– Ничего и не поздно! – решительно заявил Вятша. – Радослава твоя – у варяжских гостей, так?
– Ну, так… если не продали еще.
– Может, здесь и не продадут. Увезут за море.
– Вот уж утешил…
– Да ты не обижайся, лучше послушай. Варяги здесь долго стоять будут, покуда торг, покуда булгарских да хазарских гостей подождут… А ведь скучно им… Наверняка к знакомцам своим ладожским пойдут, к варягам, а там кто-нибудь и проболтается, даже наверняка похвастает этакой-то красой. Ведь сестра твоя – красавица!
– Ну да, скажешь тоже, – хмыкнул сквозь слезы отрок, потом, подумав, согласно кивнул: – Вообще-то, да, не уродка…
– Значит, нам надо что? Переговорить со всеми слугами местных варягов!
– Ничего себе! – присвистнул Твор. – Тут же этих самых варягов – тьма!
– Ну да, много, – согласился сотник. – Но все же их вполне можно проверить. Мне скоро в поход, с князем, а вот тебе нечем будет заняться.
– Я же с вами хотел!
– Лучше сестру поищи. На первых порах и я тебе помогу, пока время есть. Вот что, имеется у меня тут один знакомец, Найден. Должность немалую имеет – тиун. Много чего про всех знает.
– Так, думаешь, поможет он?
– Конечно, поможет, тут и думать нечего.
– Так идем же скорее в его хоромы!
Вятша посмотрел на загоревшиеся глаза парня и усмехнулся, и в самом деле – почему б не пойти? Князь, правда, на пир звал… Да ну его, этот пир. Вятша вдруг вспомнил волнистые каштановые волосы Радославы, тонкий стан, сложенные в насмешливой улыбке губы, глаза цвета майского неба… Неожиданно покраснев, он схватил Твора за руку.
– Не спеши, парень, сворачивай. Вон они – хоромы тиуна Найдена.
– Вот этот вот хилый частоколишко? – не поверил отрок. – Да там, поди, одна избенка уместится да худой амбаришко. Нешто тиун так живет?
– Пошли, пошли, там увидишь. – Обхватив приятеля за плечи, Вятша чуть не силком поволок его ко двору тиуна.
Найдена пока не было – нежданных гостей встретила юная супружница тиуна – Малена, девица приятная, смуглявая, темноволосая, улыбчивая, только вот где-то глубоко в глазах ее затаились неизбывная тоска и боль. Чувствовалось – немало лиха хлебнула на своем коротком веку дева. Еще бы… Изгойка, не нужная никому в роду, опозоренная, бежала прямо в лапы волхва Вельведа, проникшего ко двору Хельги – тогда еще наместника Рюрика в Ладоге – под видом огнищанина Борича. Запугал Борич младую деву, запутал, использовал как наложницу, бил. А потом, как вырвалась-таки от него Малена, обрела свое счастье с Найденом, да вот детей не давали боги…
– Варяги? – Не дожидаясь возвращения мужа, Малена быстро накрывала на стол: овсяная, заправленная толокняным маслом, каша с шафраном, свежеиспеченные лепешки, уха, жаренная на вертеле рыба. – Я и без мужа про них вам обскажу. Ну, перво-наперво, Ульф Сломанная Стрела, он за детинцем сразу живет, потом Рагнар из Река, смешной такой, рыжий, затем Альв Скъордсен, торговец кожами, братья Ульдсы, свечники, ах да… чуть не забыла – сосед наш, Торольв Ногата! Богатый, у него сам Хельги-князь когда-то гостевал. Пошли-ка во двор… Во-он, видите, кузница?
– Угу.
– Рядом – куст, потом орешник, а вот там, левее, крыши. Это и есть усадьба Торольва. К нему много знакомцев приплыло, недавно хаживал в гости.
Вятша погладил собаку и взглянул на хозяйку.
– А ты знаешь кого-нибудь в усадьбе Торольва?
