- Что за Герои пошли, под ноги не смотрят, боль терпеть не умеют, а ещё и из беды вызволять собираются!
- Так неугодного Героя всегда заменить можно, - активно заиграл бровями Радомил, про которого сплетницы Университета говорили, что это сын одной матери и многих отцов.
- Уж не ты ли меня заменять собрался? – взъерепенился мой братец, выпячивая грудь колесом.
Я бы с удовольствием понаблюдала за разгоревшейся с лёгкой Дуняшиной руки перепалкой между Героями, но Лучезар решительно вытащил меня в коридор:
- Веснушка, совесть имей, твой Герой устал и проголодался.
Что верно, то верно, Героя кормить надо, особенно после подвига.
- Ладно, пошли в столовую. Только мимо расписания, надо же узнать, что у нас дальше по расписанию идёт.
- После столовой у нас по расписанию идёт крепкий и здоровый сон. Нам отдохнуть нужно, Веснушка.
- Я себя прекрасно чувствую, - я пожала плечами, всеми силами демонстрируя трудовой энтузиазм.
- Это пока. Потом такая усталость накатит, даже глаза открыть с первого раза не сможешь. Поэтому после обеда ты отправляешься отдыхать.
- А ты?
- И я тоже. А пропущенные лекции перепишем, первый раз что ли...
Лучезар осёкся, виновато косясь в мою сторону, но вылетевших слов назад было уже не затолкать.
- Как интере-е-есно, - почти пропела я. – И часто ты так занятия пропускаешь?
- Редко, - Лучезар примиряюще поднял руки, - очень и очень редко и исключительно по уважительным причинам.
Я сделала вид, что поверила и тему закрыла, всё равно Лучезар сам ничего не расскажет. У кого бы спросить, а? У Дуба? Так он Дуб и есть, у него память как у воробья, помнит только то, что видит. У Артура? Не, рискованно, сильно подозреваю, принц Камелота моего Героя недолюбливает. О, точно, у меня же братец на Героя учится! И всеми силами демонстрирует, какой он хороший и заботливый. Решено, вот у него и спрошу. Но после обеда меня так разморило, что я с трудом могла держать голову прямо, хотело рухнуть лицом вниз и спать, спать, спать… Последнее, что я запомнила, было лицо Лучезара, который с лёгкой улыбкой что-то негромко говорил мне.
***
Проснулась я бодрая и полная сил, готовая к любым подвигам и свершениям, вот только за окном царила глубокая ночь. Я досадливо крякнула, перевернула подушку, перевернула одеяло, но сон не шёл. Я совершенно точно выспалась.
- Ты чаво вертишься, егоза? – пробурчала Хозяюшка, бесшумно появляясь возле меня.
- Я выспалась, - я шмыгнула носом и заговорщически прошептала. – Хозяюшка, милая, сможешь мне конспекты занятий, которые я пропустила, достать?
- Ясно, смогу, - гордо выпятила пузико домовушка, - токо утром. А сейчас ночь на дворе, самая страшная пора.
- Да чего в ней страшного-то? – фыркнула я.
- Ночь безлунная, оборотная. Те, кто в зверей али птиц превращаться умеют, силу особую обретают.
- Бабушкины сказки… - упрямо протянула я.
Если я ничего не путаю, то о чём-то похожем мне мамочка с дядюшкой Лешим рассказывали, но я их никогда толком не слушала, всегда занятия интереснее находились.
Домовушка обиженно посопела, но сказать что-то не успела, за окном раздался странный шум и стук, словно птица в окошко билась.
- Ахти, лышенько! – всплеснула пухленькими ручками домовушка и деловито полезла под мою кровать. – Затаись, девка, то беда стучится-ломится.
Ого, вот бы не подумала, что наша такая боевая домовушка суеверна! Я решительно спрыгнула с кровати (всё равно спать не хочется) и потопала к окну, игнорируя душераздирающие, пусть и приглушённые, хрипы, доносящиеся из-под моей кровати.
- Веська, не смей! – сделала последнюю попытку достучаться до меня Хозяюшка, когда я уже потянулась к лёгкой занавеске на окне.
Я на миг повернулась, подарила перекошенной и бледной от страха домовушке снисходительную улыбку и решительно отдёрнула занавеску. Хозяюшка взвыла и забилась под кровать, только упругая попка наружу торчала, не помещалась наверное, у меня кровать низкая. Я пожала плечами и повернулась к окну. Несколько минут неверяще смотрела за окно, а потом ощутила огромное желание присоединиться к домовушке. Нет, никакого чудовища за окном не было, наоборот, на подоконнике сидел симпатичный и даже довольно упитанный сокол, но… мрак и всё, что он порождает, что этому соколу от меня нужно?! Пока я изумлённо хлопала глазами, сокол нетерпеливо переступил по подоконнику, покосился на меня круглым глазом, а потом ещё и по окошку клювом стукнул, открывай, мол. Ага, вот просто разбежалась всяких пичуг сомнительных в девичьи покои впускать! Я непреклонно сложила руки на груди и отрицательно покачала головой. Сокол с непередаваемой и птицам вообще-то не присущей гримаской закатил глаза, а потом что было силы шандарахнул клювом в окно. Стекло печально звякнуло, но всё-таки устояло. Пока, по крайней мере.
- Ты что творишь? – зашипела я, чуть приоткрывая окошко. – Совсем страх потерял?!
- Весь, выйди на минутку, мне с тобой поговорить надо, - начисто проигнорировал мой праведный гнев этот пернатый наглец.
