Отяжелев от пиршества, Готовцев теперь без сна ворочался на гостиничной кровати, не находя удобной позы. Пил стакан за стаканом минеральную воду и уже понимал, что хитрый Кичигин сломил остатки его сопротивления и деться теперь начальнику ОКБ некуда, кроме как взяться исполнять фантазию, делать проект модернизации и автоматизации расточного участка, провалился бы он пропадом!
За окном в полуночной провинциальной тишине неспешно вызревала, как в некой оранжерее, студенистая луна. Выкатившись из-за щетинистой сопки жидким белесым шаром, светило набирало упругость и все отчетливее прописывало на полу гостиничного номера оконные переплеты.
Мысли Готовцева тоже обретали логичность и последовательность.
Кичигину позарез нужен проект модернизации, а Готовцеву также позарез нужно изготовить опытный образец новой конструкции узла, принесенный Шевлягиным, проверить в экспериментальном порядке, убедиться в его эксплуатационной надежности и, если результаты окажутся положительными, немедленно использовать его в проектируемой линии.
Заборский фантазер, откровенно высказавший жгучее желание обрести проект участка, открыл и свое уязвимое место. И в этой ситуации Готовцеву разумнее всего поступить по давней формуле натурального обмена, помогавшей людям во все века ощущать взаимную выгоду человеческого общения.
— Я — тебе, ты — мне. Или наоборот…
Тебе, товарищ Кичигин, проект модернизации участка, а нам взамен — изготовление опытного образца.
Тебе позарез нужно твое, а нам позарез нужно свое. И общему делу нужно, и Шевлягину, который клюет руководство ОКБ в больное темечко так, что уже спасу от него нет. Будто Готовцев и Веретенников недоумки, будто они — лесные пни, обросли мохом и не могут сообразить, что без опытных проверок нельзя выдавать в производство рабочие чертежи сложных машин, и не понимают, что работа перспективщиков идет на корм мышам. И не в фигуральном, а в буквальном смысле этого слова, потому что заместитель начальника ОКБ по хозяйственной работе уже всерьез поговаривает насчет обзаведения четырехлапым и усатым общественным стражем-караульщиком для сбережения растущих объемов продукции бюро перспективного проектирования.
Еще Андрей Алексеевич задумался, что не так уж наивен Павел Станиславович, влюбленный в литературного барона. Подшучивал начальник ОКБ над увлеченностью главного инженера, а ведь у его любимца как раз и возникали в принципе подобные ситуации… Разве Андрею Алексеевичу не пригодилось бы сейчас для решения некоторых проблем что-то вроде зайца с запасными ногами на спине, который бы на бегу переворачивался и опять мчался вперед, не зная устали.
Лунные тени на полу укорачивались. Небесная спутница взбиралась все выше и выше по фиолетовому поднебесью, смывала свет звезд и наконец желтым немигающим глазом уставилась на лежащего без сна начальника ОКБ, то ли подглядывая за ним, то ли напоминая, как много в мире вечных истин, как мудро определено течение небесных светил, а человеку природой дан разум, чтобы он находил выход из любых положений.
«Ладно, взглянем завтра на их расточный», — решил Андрей Алексеевич, уснащая подробностями план его будущих действий в Заборске.
Затем пришел благодетельный сон.
На расточном участке были: тесно расставлены станки, пол был до черноты заляпан металлической пылью, смешанной с мазутом и брызгами охлаждающей жидкости. Узкие проходы загромождали металлические ящики, доверху заполненные стальной стружкой.
Андрей Алексеевич и Кичигин остановились возле ближайшей колонны, подпиравшей тяжелые, явно не современных форм, перекрытия старенького цеха.
Пожилой расточник и его молодой, плакатно-круглолицый подручный выстанавливали на ближнем станке очередную заготовку.
— Ну и тяжеленная же бандура, — хрипло, изо всех сил наваливаясь на лом, пожаловался подручный. — Аж пупок развязывается, пока такую фиговину выставишь на меру.
— В войну не такие штуки ворочали вручную. Вот тогда действительно пупки развязывались… Вправо чуть скантуй… Так. И еще малость… Те времена с нонешними не сравнишь. Харч теперь другой.
— Разве дело в еде?
— И в еде тоже, когда ломиком ворочаешь. При такой работе, Женя, харч имеет первостатейное значение. Тебе такое не понять, да и слава богу.
— Автоматику нужно… Я недавно в журнале читал про станки с программным управлением. Мы здесь ломиками горбатимся, а там кнопку нажал — и будь здоров!
— Кнопки, Женя, разные бывают, — откликнулся расточник. — Иную нажмешь — и у тебя спина мокрая… На торец теперь будем перекатывать. Навались, чего стесняешься.
— Вот, любуйся, Андрей Алексеевич, на местный вариант малой механизации, — сказал Кичигин и вышел из-за колонны. — Верно твой подручный говорит, Леонтий Михайлович. На одних харчах не уедешь, автоматику к ним надо прибавить.
С расточником директор поздоровался уважительно, за руку, и представил своего попутчика.
— Начальству наше почтение, — откликнулся расточник и отложил в сторону ломик. — И об автоматизации у нас разговоры случаются. Вот с ним, с Женькой… С товарищем Махоткиным, точнее сказать. Слух прошел, что ты, Виктор Валентинович, хочешь навести на нашем участке полную автоматизацию.
