробовал на зуб и, довольно осклабившись, прошептал:
– Хельги-конунг, киевский князь, отправился недавно с дружиной к урочищу под названием Черный мох.
– Что?! – Черные глаза волхва округлились. – Хельги? С дружиной?! Так, значит… – Он замолчал и надолго задумался, словно бы просчитывая что-то в уме. Гнорр Ворон терпеливо ждал. – Благодарю тебя за весть, купец, – наконец произнес Чернобог. – Она действительно стоит того золотого. И вот еще что… Я возьму одну девушку, мальчик мне не нужен. Заплачу как за двоих, не хмурься!
Ворон тут же назвал цену.
– Ничего себе! – удивился гость. – Я же согласился заплатить за двоих, а за такую цену можно купить пятерых!
– Так мы еще и приоденем девушку.
– Хорошо. – Волхв махнул рукой. – Пусть твои люди проводят ее до моей лодки. – Он снова повернулся к девушке и взял ее рукой за подбородок: – Будешь делать все, что я прикажу…
– Буду делать… все… – к удивлению купца, покорно повторила девушка. Голубые глаза ее были затуманены колдовским взглядом жреца… нет, не Чернобога…
Мимо комариных болот, мимо оврагов, лесными тропинками сквозь самую чащу ехали-пробирались дружинники Вещего князя. Впереди на гнедой кобыле ехал проводник – закуп Зван, средних лет мужичок с пегой бородой и хитроватым взглядом, за ним – верный Вятша, и уж потом – князь, Хельги-конунг, как его называли варяги. Места кругом тянулись дикие, лесные. Частенько перебегали дорогу зайцы. Нахохлившись, сидели на ветвях деревьев непуганые рябчики, а пару раз показывался на глаза сохатый – проследил за чужаками недоверчивым кроваво-красным глазом, да потом исчез в чаще.
– Все, – У глубокого, протянувшегося на много десятков шагов оврага Зван слез с лошади. – Больше конному нет пути, княже.
Хельги, подъехав ближе, кивнул, спешился. Отдал приказ оставить у оврага коней под присмотром гридей… Потом передумал: не дело коням пастись в этакой чаще, не ровен час, медведь или волки – не помогут и гриди. Пусть лучше подальше, на лугу, пасутся, так и приказал отрокам. Оставив лошадей, дальше пошли пешком. Узкая – звериная ли, человечья? – тропинка тянулась оврагом, бежала сквозь сосняки, ныряла в темные ельники, затем снова пошел смешанный лес – ель, береза, осина, изредка попадались рябина и липа, под ногами густо росли папоротники. Несмотря на погожий солнечный день, иногда вдруг делалось так темно, что казалось, уже близилась ночь.
– Долго ли ходу до урочища этого? – в который раз уже, улучив момент, спрашивал проводника Вятша. Зван отмахивался – мол, можно и к ночи дойти, а можно и проплутать три дня, всяко бывает.
Вятша пожимал плечами и посматривал по сторонам, стараясь угадать за деревьями затаившегося врага. Пока, впрочем, все было спокойно, лишь у небольшой речки, вернее ручья, обнаружились поваленные кем-то деревья, да и тут все скоро прояснилось – бобры.
– Нет здесь народу, – ухмылялся Зван. – До самых ближних селищ дней пять пути вкруг болот.
– Дедушка Зван, а правду говорят, злое капище-то? – хлопая глазами, любопытствовал Твор, напросившийся в поход после бесплодных поисков Радославы.
– Всякое люди бают, – отмахнулся от отрока проводник. – Оно, капище-то, в стародавние времена появилось, да и пользовались им нечасто, только в самые лихие времена, неурожай там, ливни, засуха или пожар лесной. Волхвы говорят, только тогда и можно приходить к Черным мхам. Да не просто так приходить, не с пустыми руками… Принести жертву древнему богу Семарглу, да и другим богам – Святовиду, Перуну, Мокоши. Не простую жертву – человечью. И чем знатней тот человек, тем угодней богам жертва, тем милостивей они будут.
– Ужас какой, – качал головой Твор. – Какие у вас кровавые боги.
– То не у нас, – сердито фыркал Зван. – То раньше.
– Глянь-ка, князь! – остановился вдруг идущий рядом Вятша, Хельги подошел ближе, за ним остальные.
– Рябину видите? – обернувшись, прошептал Вятша.
Твор порыскал глазами, увидел.
– Ну! Рябина как рябина.
– Ага… – улыбнулся сотник. – Только одна ветка у нее – желтая.
– Так, может, сломана?
