– Вам сок в картонной коробке или в стеклянной банке? – спросила кассирша.
Мишель задумался. Мариан не уточнял насчёт упаковки. «На что влияет, в чём будет сок? – мысленно спросил альбинос сам себя. – По сути, в основном это влияет только на цены. Так ведь? Думаю, ему не особо это важно». Кассирша смотрела на него, ожидая ответа. Она его не торопила. В этом не было необходимости, так как клиентов немного, а решение кроссвордов может и подождать.
– Дайте сок в коробочке, – проговорил юноша. – Сколько он стоит?
– С вас двадцать четыре рубля, – произнесла женщина, кивая.
– Да, давайте, – повторил тот, скидывая с плеч рюкзак, чтобы достать мелочь.
Она ушла за соком. Кассирша достала с одной из верхних полок нужную коробочку, чуть меньше маленькой пластиковой бутылочки. На упаковке красовался апельсин с ручками, ножками и глазками.
Такое мультяшное, детское изображение цепляло глаз и невольно заставляло провести параллель с простым дизайном смешариков. «Интересно, будет ли когда-нибудь возвращение бутерброда? Мне кажется, что не просто голодная галлюцинация. Это один из самых таинственных персонажей», – пронеслось в голове альбиноса, пока он отсчитывал мелочь. Он протянул кассирше деньги. Та пересчитала, после чего одобрительно кивнула. Мишель убрал сок в сумку и, попрощавшись с женщиной, вышел из ларька.
Трамвай был полупустым. Альбинос приложил свой проездной к валидатору Услышав одобрительный писк, понял, что оплата прошла успешно. Мишель присел у окна, возле зарядки. Казалось, поездка пройдёт спокойно. Но на следующей остановке зашла большая толпа народу. Свободных сидений не осталось. Альбинос не придал этому значения. Он достал наушники и стал слушать музыку. С каждой остановкой людей в трамвае прибавлялось. Юноша начал сомневаться, что сможет потом выйти из транспорта.
Мишель, ты скоро?
Марина написала другу, уже не зная, чем себя занять. Она чувствовала себя намного лучше. Девушка сидела на кухне и варила макароны. На сковородке нагревалось масло, а на столе оттаивала пачка котлет. Ей хватило бы и просто лапши, но есть пустые макаронные изделия не хотелось. Специи Марина не трогала, так как не знала, какие нужны и в каком количестве. Максимум, что она могла сделать, это посолить готовку. Она взяла телефон и написала другу ещё одно сообщение:
Не забудь, пожалуйста, про сок.
Я тебе сегодня же верну за него деньги.
Мишель не прочитал сообщения, так как разговаривал по телефону с мамой. Он не сказал ей, что пошёл к однокласснику, а сейчас был на пути к подруге. Женщина сильно волновалась за сына. Она говорила, что её надо было предупредить и спросить разрешения, так как мало ли что могло случиться. Юноша убеждал, что всё будет хорошо и что будет дома до того, как начнёт темнеть. Про случай с собакой он промолчал, так как она его не покусала, а просто напугала. Это значит, что и говорить об этом необязательно. Альбинос попрощался с матерью, обещая маякнуть, когда поедет домой. Отключившись, он прочитал сообщение подруги и, подумав пару секунд, ответил:
Буду минут через пятнадцать. Сок я уже тебе купил. И мы же договорились.
Ты мне не возвращаешь деньги, а потом покупаешь томатный сок.
Альбинос смотрел в окно на проезжающие неподалёку машины и на идущих по тротуару пешеходов. На одной из остановок, когда людей стало поменьше, напротив него села пожилая женщина. Она очень долго смотрела на него. Мишель сразу же почувствовал этот взгляд. Он вытащил из одного уха наушник и посмотрел на старушку. Пожилая женщина заметила, что на неё обратили внимание.
– Простите, девушка, – начала она, – вам следует больше бывать на солнце. Вы ужасно бледная. Это очень вредно. И что это за седые волосы? Как вы добились такого красивого цвета? И почему вы в мужских брюках и рубашке?
– Простите? – не понял юноша, вопросительно изогнув бровь. – Мне показалось, или вы назвали меня девочкой? Извините, но вы ошиблись, и это мой натуральный цвет волос. Я не девушка, а парень-альбинос. А что касается моего внешнего вида, то девочки тоже ходят в рубашках и штанах. Но в моей школе девочки ходят в платьях и фартуках.
Он посчитал, что этого ответа старушке будет достаточно. Художник сказал даже больше, чем отвечал обычно. Это должно было закрыть все последующие вопросы у собеседницы. Он так считал и надеялся на это. Обсуждение чьей-либо внешности, даже собственной, при посторонних и незнакомых людях некрасиво и неправильно. Но пожилой женщине этого ответа было недостаточно. Она не поверила в особенности незнакомой ей девушки, а уж тем более что перед ней парень. Старушка несильно постучала по чужой кроссовке, привлекая внимание.
– А? – удивился Мишель, вновь убирая один наушник. – Что-то не так?
– Девушка, разве тебя мама не учила, что это нехорошо – выставлять себя тем, кем ты не являешься? – проговорила старушка. – Вы, молодёжь, считаете это модным и крутым. Но это не так. Возьмись за ум. Твоя мама явно где-то недосмотрела, и ты попала под влияние загнивающего Запада. И альбиносов не существует. Это сказки.
