Буду драться за нее, пока Вере это нужно. Раньше я не думал, что, зная о моем прошлом, на меня можно смотреть без жалости, а она смотрит. Ведет себя, словно не в курсе, что бывают полноценные мужики. Словно то, какой я – норма.
Глава 22Вера
Чем жарче становится в Москве, тем чаще вспоминается Сочи с его уже привычной экзотикой и роскошным морем, которое, как считает Белов, иногда нужно всем людям в обязательном порядке. Еще и София пишет почти каждый день, зовет в гости, присылает фотографии купающихся счастливых дочерей, себя на шезлонге у моря с коктейлем в руке и в забавной панаме, с плохо размазанным по лицу и плечам кремом для загара. Показывает язык, корчит рожицы. Заманивает.
«Да многие бы душу продали, чтобы иметь на море жилье, куда можно в любой момент сорваться и бесплатно жить сколько угодно. А вы всё собраться не можете».
Вера шлет ей в ответ селфи с точно такими же гримасами, правда чаще всего приходится делать их в подсобке «Веранды», в колпаке и форме, или в квартире Белова. Вик при этом крутит у виска и закатывает глаза, дескать, женщины, что с них взять-то. Сам он тоже иногда участвует в фотоотчетах для Софии вместе с Верой, всегда при этом зажмуривает один глаз и глуповато улыбается. У него нет ни одной приличной фотографии, несмотря на профессию.
Удивительно, как быстро получилось подружиться с Соней. Общаться с ней легко и просто. Иногда можно вообще ничего не говорить, просто слушать, иногда приходится давать Вику знак, чтобы позвал, иначе можно провисеть в скайпе несколько часов подряд, а завтра на работу. А еще они со второй мамой Вика постоянно скидывают друг другу смешные картинки, обмениваются на них реакциями. Весело.
Но пора посвятить время другой подруге, с которой уже трижды пришлось переносить встречу. Вера спешит в кафе, немного волнуясь, а через несколько минут быстрой беседы о самых важных событиях спрашивает, прищуриваясь и вглядываясь в лицо собеседницы:
– У тебя синяк, что ли?
Короткая пауза, потом недоуменный взгляд и насмешливая улыбка на красивом лице собеседницы.
– Какой еще синяк? – Арина поднимает глаза от меню. – Разве что под глазами круги, так это у всех нас. Практику проходим.
– Губа как будто распухшая.
– Да ну, глупости. Расскажи лучше, как у тебя дела? Тысячу лет не виделись. Ты помнишь, что у мамы скоро день рождения?
– Конечно, двадцать пятого июля, но меня пока не приглашали.
– Она обязательно пригласит, вот увидишь.
– Неважно, все равно не пойду, не хочу с Артёмом видеться.
«Скажи, что соскучилась», – падает на телефон СМС от Белова. Он будто всегда рядом, даже когда нет поблизости. Не звонит, так шлет сообщения.
– У тебя новый ухажер? – спрашивает Арина. – Так Артёму и надо, будет знать, как ушами хлопать.
– Почему ты так решила?
– Вижу, с каким лицом читаешь сообщения. Когда мне Марк пишет, я тоже едва не пританцовываю.
«Я вот соскучился», – приходит от него следующее.
Они не виделись уже три дня: Белов много работал, Вера тоже. Он пишет ей постоянно, но она обещала вчера вечером в разговоре по телефону, что будет его игнорировать весь день, чтобы Вик закончил финальный этап проекта «Трахельков».
«Где бы ты ни была, Вера, приезжай ко мне. Предлагаю заняться быстрым ненастоящим сексом».
Она смеется, читая. Пьет свой остывший капучино с толстым слоем безвкусной пенки, двигает тарелочку с десертом, от которого уже умыкнула кусочек подруга.
– Что пишет?
Арина тянется посмотреть, но Вера отшатывается, пряча телефон под столом. Вик записан как «Белов», Кустова сразу обо всем догадается.
– Ну, здрасте. – Та надувает губы. – Секрет, что ли? Я тогда тебе тоже ничего не буду про Марка рассказывать.
– Не секрет, просто слишком личное.
«Хотя бы напиши, что тоже думаешь обо мне».
«Вот неугомонный», – быстро пишет Вера, тут же получает ответ: «Приезжай». Отправляет: «Работай».
– Честно говоря, дорогая, я, кажется, влюбилась, – сознается Вера, заливаясь краской от понимания того, что ни за что не назовет имя своего нового парня.
А после признания вдруг становится легко и хорошо, словно она сделала открытие не Арине, а самой себе. Она влюбилась за каких-то пару месяцев внезапно и по-настоящему, так сильно, что хочется быть только рядом с ним одним. Его байки кажутся самыми смешными, его любимые фильмы – наиболее интересными, талант огромным, а проблемы – главными. Белов на нее так смотрит, что душа разлетается на части, как тогда, перед первым поцелуем в баре. Рвется, трещит по швам, и он снова и снова склеивает ее своим особенным отношением, долгими ласками, страстными поцелуями, правильными поступками и искренней заботой. Слушает всегда внимательно и никогда не отрицает, когда Вера начинает причитать, что по признакам понятно: диагноз подтвердится. И сомнений в этом давно уже нет никаких.
Сколько же признаков она в себе нашла? Да все практически! Кажется даже, что ВИЧ у нее с рождения, дохлый иммунитет с детства. Белов на это кивает и говорит, что справится. Не она справится, а он.
