Я обнимаю Арину, поглаживаю. Жалко так, зеленая совсем, хрупкая, беззащитная.
– Они только побили, Арин? – уточняю осторожно. – Или… еще что?
– Не насиловали, если ты об этом. Да говорю, сама виновата, нужно было отдать сумку и бежать. А там как раз деньги были на новый планшет, папа дал. Жалко.
– К черту деньги, никогда больше не строй из себя супермена, хорошо? Сразу мне звони.
Она кивает.
– Ты их не запомнила? – продолжаю я спрашивать. Понимаю, что маловероятно, но вдруг. – Не видела раньше?
Арина качает головой.
– А ты чего вообще приехал? – меняет она резко тему, отстраняется. Смотрит на Веру, которая села за столик и наблюдает за нами, не вмешивается: – Ты ему написала, что ли? Вы общаетесь? Погоди, – хмурится, – а не для него ли у тебя полхолодильника укропом набито? – Сестра выпучивает глаза. – Вы мутите, что ли?
И что мне сказать? Смотрю на Веру, она смотрит на меня, губы сжимает. Хвастаться нашими отношениями, кажется, не собирается, я тоже тогда спешить не стану. Было бы чем.
– Общаемся, – произношу осторожно.
Вера отворачивается, включает чайник.
– Не вздумайте! Это убьет Артёма!
Что его только не пытается убить в последнее время, а лосю хоть бы что.
– Куда уж мне соперничать, – хмыкаю я, откидываясь на диване.
Не могу на Арину такую смотреть, бедная моя. Прибил бы этих гадов. Как так можно? Руку на девочку поднять. Она ж весит килограмм пятьдесят при ее росте, выглядит лет на пятнадцать, когда без штукатурки. Досталось бедняжке.
Как же защитить? Не будешь же следом таскаться. И лекции о том, чтобы одна не ходила и не храбрилась, читать бесполезно. Сто раз уже говорили с ней на эту тему. И я, и Артём всегда на телефоне, готовы забрать откуда надо, проводить, разобраться, если что случится. Два взрослых брата, а не уберегли. Не выдерживаю, обнимаю ее снова. На Арину триггеры не срабатывают, она для меня не женщина, а сестра. Инцест не моя тема.
Вера смотрит на нас будто с завистью, потом снова отворачивается, разливает чай, приносит.
– Голодный, Вик? – спрашивает.
Я киваю. Она тут же суетится, что-то разогревает.
– Серьезно, ребят, не вздумайте так с Артёмом поступить. Нехорошо. Или вы уже?
Вера молчит, даже знак не подаст. Я б сказал Арине, но… может, Вера все же передумала после вчерашнего? Допустим, кошмар приснился. Мне раньше часто снились я сам или другие люди, самые близкие, обожженные или горящие. Ужасно.
Если она к Артёму захочет, лучше не светить нашу связь. При этой мысли такая тоска находит, так и хочется им жизнь попортить, хоть как-нибудь.
– Не выдумывай, – говорю.
Нужно тему перевести, а то совсем грустно. Мысленно Веру с Артёмом представил, поженил – сам умер, аж сердце укололо. Да ну, бред, мне вредно не спать, ерунда в голову лезет. Встряхиваю ею посильнее, прогоняя видение.
– Сегодня день трындец был, давненько такого не видел, – начинаю смеяться. Поднимаюсь, беру стул, ставлю на середину комнаты. – Фотосъемка одной мадам хорошо так за пятьдесят… пять. Ладно, неплохо дамочка выглядит, наговариваю. Решила… похвастаться подружкам или что…
Вера подходит к Арине, смотрят обе с любопытством. Я сам посмеиваюсь, обхожу стул, встаю за ним.
– Думал, она хоть в неглиже будет, но нет, голенькая вся, халат скинула. Стоит, глазки строит, скидку выклянчивает. Ну, я шучу, то се, настроение поднимаю, как могу. Говорю раскрепоститься, не стесняться. Марина ей волосы поправляет, макияж, Егор светом занимается. Конечно, потом в ФШ уберем все лишнее, но клиентка же хочет на восемнадцать выглядеть. Работаем, полная студия людей для нее старается. Она обходит стул… – Сам тоже обхожу, качая бедрами, имитирую ее походку, наклоняюсь, обхватываю себя руками, будто у меня есть сиськи.
Вера с Ариной хихикают, поглядывая на меня, я не забываю рожи корчить, чтобы смешнее было.
– Серьезно, фотки показать не могу, не положено, но блин… Как из этого что-то выбрать?
Опять гримасничаю, облизываю губу, девочки уже в голос хохочут. Я стараюсь изо всех сил, может перебарщиваю даже, но вошел во вкус:
– Мы всей толпой пытаемся выжать из нее хоть что-то красивое, я сам позы ей ставлю, поправляю по сто раз, говорю, куда и как смотреть, Егор вокруг суетится. А эта то язык высунет призывно, то зад отклячит… Но не могу ж я такое ей отдать. Выставит где – моя репутация ко дну якорем! Хоть десять фотографий бы сделать! Больше не надо, но десять отдать я обязан, иначе деньги вернуть придется. Часа два проходят в поте лица.
Поставлю ее… – Показываю более-менее приличную позу, девочки смеются, глядя на меня. Все же комично, когда мужик изображает. Сам таких терпеть не могу, потому и не работаю с парнями, нарваться можно. – Только отойду на расстояние, фотик поднимаю, она опять… мать твою!.. – ругаюсь я резко для антуража.
Вера закрывает лицо ладонями, Арина вслух повторяет каждое слово, смакуя.
