– На что это ты намекаешь? – вздохнула Сонька. – Ладно, иногда я ошибаюсь. Я думаю, Глеб деньги у дяди Бори стырил. Или еще какую пакость сотворил. Продал секреты конкурентам.
– Какие секреты?
– Откуда мне знать? Но у твоего папы есть повод считать его мерзавцем, с этим даже Глеб согласился.
Вскоре я уже жалела, что так опрометчиво попросила Соньку приехать. Вместо поддержки сплошная критика и упреки. Чтобы прекратить все это, я сказала:
– Позвони Илье. Бывает твой друг детства хоть когда-нибудь свободен?
– Он, между прочим, и твой друг, – скривилась Сонька, но позвонила. Мобильный Ильи был отключен.
– Звони на домашний, – упрямилась я.
Против ожидания, Илья снял трубку.
– Привет, Соня. Рад тебя слышать. – Особой радости в голосе я не уловила. Только Сонька собралась спросить, не могли бы они встретиться, как он сказал: – Я сейчас очень занят. Давай я позвоню тебе завтра, и мы поговорим.
– У меня всего несколько вопросов.
– Завтра, Сонечка, завтра… – далее пошли гудки.
– Н-да, – промямлила Сонька.
– Вот что, поехали к нему, – сказала я. – Он дома, авось не выгонит.
– Одна я к нему не пойду. Дура я, что ли? Он не хочет со мной встречаться, это же ясно.
– Со мной ему встретиться придется.
Я заглянула в кабинет отца, он лежал на тахте и разглядывал потолок. Увидев меня, улыбнулся. Но улыбка не смогла скрыть тревоги.
– Папа, мы с Соней немножко прогуляемся. Вернусь через пару часов.
Он вроде бы собрался что-то спросить, но вместо этого кивнул.
– Идем, – сказала я Соньке.
По дороге я с удивлением узнала, что Илья все еще живет в отцовской квартире. Отец его умер лет пять назад, о матери ничего известно не было, по крайней мере, так считала моя подруга. Я-то думала, Илья успел обзавестись жильем получше, выходит, либо дела его не так уж хороши, либо он человек привычки, и двухкомнатная «хрущевка» его вполне устраивает.
Сворачивая во двор, я почувствовала нечто вроде сожаления, дом навевал воспоминания о тех временах, когда я была по-детски счастлива, то есть считала, что жизнь впереди долгая и ничего скверного в ней не предвидится.
В подъезде пахло кошками и еще какой-то дрянью, мы поднялись на четвертый этаж, любуясь многочисленными надписями на стенах. Все-таки Илья мог найти жилище поприличнее. Тут выяснилось, что он занимает две квартиры на лестничной клетке. Вместо соседней двери оштукатуренная стена. Дверь квартиры выглядела солидно – добротная, обшитая красным деревом. Я позвонила и стала ждать. Прошло не меньше пяти минут, я вновь надавила кнопку звонка и теперь ее не отпускала. Машину Ильи мы видели во дворе, выходит, он все-таки дома. Наконец дверь соизволили открыть.
Друг детства стоял на пороге, второпях запахивая халат, физиономия недовольная, ясно, что оторвали от важных дел. Сначала он увидел Соньку и нахмурился, но тут и меня разглядел и в первую минуту растерялся. Я решила этим воспользоваться. Сказала: «Надо поговорить» – и шагнула в квартиру. Сонька юркнула за мной, Илья закрыл дверь, я огляделась.
От той квартиры, которую я хорошо помнила, и следа не осталось. Прихожая перетекала в гостиную-столовую, соединенную с кухней. Дизайнер поработал на славу: невозможно было поверить, что перед тобой типовая «хрущевка».
Тут в гостиной появилась рыжая, в мужской рубашке на голое тело. Илья едва заметно поморщился, но сказал спокойно:
– Извини, милая, я скоро освобожусь.
Милая оценивающе оглядела нас с ног до головы и удалилась крайне недовольная.
– Куда пройти? – спросила я.
– Вот сюда. – Он несколько суетливо прошел вперед, указал нам на кресла. – Я переоденусь, – и скрылся в той же комнате, что и рыжая. Мне его халат не мешал, но возражать я не стала.
– Неплохо устроился, – заметила Сонька. – Давненько я здесь не была.
Илья вернулся, сел на диван и посмотрел на меня, как видно, ожидая объяснений.
– У меня к тебе несколько вопросов, – начала я. – Они касаются Иры Емельяновой.
– Иры? – удивился Илья, явно не ожидая такого поворота событий.
– Вы ведь были хорошо знакомы?
– Ну, да… учились в одном классе. Почему она тебя интересует?
– Нетрудно догадаться.
– Может, кому и не трудно, но я теряюсь в догадках, – резко ответил он и тут же пожалел об этом. Покачал головой и произнес: – Аня, нам действительно надо поговорить.
