– Алло? Что случилось, Мишель? – раздался в трубке голос подруги. Её было плохо слышно из-за окружающего шума. Она тоже ничего не слышала, что ей говорят, из-за той же проблемы. – Перезвони позже. Я ещё не доехала до дома.
– А… Ну, ладно. Я перезвоню тебе после информатики, – неловко проговорил Мишель, отключаясь.
Он забыл, что девушке добираться до дома полтора часа. Из-за этого ему стало совсем неловко. Юноша был рад, что в кабинете, кроме него, никого не было, иначе над ним бы смеялись. Мишель достал из рюкзака скетчбук. Приносить альбом в школу неудобно. Учебники занимают много места, а из-за не всегда аккуратного собирания вещей он может помяться. Скетчбук в этом плане удобнее. Размер меньше и страниц больше.
Чистый лист. Карандаш сломан. Строгалки не было. Придётся рисовать ручкой. Альбинос задумчиво грыз её колпачок. Он не мог придумать, что ему нарисовать. Юноша достал наушники. Те оказались запутанными. Мистика, которая работает без вмешательства, стоит только их положить в карман. Они всё равно запутаются, как бы ты ни пытался избежать этой проблемы. Подключив их к телефону, Мишель стал выбирать песню.
Он был меломаном. Ему были безразличны слова песни или исполнитель; если его цепляла сама мелодия, то он будет слушать её бессчётное количество раз. Даже сейчас классика сменялись корейским кей-попом, который переходил обратно к ней, на смену которой приходили произведения восьмидесятых годов или рок. И так по кругу.
Томная, порой рокочущая мелодия струнных. Заигрывания с духовыми и клавишными. Бархатный баритон оперного певца Евгения Кибкало. Именно он ведёт арию, оркестр только подхватывает. Альбинос сидит с закрытыми глазами. Воображение рисовало прекрасный пейзаж. Голубое, чистое небо. Белые берёзки. Зелёная трава. Полевые цветы. В тени одной берёзы встретились двое: молодая дворянка в нежно-голубом платье и аристократ, что старше её на несколько лет, в тёмно-бордовом, почти чёрном фраке. Идея пришла сама собой.
– Я, сколько ни любил бы вас, привыкнув, разлюблю тотчас, – тихо подпевал Мишель, набрасывая первые линии нового рисунка.
На листе стал появляться небрежный, грубый набросок портрета. Ствол дерева. Человечек упирается спиной о него, второй – сидит на земле с другой его стороны. Вдохновение захватило, полностью поглотило юношу. Он не заметил, как пришли одноклассники и в кабинете стало очень шумно. Не услышал звонок. Альбинос сперва стал прорабатывать фон. Кругом берёзы. Вдали дом. Высокая трава. Ручкой было очень неудобно прорисовывать мелкие детали. Одно неверное движение – и исправить ошибку становится очень сложно. Зачастую Мишель вырывал лист и начинал всё заново, так как если исправить ошибку не удавалось, то вскоре появлялись новые косяки. Именно из-за этого он не спешил переходить к людям. Рисование кистей рук и лиц довольно сильно выматывало нервы и было не простой задачей.
На удивление, директор пришёл на урок, опоздав на пару минут, а не на ползанятия. В мыслях учеников, кроме альбиноса, в этот момент была одна фраза: «Лишь бы погода не испортилась». Мужчина поставил на первую парту проектор, попросив у сидящих за ней девочек пару учебников, чтобы подложить под него. Он подключил технику к ноутбуку и всё включил. Проектор еле слышно загудел. Директор достал распечатку списка класса и пошёл по рядам, чтобы проверить наличие домашнего задания.
Класс зашевелился. Те, кто ничего не сделал, сильно удивились. Они думали, что домашнего задания не было. Кто-то стал прятать тетрадь, чтобы соврать, что она забыта дома, а кто-то просил быстренько списать. Альбинос оторвался от своего занятия. Он хотел встать, чтобы выбросить вырванный лист. Увидев, что урок уже начался, быстро убрал наушники и достал тетрадь по информатике. Ему волноваться незачем, так как к нему подойдут последнему.
– Мишель, – тихо позвал юношу одноклассник, что сидел впереди него, – ты сделал информатику?
– Да, – так же тихо ответил он, слегка навалившись животом на парту.
– Дай, пожалуйста, тетрадь. Я сфотографирую и отдам, – попросил тот.
Альбинос кивнул. Он протянул тетрадь однокласснику. Мальчик её взял и принялся листать в поисках нужного конспекта. Директор к этому момент проверил первый ряд и почти закончил со вторым. Одноклассник сфотографировал записи художника, но возвращать тетрадь не спешил. Он снял обложку с неё обложку и надел свою. Она была плотной и тёмной, чтобы скрыть, на чью фамилию и имя подписана тетрадь. Переписывание явно не входило в планы мальчика. Он решил рискнуть таким образом и подставить тем самым одноклассника под плохую оценку из-за отсутствия домашнего задания и тетради.
– Эм… Ты уже всё? Можешь вернуть мне мою тетрадь? – спросил Мишель, почти ложась на парту. – Он сейчас подойдёт к нам. Пожалуйста, верни её.
– Не торопи меня. У меня сел телефон, но ты не переживай. Я почти закончил, – соврал мальчик.