Я скрутила кукиш и сунула его под самый клюв соколу.
- Веська, не будь дурой, тебе это не идёт, - наглый братец, которому птичий облик подходил гораздо больше человеческого, никак не хотел прислушиваться к голосу разума и отставать от меня.
- Не отвяжешься, будешь первой пернатой крысой, - пригрозила я. Подумала и добавила:
- Вонючей пернатой крысой.
- Да мне только поговорить, с тебя что, убудет что ли?!
- Утром поговорим, - я потянулась к занавеске, - а сейчас спать пора.
- Для меня ночь заповедная, ты тоже выспалась, - сокол недовольно взъерошил перья, - Веська, хорош ломаться, словно ветка сухая. Боишься одна идти, Лучезара пригласи.
- Буду я ещё ради тебя Лучезара будить, - вскипела я, - говори, зачем пришёл и проваливай, чтоб духу твоего здесь не было!
- Во двор не выйдешь?
Лично для меня ответ был очевиден, но братишка мой был просто удивительно недогадлив. Пришлось решительно помотать головой и рыкнуть:
- Нет!
Сокол вздохнул, потом вытянул у себя из крыла три пёрышка и, вывернув голову, просунул их в комнату.
- Это зачем ещё? – насупилась я и не удержалась от издёвки. – Мне же только вороньи перья подойдут!
- Если захочешь, я и вороньи принесу, - буркнул сокол, - могу у Ворона Вороновича попросить.
- С чего бы вдруг такая доброта? – подозрительно уточнила я, не спеша принимать неожиданный подарок.
Сокол тяжело вздохнул, взъерошил перья, смущённо переступил с лапки на лапку, а потом пробурчал:
- Выйдешь, скажу. Не хочу, чтобы всякие любопытные домовухи уши грели.
Я собиралась сказать, что никто его, болезного, не подслушивает, но обиженное сопение за спиной заставило меня прикусить губу и умолкнуть. Любопытство оказалось сильнее страхов, не вытерпела Хозяюшка, подслушивать стала. И мне самой, чего греха таить, страшно захотелось узнать, с чего вдруг мой спесивый братец так переменился. Может, выйти во двор, всяко он ничего со мной не сделает?
- Даже не думай, - сдавленно зашипела Хозяюшка, - в енту ночь оборотни силу обретают небывалую, они практически всемогущи становятся. Мало тебе было Аурелии, теперь ишшо этому курёнку не дощипанному позволишь себя в ловушку заманить?
Я побарабанила пальчиками по подоконнику. Вот же гадство гадкое, и хочется узнать, да не хочется страдать. И что же делать?
- Ладно, мрак с тобой, - я решительно махнула рукой, вытащила удачно подмеченную расшитую цветами шаль (надо будет Дуняше обязательно вернуть) и направилась к двери. – Полчаса я тебе выделю, жди во дворе.
Сокол взмахнул крыльями и улетел, а я потянула дверь на себя, чтобы выйти. Никакого результата. Дёрнула ещё раз, посильнее. То же самое. Мне кажется, или кое-кто с косичками не хочет меня пускать?
- Хозяюшка, - прошипела я укоризненно.
- Одну не пущу и не проси, - пробурчала неугомонная домовушка. – Вместе пойдём.
- Лихослав при тебе говорить не станет, - я попыталась образумить свою защитницу.
- Ну и пёс с ним. А одну я тебя не отпущу.
Я глубоко вздохнула, медленно выдохнула, а потом предложила:
- Сможешь обернуться чем-нибудь, чтобы он тебя не заметил?
Хозяюшка хитро блеснула глазками, всплеснула пухленькими ручками, и через миг домовушка исчезла. Только лежал на полу костяной гребешок причудливой кляксообразной формы. Я подняла гребешок и воткнула его в волосы, после чего уже без всяких проблем вышла из комнаты и направилась во двор.
К моему приятному удивлению, братец терпеливо ждал меня во дворе. При моём появлении сделал шаг навстречу, личико своё кривить не стал, гадости никакой не сказал, я прямо даже забеспокоилась, уж не захворал ли.
- Пойдём в беседку? - Лихослав даже руку мне протянул, от которой я шарахнулась, словно тать от дружинника. – Да не бойся ты, не съем я тебя.
- А никто тебя и не боится, - фыркнула я, - говори, зачем звал?
- Прямо здесь, во дворе? Может, хоть на лавку присядешь?
- Не устала.
Лихослав покачал головой, помялся немного, а потом выдавил нечто уж и вовсе невероятное:
- Прости меня.
Скажу честно, в первый миг мне показалось, что я ослышалась. Потом решила, что я сплю, и это всё мне снится.
- Что? – пролепетала я, недоверчиво глядя на Лихослава и одновременно щипая себя за руку. Ой, больно, значит, не сплю.
- Прости меня, - чётко начал Лихослав, но потом смешался, сбился и буркнул, - за всё, короче.
Эх, а так хорошо начал, я аж прям заслушалась.
- Ты заболел что ли? – я потянулась пощупать лоб своему странному родичу.
- Да здоров я, - рыкнул Лихослав, на миг став прежним.
- А чего тогда прощения просишь? Может, надо чего? Только ты учти, просить за тебя Артура я не стану, он сам рыцарей выбирает, женских советов не слушает, - зачастила я.
- Ты можешь хоть немного помолчать? – нахмурился Лихослав.
Можно подумать, это я его на разговор во двор вызывала!