– Нет, не сломана. – Хельги с любопытством разглядывал принесенную Званом ветку, засунутую меж ветвями рябины. Он сразу узнал ее, еще бы не узнать! Это была засушенная ветка омелы – священного растения кельтов. Значит, дружина на верном пути.
– Не останавливаться, – поторопил людей князь. – Вперед… Зван, мы, похоже, скоро будем на месте?
Проводник молча кивнул.
Между тем чащоба стала еще гуще, так что иногда дорогу приходилось прорубать топорами. Особенно плохо пришлось, когда тропка пошла буреломом, – вот уж пришлось поработать, да так, что только ветки трещали по всему лесу! Заревев, поднялся на дыбы вспугнутый в малиннике медведь – бурого отогнали, не стали даже метать стрелы, некогда, да и незачем особо. Мишка попался невредный, понятливый, постоял немного на задних лапах, порычал, да и убрался себе подобру-поздорову. Где-то в чащобе, на деревьях, недовольно заухал филин.
Когда выбрались из бурелома, проглянуло сквозь густые осины вдруг клонящееся к закату солнце. Вечерело, но ночи в это время года еще стояли светлые, так что хорошо были видны массивные, черневшие за большой поляной столбы.
– Капище, – останавливаясь, благоговейно шепнул Зван. – Теперь уж недолго.
– Да видим, что недолго, дедушка Зван! – Твор проворно побежал на поляну, а проводник быстро поставил ему подножку.
Отрок споткнулся на бегу, упал, зарылся носом в землю. Гриди засмеялись. Улыбнулся и князь, видя, как, вытирая испачканное в грязи лицо, обиженно поднимается на ноги отрок.
– Ну, дедушка Зван…
– Не беги, куда не следует, – наставительно сказал Зван. – Не поляна то и не луг – болотина! Самая страшная в наших местах трясина. Так и зовется – Черный мох.
Хельги, опустив глаза, посмотрел на мох. А ведь и в самом деле черный…
– Как пойдем? – обернулся к проводнику Вятша.
– Есть там одна тропка… Идем, княже?
Князь, призадумавшись, почесал бороду. Потом вдруг загадочно усмехнулся.
– Говоришь, чем знатней человек, тем угодней жертва? Значит, други, все к капищу не попремся. Зван, тут есть еще тропы?
– Найдутся…
– Сделаем так…
Хельги явился к капищу лишь с полудюжиной воинов. Очистил сапоги от болотной жижи и, подойдя к покосившемуся частоколу, с любопытством осмотрел идолов. Один был каменный, вытесанный из серой глыбы человечище с широко расставленными руками, он стоял у самого входа, словно не пропускал нежелательных пришельцев. Позади него полукругом собрались божки из дерева – у каждого под ногами белели человеческие черепа. Посередине, за божками, возвышался четырехгранный столб с резным изображением сразу нескольких – ярусами – лиц на все четыре стороны. Этот-то идол, судя по всему, и являлся главным – возле него лежали человеческие и лошадиные кости. Вытащив из ножен меч, Хельги подошел ближе, поставил ногу на череп коня и застыл так, словно бы чего-то ждал. Послышалось шипение, и из глазницы черепа вылетел вдруг черный крылатый змей, целя князю в шею ядовитым жалом. Хельги отпрыгнул в сторону и взмахнул мечом. Впрочем, не понадобилось. Неведомо откуда просвистела стрела, поразив насквозь летучую гадину. Вытащив мечи, гриди плотней обступили князя.
– Не стоит меня защищать, не от кого, – неожиданно улыбнулся он и, обернувшись к частоколу, повысил голос: – Ты научился неплохо стрелять, Конхобар!
– Это не я, – отозвались из-за частокола. – Это мой страж… вернее, стражница.
Колья бесшумно разошлись в стороны, и в образовавшемся меж ними проходе показалась высокая фигура Конхобара Ирландца. Он был в обычном своем зеленом плаще и длинной тунике.
– Рад видеть тебя, – Хельги раскрыл объятия.
Ирландец похлопал князя по спине. Выглядел Конхобар осунувшимся, бледным, но тем не менее радостным.
– Дружина? – тихо спросил Ирландец.
Князь усмехнулся;
– Там, где и нужно, – в засаде.
– Значит, мы успеем схватить всех, – кивнул Конхобар. – И Малибора, и Карману, и всю голову заговора. Я так и думал, что ты сразу найдешь горшечника…
– Жертвенные кувшины?
– Ну да. Как же мне было не оставить тебе весточку, абсолютно непонятную остальным? Понимаешь, здесь, в Новгороде, образовалась такая клоака, что даже я не знал, как подать весть и кому верить!
– Кроме вот этой девушки? – усмехнулся князь. – Это и есть твоя стражница?