Он говорит коротко: «Мне плевать».
Белов не верит в лучшее и не призывает к этому ее. У него вообще нет «веры» ни во что, на шее выколото всего два слова: Надежда и Любовь. Вера никогда об этом не забывает. Ему просто плевать, есть у нее ВИЧ или нет, Вик трахает ее, как умеет. Каждый вечер, ругаясь с ней в пух и прах, когда она не разрешает трогать там пальцами и губами без защиты. Орет на нее, обзывает дурой. Психопат, не иначе. Ему так хочется чувствовать ее нежную кожу своей, что его трясет, однажды он разбил телефон от досады.
Белов сфотографировал Веру на сотовый украдкой, распечатал, подписал сверху в фотошопе: «Королева Облома» – и повесил на стенку. Висит табличка и на двери в комнату. Каждый раз на нее натыкаешься, когда из спальни идешь на кухню. И сорвать не разрешает. Дурак.
Но Вера ему никогда не позволит, пока не узнает точно, что безопасна. Сделает все, чтобы защитить. А потом, если врач даст зеленый свет, она разрешит Белову все, что он захочет.
– Влюбилась, ого! Быстро ты, еще и полгода не прошло, как с Тёмой расстались.
– Почти пять месяцев. Поначалу было непросто, но мне помогли справиться. И выжить.
– Понимаю. Артём идиот, что упустил тебя из-за какой-то одноразовой бабы. Они расстались, кстати.
– Да? Почему? – Сердце обрывается.
И непонятно откуда взявшееся удовлетворение и ликование разливается по телу приятным теплом. Сумка «Прада» лежит на стуле рядом. Сумка осталась, а ее первая хозяйка вылетела из жизни, отскочила, как щепка, в сторону. Поцарапав, правда, при этом многое. Но это и к лучшему, спасибо ей большое, что поставила окончательную точку. Цветы послать, что ли?
– Не знаю. Сказал, что все это не то, – осторожно говорит Арина, внимательно глядя на Веру.
Ее зеленые глаза в точности такие, как у Вика: и разрез, и цвет, и прищуривается она так же, как он, когда какая-то тема особенно интересует. А Артём снова свободен. Наверное, поэтому заваливает сообщениями целую неделю, караулит у «Веранды», но, так как каждый раз Веру забирает Белов, подходить не решается. Просто смотрит издалека. Интересно, Вик замечает брата? Никогда они об этом не говорили, и Вера уж точно не поднимет тему первой.
– Он хоть знает, что для него «то»? – горько усмехается она.
– Знает, – решительно кивает Ариша и начинает быстро тараторить: – Слушай, я понимаю, что у тебя сейчас новый парень и все такое… – Она берет Веру за руку, – но подумай еще раз. Ради меня, умоляю. Больше всего на свете я мечтаю, чтобы ты стала моей родственницей. Артём говорит, что ты ему не отвечаешь, а звонки сбрасываешь. Просто поговори с ним, пожалуйста. Ради меня, ради нашей дружбы.
– Ты с ума сошла?! – Вера грубо выдергивает руку. – Ты хоть себе представляешь, о чем просишь? Что я пережила, что почувствовала, увидев его в нашей постели с другой?
– Знаю, родная. – Арина быстро вытирает уголки глаз. – И до сих пор плачу, думая об этом. Артём кретин, но жизнь учит даже таких, как он. Любит он именно тебя, Вера. И страдает. Очень страдает. Пьет не просыхая, из дома не выходит. Его уволили из «Восток и Запад», ты знаешь?
– Уволили? О нет, он жил этим рестораном.
– Ваш разрыв выбил его из колеи. Я же не прошу тебя прощать его. Знаю, какой он говнюк. Но Вера, он мой родной говнюк, мой брат, и мне больно за него.
– А я твоя подруга.
– Самая близкая. И я прошу тебя с ним встретиться, поговорить. Всего лишь один разговор, не больше. Скажи, что подумаешь. Скажи, Верочка.
Арина смотрит жалобно, умоляюще сводит ладони вместе, стонет.
– Подумаю.
– Спасибо тебе огромное! Просто возьми трубку, когда Артём позвонит в следующий раз, хорошо? Если он скажет глупость, то пошли куда подальше. Но один шанс он заслуживает. Ты же знаешь, каким хорошим он бывает, когда старается.
Вера отрицательно качает головой, читая от Вика: «Я сейчас поеду тебя искать, Вера, если не пообещаешь, что приедешь».
– Твой новый всё пишет? – спрашивает Арина. – Настырный.
Вера кивает.
– Никуда он не денется. И спорю, он и вполовину не так хорош, как мой брат, хоть и в голове у Артёма ветер. Ну признайся, что таких красавчиков, как Тёма, ты больше не встречала? – хитро подмигивает подруга.
– Он… – Вера показывает на телефон, – во всем лучше Тёмы, Арин. Кустов зря теряет время, названивая мне.
– Тогда скажи ему это в лицо. Не игнорируй. Пока ты держишь его на расстоянии, Артём думает, будто избегаешь потому, что все еще любишь.
– Да ладно. Только Кустов и мог так подумать!
«Вик, я приеду», – пишет Вера.
Она летит к нему на всех парах. Белов открывает дверь, как и обычно, упакованный от подбородка до кончиков пальцев на ногах, и Вера тут же обнимает его так, как дозволено: легко касаясь ладонями затылка. Целует снова и снова в губы, щеки, подбородок.