– Хм… – Малена задумалась, смешно наморщив нос. Потом вдруг всплеснула руками: – Да как же! Ходит тут один парень к ручью, что в овраге…
Сколько себя помнил, Стемид, сын Гуннара-бонда из Трендалага, всегда завидовал всем. Старшим братьям – за то, что они сильнее, сестрам – за то, что, может быть, выйдут замуж за богатых, отцу – за то, что имеет дом, пару лошадей, коров и одноглазую наложницу Секкью. Так и рос с ощущением постоянной зависти в сердце. Отец вскорости умер, братьев сгубили разбойники, а Стемид, в одночасье став обладателем кривой рабыни и еле-еле дышавшего хозяйства, быстро избавился от всего и попытался было осуществить заветную свою мечту стать купцом, то есть добиться богатства и счастья. На мечту, впрочем, не хватило ни средств, ни умения. Сдуру вложив все серебро в партию кож, Стемид купил место на кнорре одного из скирингсальских купцов и отправился в свое первое плаванье, которое стало и последним его коммерческим предприятием. Попав в бурю у берегов Ирландии, корабль пошел ко дну, напоровшись на скалы, а Стемид и те несколько приказчиков, которым удалось спастись, попали в рабство к одному из правителей Улада – королевства на самом севере Изумрудного острова. В рабстве Стемид долго не прожил – бежал с попутным судном в Англию, потом оказался в ватаге Рагнара Мохнатые Штаны, затем уже после смерти этого славного хевдинга, пристал к Рюрику, как раз отправлявшемуся в Гардар. Столь бурная судьба – впрочем, довольно обычная для норманна – научила Стемида многому. Не выделяясь ни силой, ни храбростью, он брал другим – хитростью и коварством, ошибочно принимаемыми многими за ум. Давно усвоив, что главное для человека – богатство и власть, Стемид шел к своей цели, ничего и никого не стесняясь и зарабатывая на всем, что попадется под вороватую руку. Вот и сейчас, прибыв вместе с дружиной Олега в Ладогу, Стемид углядел покачивающийся у причала знакомый корабль – судно Гнорра Ворона и сразу же начал прикидывать, что бы еще можно было выжать из купчины. Так ничего и не придумав, Стемид поддал ногой валявшийся на пути камень и направился к ладье просто так, наудачу. На этот раз ему не повезло – хозяина на судне не оказалось. Как ответил приказчик Рулав, тот отправился промочить горло в корчму Ермила Кобылы. Услыхав о корчме, Стемид повеселел – Ермила Кобылу он помнил еще со времен Рюрика, а потому решительно зашагал в направлении питейного заведения Ермила. Хозяин корчмы, мосластый, с вытянутым, и впрямь напоминавшим лошадиную морду, лицом, не узнал посетителя или сделал вид, что не узнал: и то и другое совсем не позволяло надеяться на дармовую выпивку. Впрочем, Стемид не отчаивался, бывали в его жизни обломы и покруче. Подозвав слугу, уселся на краю лавки, пододвинув ближе большую деревянную кружку, да, намочив усы в браге, принялся слушать, о чем болтают люди. Несмотря на поздний час – солнце уже давно село, – в корчме народу хватало: купцы, торговцы кожами, ремесленники, менялы, воины. Во дворе, под липой – народец попроще: судовщики, кожемяки, охотники. Поискав глазами Ворона, Стемид увидел его в компании купцов и уже хотел было подойти, да Гнорр вдруг обернулся к хозяину и что-то ему сказал, кивнув в сторону только что вошедшего в корчму Торольва Ногаты – человека в Ладоге уважаемого и известного. Изобразив на лошадином лице несказанную радость, корчмарь подошел к припозднившемуся посетителю, провел, усадил рядом с Гнорром. Стемид бросил на них завистливый взгляд: сразу было видно, купчины задумали какое-то совместное предприятие, а Стемиду опять вот не повезло – завтра, вернее уже сегодня, он должен был отправиться с дружиной в дальние леса, вразумить отбившихся от рук старост. Нельзя сказать, чтоб мероприятие это так уж тяготило Стемида, карательные походы обычно проходят весело – и добра можно поиметь, и девок, – однако извечная зависть не давала покоя, нашептывала; эвон, купчишки-то только и делают, что серебро считают, особо ничем не рискуя, а тут бегай по лесам неизвестно зачем, ищи стрелу в брюхо или топор в голову. Совсем уж разобиженный, Стемид сплюнул и вышел во двор, под липу, остановился, вытирая вымоченные в браге усы. Кто-то неслышно подошел сзади.
– Откушай, господине!
Стемид оглянулся и увидал корчемного служку. Тот с подобострастным видом протягивал ему кружку с брагой…
Стемид отхлебнул… нет, не брага то была – ставленый мед! Интересно, с чего бы такой почет?
Не дав допить, снова появился слуга.
– Хозяин с тобой, господине, говорить хочет.
– Хочет, поговорим, – пожал плечами варяг.
– Тогда пожалуй за мной на задворье.
Заинтригованный Стемид вслед за слугою нырнул в небольшой амбар и, пройдя меж тюками и бочками, вышел в заднюю дверь. В небольшом дворике на вкопанной у самого амбара лавке уже дожидался Ермил Кобыла. Уж конечно, ушлый корчмарь давно заметил старого знакомца, просто до времени не подавал виду.
– Все ль поздорову, Стемиде? – завидев варяга, ухмыльнулся Ермил, показывая неровные длинные зубы.
– Чего звал? – Стемид не был настроен на длинные предисловия.
Корчмарь оглянулся и понизил голос:
– Дело к тебе имею, друже.
– Что еще за дело?
– Слыхал я, дружина в поход выступает? – Кобыла прищурил глаза.
– Да, в дальние леса идем, – важно кивнул гость. – Силушку показать кому надо.
– Вот то-то и оно, что показать, – загадочно поддакнул корчмарь. – И показал бы… подсказал, кому надо, сколь у вас силушки да куда идти намерены…
Стемид деланно возмутился:
– В переветники меня метишь? В соглядатаи? А ну как скажу князю?
– Скажи, Стемиде, – усмехнулся Ермил. – Коли серебра да злата не хочешь – скажи.
– И откуда ж то злато?
– От верных людей. Выполнишь все – много чего от них получишь.
– Задаток! – Стемид решил показать, что и он не первый год на свете живет.
К его удивлению, Ермил кивнул и вытащил из-за пазухи сверток с золотыми монетами.
– Ромейские!
– Вижу… – У варяга на миг перехватило дух.
– Если согласен, бери!
– Согласен, согласен… Только ты скажи, что делать-то?
– Ты ж варяг, Стемиде?
– Ну?
– Руны-письмена должен знать…
– Немного знаю…
– Там, куда вы идете, каменья есть, огроменные, с рунами этими… Там тебя и будет человечек один поджидать. Ему все и обскажешь.
– Что еще за человечек?
– Чтоб узнал ты его, вот… – Корчмарь протянул на ладони бронзовую фибулу с изображением двух сдвоенных молотов Тора. – У него такая же будет.
– Что ж, – подкинув сверток с монетами вверх, Стемид ловко поймал его и спрятал в суму, – Всё?