– Попрошу вас не трогать мою маму, – проговорил альбинос, закатив глаза, – вы можете думать, что хотите. Я не собираюсь вам доказывать, что не вру вам, и, пожалуйста, не решайте за других. Внешность же, по сути, не главное.
– Манер совсем нет. Воспитанием совсем не занимаются, – причитала та.
Юноша уже не слушал её. Доказывать что-то сверстникам порой бывает трудно, а тут старшее поколение. Он перевёл взгляд на экран, под потолком транспорта, и посмотрел, какая сейчас будет остановка. «Осталось ещё пять, и я на месте. Нормально», – мысленно подметил он. Увеличил громкость музыки, которая переключилась на рекламную паузу. Всё это время Мишель слушал радио. Помех практически не было.
Прохладный ветерок провёл своей неосязаемой рукой по белому фарфору кожи, целуя в щёки. По сравнению с душным трамваем этот лёгкий холодок – блаженство. Юноша потянулся и вдохнул полной грудью. Он поправил на плечах рюкзак. Мишель быстро дошёл до дома подруги.
Домофон не работал. Железную дверь можно было открыть, не набирая номера нужной квартиры. Мишель, перепрыгивая через одну ступеньку, поднялся на первый этаж. Дёрнул ручку нужной двери. Та оказалась открытой. Марина так часто делала, когда кто-то должен был скоро прийти. Альбинос тихо закрыл дверь. Глухой щелчок защёлки. Юноша разулся и, оставив рюкзак в прихожей, на цыпочках пошёл на поиски подруги.
Марина спокойно сидела на кухне и ела недавно приготовленные котлеты с макаронами, не подозревая о появлении гостя и не услышав его. Художник тихо подкрался к девушке, наклонился к её уху. Горячее дыхание опалило кожу, заставив девушку заметно напрячься.
– Приятного аппетита! – крикнул альбинос и тут же отпрыгнул назад, к дверному проёму. – Смотри не подавись.
Марина вздрогнула, подпрыгнув на стуле. Она выронила вилку из рук, и та упала на деревянный пол. Мишель засмеялся. Марина обернулась назад и хмуро взглянула на друга. Юноша это заметил и пулей побежал в комнату, смеясь. Усмешка заиграла на лице хозяйки квартиры. «Ах ты ж хитрая жопа! – пронеслось в её голове. Она побежала вдогонку за другом. – Я же тебя поймаю».
Погоня. Детские догонялки. Заливистый громкий смех альбиноса на всю квартиру и более сдержанное хихиканье Марины. Топот двух пар ног. Мишель споткнулся о ковёр в гостиной и, не удержав равновесие, упал. Он растянулся на нём на животе звёздочкой, всё так же смеясь. Марина же успела затормозить, чтобы не повторить судьбу друга. На лице заиграла злорадная улыбка.
– Я тебя поймала, – гордо объявила Марина, начиная щекотать друга. – Я выиграла.
Альбинос начал смеяться ещё громче, извиваясь.
– Марина… Это… нечестно… – с трудом сквозь смех выдавил из себя Мишель. – Прекрати… Марина… Хватит! Я больше не выдержу…
– Ты уверен? Я так не думаю, – проговорила Марина, несильно шлёпнув по ноге друга, когда тот решил её лягнуть. – Не брыкайся и признай своё поражение, и я прекращу.
– Хорошо… Хорошо… Твоя взяла… Только перестань… – сразу сдался тот. – Признаю, ты победила… В этот раз.
Девушка кивнула, довольная такой лёгкой победой. «Я на тебе потом ещё отыграюсь. Ты у меня ещё попляшешь», – уверил сам себя Мишель, садясь на ковёр и поправляя растрёпанную рубашку. Он был немного обижен на подругу за его выходку, но это была детская обида, которая совсем скоро забудется.
– Ладно. Подурачились – и хватит. Может, хочешь чаю? – спросила Марина, вставая на ноги и направляясь на кухню. – Есть ещё лапша с котлетами. Я сама их приготовила, будешь?
– Не надо. Я недавно пил чай у Алексея, – проговорил Мишель, – но от лапши не откажусь. Ну, только немного.
Обладательница волос цвета сирени кивнула. Друзья ушли на кухню. Там она подняла с пола вилку и сполоснула её. Марина положила столовый прибор в свою тарелку, а затем пару ложек макарон и котлету. Мишель помыл руки и сел за стол. Перед ним поставили тарелку. Марина притулилась рядом с другом и продолжила есть. Юноша взял ложку.
– Мишель… Так что там у тебя произошло? – поинтересовалась девушка, нарушая образовавшуюся ненадолго тишину. – Я про собаку.
– Ça ne fait rien. Je ne veux pas me souvenir de ce qui s’est passé la veille[2], – махнул рукой Мишель, уходя от ответа и показывая своё явное нежелание говорить об этом.
Он помнил, что обещал всё рассказать подруге, но желание поскорее забыть недавний случай было сильнее. «Эта собака… Этот злобный лай и слюнявая пасть… – проносится в его голове, отдаваясь эхом. – Здесь рассказывать нечего, и я не хочу этого делать».
Марина нахмурилась, смутно понимая, что ей только что сказали. Она постукивала вилкой по тарелке, ожидая рассказа друга. Такой пренебрежительный тон и отмашка её не устроили. «Если бы это было неважным, то ты бы мне не обещал всё рассказать», – подумала обладательница волос цвета сирени.