– Потом она делает так…
Вера с Ариной подаются вперед и замирают в ожидании, глаза у обеих блестят. Сердце опять екает при виде синяков сестры, убил бы, ей-богу, уродов.
Обхожу стул, сажусь на него перед ними, откидываясь на спинку, пародируя клиентку, и резко раздвигаю ноги широко.
Девочки падают на диван, заливисто смеются, я хохочу вместе с ними. Арина плачет, Вера вытирает уголки глаз.
– Да быть не может!
– Врешь, Белов!
– Клянусь! Мы так и замерли, улыбки давим, неловко. Дама-то деньги заплатила, настраивалась, готовилась. Тома с ней формат съемок обсуждала. Должна была. В любом случае получит от меня завтра, сегодня не смог ругаться. Дамочку выпроводили и ржали полчаса всей студией.
– Офигеть! – смеется Арина. – Ты себе таким образом никогда подружку не заведешь, насмотришься ужасов.
– Ну, она ничего такая, кстати. Для своего возраста, но… хорошо, что я не один был.
– Бедняжечка. – Арина подходит, быстро обнимает меня, целует в щеку и идет в ванную, закрывается, включает воду.
Вера тут же подходит, произносит вполголоса:
– Тоже хочу.
– На фотосессию? – не понимаю я.
– Обнимать тебя, как она.
Смотрю на нее снизу вверх, – все еще на стуле сижу – а что сказать, не знаю. Обнимать хочешь именно меня или вообще обниматься? Язык не поворачивается спросить, совсем убогим себя почувствую. А хочется, чтобы сама уточнила. Это ж важно. Крайне важно в моей ситуации.
– Я, наверное, поеду уже, – говорю тихо, слежу за ее выражением лица.
Она на меня смотрит, ни остаться не предлагает, ни на дверь не показывает. Многое бы отдал, чтобы узнать, о чем ты думаешь, Вера. Видишь перед собой шрамы и кости Роджера? Или глубже что-то разглядела? Осталось ли там что-то глубже под всеми триггерами?
Возьмешься отмывать мою душу, Вера? Сама не боишься испачкаться? Если тебя кто-то хоть пальцем тронет, не переживу же.
– Будь, пожалуйста, осторожна. Дебилов много, не хочу, чтобы на тебя напали, как на эту безалаберную, – киваю я на дверь ванной. – Всегда звони, если страшно, ладно? В любое время приеду, заберу, вытащу, в любой ситуации.
– Даже если расстанемся?
Сердце падает, но стараюсь контролировать лицо, чтобы не выдать себя. На перекрестке ведь ко мне поехали, сама выбрала. Что же теперь делать?
– Даже если возненавидишь меня, – произношу серьезно, спокойно.
Вера мягко улыбается. Тепло так от ее улыбки тут же, как будто от сердца отлегает.
– Герой мой. – Она касается щеки.
Я усмехаюсь. Таких героев от общества нужно изолировать.
– Я не шучу, Вер.
– Знаю, – говорит она, потом берет меня за руку и ведет к столу, на котором уже накрыт ужин.
Я уже и забыть успел. Сажусь, беру вилку. Как и всегда, невероятно вкусно. Не вспоминаю уже о привычном дискомфорте после фастфуда.
Вера выложила на хлебе с мягким сыром сердечко руколой. А теперь сидит напротив, подперев ладонями подбородок, смотрит, как я ем, и тепло улыбается. Вдруг тянется, проводит рукой по моим волосам и шепчет: «Соскучилась». И потом вдруг строго: «А ты?»
Глава 27Вера
Казалось бы, Вера задала самый простой вопрос, можно односложно ответить: да или нет. А Белов молчит. Зашел в квартиру полчаса назад, ни взглядом, ни жестом не выдал, что скучал. Пришлось спросить напрямую, и снова тишина. Держится прохладно. Как его понимать?
– Да некогда было скучать, замотался, – беззаботно отмахивается он.
«Мог бы и солгать, между прочим».
Арине ни слова не сказал об их с Верой отношениях, видимо, по-прежнему настроен скрывать. Может, зря она раскрылась так сильно? Поспешила? Что она шептала ему в этой злополучной ванной? Что будет рядом, пока нужна?
«Он что, жалеет о чем-то?!»
Как всегда, с Беловым одни вопросы. Добыть бы сыворотку правды, опоить и провести вечер с пользой.
«Вик, общаться можно не только с помощью прикосновений, иногда и слова полезны!» – кричит Вера про себя, но вслух только вздыхает.
Грустно после его ответа, но ссориться сейчас нет смысла: Арина с минуты на минуту выйдет из ванной, любой разговор прервется.
– Часто у тебя подобные фотосессии? – спрашивает Вера, хмурясь.
Как бы так подтолкнуть его к поиску другого хобби? Хотя бы поменьше обнаженки… Умереть от ревности можно, зная, что он там иногда один на один с голыми девицами, позы им ставит.
Белов задумывается ненадолго, словно решает, какой ответ будет выгоднее.
– Постоянно, – усмехается. – Работа такая.
Провоцирует, паразит. Вера сейчас возьмет и поцелует его при сестре, пусть сам потом разбирается со своей семьей, выкручивается, как хочет.
«Понятно, милый мой, почему у тебя до сих пор не было нормальных отношений».
И дело даже не в шрамах. Попробуй-ка выдержи ежедневные проверки, любая сдастся. Вера закусывает губу, размышляя.
– Может, мне тоже испытать себя в роли модели? Душа в последнее время просит экспериментов, – говорит она задумчиво.
В комнату заходит Арина, кажется, она умывалась, пытаясь скрыть следы слез.