Мужчина подошёл к парте одноклассника, взял протянутую тетрадь. Пару секунду на неё посмотрел, после чего нахмурился. Директор не так хорошо знал почерк учеников, но сомнений у него не было, что это чужая тетрадь. Он перевернул страницу. Прошлая тема и нарисованный на четвертинке морской котик, который держал рамочку с примером решения задач. Мужчина перевёл взгляд на альбиноса. О главном художнике класса он знал. Ему были безразличны его художества, главное – чтобы это не мешало ему осваивать материал и помогало его лучше запомнить.
– В следующий раз поставлю двойку, если ещё раз кому-то отдадите свою тетрадь, – проговорил директор, возвращая тетрадь владельцу.
– Хорошо. Больше так не буду, – пообещал Мишель.
Он чувствовал обиду, что его так нагло обманули. Обманщик хотел возмутиться, словно эта тетрадь принадлежит ему, но учитель уже ушёл. Мальчику пришлось сдавленно попросить у Мишеля прощения. В мыслях он уже представлял, как выбрасывает скетчбук того в мусорное ведро, чтобы больше своими рисунками не рушить его планы.
Директор включил на ноутбуке задачник и пролистал немного вниз. Он внимательно пробежался глазами по условиям задач. Мужчина подошёл к доске и мелом на ней написал перечень задач. Их было семь.
– Я с вами решу первую задачу, а дальше сами будете по одному к доске выходить, – объявил преподаватель.
Задачи были по теме «Информационный вес символа и объём сообщения». Две не слишком мудрёные формулы и не такое огромное решение, в отличие от некоторых задач по физике, математике или химии. Но был один нюанс и подвох. Перевод одних единиц измерений в другие. Перепутаешь Кбайт и Гбайт – и всё решение посыплется.
К доске директор вызывал тех, у кого не оказалось домашнего задания, чтобы исправляли свои двойки. Кто-то отказывался решать, кто-то пытался хоть что-то написать, даже если это неправильно, и выходил с тетрадкой, чтобы поглядывать таблицу измерений.
С горем пополам задачи были решены. До конца урока осталось двадцать пять минут. Директор задал подготовиться к контрольной работе, что будет на следующем занятии. Он отключил ноутбук и проектор и, попрощавшись со всеми, ушёл. Класс остался предоставлен сам себе. Надеяться, что сидеть все будут тихо, глупо.
По кабинету летали карандаши и стирательные резинки. Некоторые мальчики так играли. Девочки собрались группками и что-то активно обсуждали или смотрели на весь класс видео. Мишель покачал головой и достал наушники. Сейчас он рисовать не будет. Включил музыку и увеличил громкость, чтобы заглушить шум. Играющая песня почему-то ассоциировалась с главным героем готического романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея», хотя слова в ней были совершенно о другом. Есть более подходящие композиции, чем «Сумасшедшая жизнь» Тони Раута. Остальные одноклассники сидели и играли в игры на телефонах.
– Кину мир к твоим ногам, – тихо подпел альбинос.
В его голове возникла гениальная идея. Объединить в одном рисунке эту песню с прошлой оперной арией. Юноша только собрался приступить к реализации, как заметил, что одноклассники стали запускать карандаши в потолок. Один смог воткнуться кончиком в квадрат панели. Все рассмеялись. Мишель удивлённо хлопал глазами несколько секунд, после чего покачал головой. Его уже ничего не удивляло после летающих из окна кроссовок и портфелей. Мальчики взяли стул. Самый высокий из них встал на него. Он смог достать карандаш, поднявшись на носки. Компания переглянулась. Они придумали себе новое развлечение.
В конце класса на последней парте второго ряда расположились мальчишки. Они на «камень, ножницы, бумага» решали, кто залезет на неё. Альбинос предпочёл дальше за ними не наблюдать, переключив своё внимание на скетчбук.
Изначальный набросок был тот же, но отличия всё же были. Дерево и два силуэта. Но теперь уже предполагаемая женская фигура сидела на земле, упираясь головой и спиной о ствол, а будущий кавалер стоял на его противоположной стороне, лицом к коре, и вскоре будет прижимать к нему свой кулак. Грубая разметка ещё двух человечков. У них ещё не было чётких поз, но это пока. Альбинос вновь начал прорисовку с фона. Вместо берёзок была черёмуха. Цветы прорисовывать не стал. Этим он займётся дома.
От занятия его отвлёк глухой, тяжёлый звук, словно что-то большое уронили на деревянный пол. Он раздался совсем рядом с альбиносом, почти под боком. Не услышать было бы трудно. Юноша вздрогнул. Он вытащил из уха один наушник и посмотрел в сторону, откуда донёсся звук.
Его одноклассник спрыгнул с парты. Это и было причиной странного звука. Но это было не самое удивительное. Вся компания хихикала. Взгляд голубых глаз несколько секунд смотрел на них, после чего пополз вверх. На потолке было самое интересное. В нём появилась дырка, которой до этого не было. Тот мальчик убрал один квадратик.
– Мне казалось, что это будет сделать куда сложнее. Они даже особо не закреплены, – проговорил он, обуваясь. – теперь туда надо что-то запихнуть. Есть идеи?
– А давай… – задумчиво протянул другой, рассасывая карамельку и теребя в руках её фантик. – Ну, давайте хоть этот фантик.