— Есть такая задумка.
— Тогда вопрос имеется. Поставят здесь, к примеру, автоматизацию и останется тогда мне нажимать кнопки? Так кнопки ведь нажать сумеет и пэтэушник… Куда же ты тогда нас, старых работяг, денешь? Метлой на заслуженный отдых?
— Дела хватит.
— Дел, конечно, хватит. Была бы, говорят, шея, а хомут найдется… Ладно, не в том вопрос. Будет, допустим, мой Женька, сидеть у пульта и нажимать кнопки, а дело как пойдет?
— Так пойдет, Леонтий Михайлович, что обработка на станке будет производиться в заданных технологических режимах без участия человеческих рук. Это исключит ошибки и повысит точность. Умеет твой подручный сотки брать?
— Пока нет. Всего семь месяцев у него стажу. Пока еще над десятками исходит потом… Ты, Женя, молчи. Не встревай, когда старшие разговаривают… Я же сказал: пока…
— А станок с автоматическим управлением осилит сотки.
— Вишь как, — удивился расточник. — Так понимать, что он сразу Женьку поднимет до моей квалификации?
— Поднимет, Леонтий Михайлович.
— А гордость нашу, мастерскую, твоя автоматика, Виктор Валентинович, размажет киселем по тарелке. Что же мне останется, если при такой машине я буду стоять вровень с Женькой? И зачем тебе, Виктор Валентинович, тогда со мной здороваться за ручку, если в передовиках будут станки ходить, а не люди. На доску Почета тогда фотографии станков станете вешать? Победитель соревнования расточный номер такой-то?
Кичигин явно замешкался с ответом.
— Ладно, Виктор Валентинович, ты меня не успокаивай. Я со своего мастерства довольно поимел и славы, и почета. Чего мне, как индюку, надуваться, если автоматика даст Женьке высшую рабочую категорию. Ему ведь вперед жить.
Когда отошли от станка, Кичигин сказал, что разговаривали они с заводской знаменитостью.
— Наш ас по расточному делу… Не только сотки, а надо — и микроны изловит. Золотые руки у человека.
— А ты надумал его автоматикой заменять.
— Надумал, — твердо ответил Кичигин. — Таких, как Леонтий Михайлович у нас на расточном только двое. Не вытяну я техническую революцию на двух рекордсменах… Слышишь, какой гуд в цехе? Сила у станков есть, а ума им не хватает. Прибавить бы им электронные мозги.
Услышав привычное словосочетание, Готовцев невольно улыбнулся:
— Электронные мозги прибавить не просто… Как бы тебе это, Виктор Валентинович, понагляднее объяснить…
Глаза высмотрели на ближайшей инструментальной тумбочке латунную шайбу. Андрей Алексеевич взял ее, с силой сжал в кулаке и подержал минуты две в живом человеческом тепле. Затем выставил шайбу на ладони.
— Вот… Сейчас в ней возник ток, Виктор Валентинович. Тысячные доли вольта. Электронные мозги должны ловить эти доли и преобразовывать их в управляющие сигналы, отделяя все помехи. Если на управляющей панели окажется пылинка или крохотная капля масла, сигнал сдохнет или, в лучшем случае, даст сбой.
— Зачем ты мне такие страсти рассказываешь?
— Я, Виктор Валентинович, ясность люблю. Хочу, чтобы ты представлял себе, что такое современная автоматика.
— А ну, дай мне.
Кичигин ухватил латунную шайбу в мослатый кулак и сжал так, что побелели суставы и на запястье взбугрились темные жилы.
— Значит, пылинка попадет и сигнал сдохнет? А ты мне такой проект сработай, чтобы ни пылинка, ни капелька масла, ни черт, ни дьявол не сбивали сигналы. Потому я именно тебя сюда и вытащил.
— Одного проекта мало… Допустим, механическую часть вы сами сработаете. А электронику где раздобудешь? Где достанешь управляющие приставки, осциллографы, датчики перемещений?
— Добуду. Это не твоя забота.
— Понимаю… Луна у вас идет по другому ведомству.
— Ковыряешь?.. А я на подковырки крепкий… Пришлешь конструкторов?
Готовцев уже решил про себя, что конструкторов в Заборск пришлет. Возьмет часть перспективщиков во главе с Шевлягиным, поручив ему одновременно заботу о производстве опытного образца узла по его проекту, выдернет еще по одному-два человека с других отделов и обрадует их длительной командировкой в славный город Заборск. Полезно перспективщикам отточить зубы на живом проекте, а не на ватманах с великими идеями. От докладных Шевлягина в ОКБ немного отдохнут, а то ведь своей занудливостью он в самом деле доведет заместителя начальника по хозяйственной части до инфаркта. Дней через десять уже можно командировать в Заборск бригаду Шевлягина.
Но ничего этого Готовцев вслух не сказал, памятуя, что процесс взаимного обмена всегда связан с коммерческими тайнами. Он ответил, что с конструкторами в ОКБ зарез, что над ними висит утвержденный министерством график выдачи чертежей, что работы по горло и просто немыслимо в ближайшие полгода высвободить людей для подготовки заборского проекта. Разве что в следующем году…