– А я что делаю? Ты устроил ее в клуб. Вроде бы даже сам придумал номер… – Я собралась с силами и спросила: – Ты знал, что Ира была любовницей… – я все-таки не смогла произнести фразу до конца. Илья усмехнулся и закончил:
– Твоего отца? Знал, конечно. Она мне рассказала. Ей в тот момент было очень тяжело, а тут я подвернулся, вот она и открыла мне душу.
– А ты ей? – не удержалась я от язвительности.
– А я ей, – сказал он сквозь зубы. – Если ты о том, что произошло в тот вечер. Да, она знала, кто ты, и знала, как я к тебе отношусь.
– Значит, вы просто договорились, – вмешалась Сонька, в голосе ее было разочарование.
– Мы не договаривались. Она увидела в зале Аню и решила мне помочь. Ты не хотела меня слушать, – продолжил он. – Но выслушать ее тебе пришлось.
– Сейчас меня интересует Ирина. После того как они расстались с отцом, она пыталась как-то… вернуть его?
– Не думаю, что она всерьез надеялась. Дело в том, что она… как бы это сказать… слегка на нем помешалась. А в таком состоянии люди порой совершают странные поступки.
– И какой странный поступок совершила она?
– Видишь ли, ей очень хотелось быть нужной. Показать ему, кто его настоящий друг. Я не знаю деталей, но она искренне верила, что спасает твоего отца. Постоянно твердила, что он доверяет людям, которые вовсе не являются его друзьями. Более того, плетут интриги. В общем, открыла что-то вроде заговора, во главе которого стоит какая-то баба. Чушь, конечно. Просто Ира тешила себя иллюзией. Она спасет твоего отца, он это оценит, и они вновь будут вместе.
Признаться, мне стало очень неуютно, потому что не так давно о чем-то подобном и я думала, потому и спросила поспешно:
– Что за женщина? Ира назвала ее имя?
– Нет, никаких имен. Но с завидным упорством твердила, что твоему отцу грозит опасность. Борис Викторович помогал мне, и я не мог равнодушно отнестись к ее словам. И позвонил ему, просил его встретиться с ней и поговорить. Но он был уверен, что все это выдумки истеричной особы. Так, наверное, и было.
– После того как ее убили, ты продолжаешь так думать?
Илья с удивлением посмотрел на меня.
– Ты что, хочешь сказать… это вовсе не ограбление?
– Не знаю. Но если ее слова что-то да значат, поневоле задумаешься.
– Ты… тебе что-то известно. Поэтому ты…
– Илья, я разговаривала с ее подругой. Теперь разговариваю с тобой. Хочу понять, что могла узнать Ирина.
– Я же сказал: ничего конкретного не знаю. То ли она кого-то встретила, то ли услышала чей-то разговор… Я не знаю, Аня. Когда я ее расспрашивал, она отмалчивалась. Но настроена была очень решительно, даже наняла детектива.
Мы с Сонькой переглянулись. Час от часу не легче. Впрочем, чего-то подобного следовало ожидать. Какой-то тип вертелся возле «Карусели» и выспрашивал девчонок о Юле и Кате. Почему не детектив?
– О нем ты что-нибудь знаешь?
– Я его видел однажды, случайно. Зашел в кафе, там сидела Ира, а с ней парнишка. Я еще порадовался, что она нашла себе приятеля. Но когда спросил Иру о нем через несколько дней, она сказала, что это детектив.
– Откуда он взялся? Она обращалась в агентство или нашла его по объявлению?
– По-моему, они познакомились случайно. Он сказал ей, чем занимается, и она решила ему довериться. Парень совершенно не похож на сыщика. По виду студент, хотя я понятия не имею, как выглядят сыщики.
– Он должен был явиться в милицию, когда узнал, что с ней произошло.
– Возможно, и явился. Откуда мне знать?
– Тебя следователь вызывал?
– Нет. А если бы и вызвал, я бы не стал все это рассказывать.
– Почему?
– Потому что в этом случае твой отец их непременно бы заинтересовал. Как бы я выглядел в его глазах?
– Значит, ты ничего толком не знаешь, – вздохнула я. Зря я сюда пришла. Впрочем, нет. Теперь я знаю почти наверняка: вокруг отца что-то происходит. Надо попытаться найти этого детектива, ему должно быть известно куда больше, чем Илье. – Спасибо, что, несмотря на важные дела, ты уделил нам время, – сказала я, поднимаясь.
– Прекрати! – воскликнул Илья и покачал головой, после чего стал мямлить: – Аня, я давно… все это время… я должен объяснить… Соня, оставь нас, пожалуйста.
Сонька поднялась, но я сказала:
– Нам пора.
– Соня! – Он почти кричал.
– Да куда идти-то? – всплеснула она руками.
– В кабинет, – он кивнул на дверь за своей спиной.
С трудом дождавшись момента, когда Сонька закроет за собой дверь, я заговорила:
– Не трудись. Я знаю, что ты хочешь сказать. Я тебя ни в чем не обвиняю. Сергей погиб, потому что я его предала. Я. А вовсе не ты.
– Ты ни в чем не виновата, – покачал он головой. – Ты… если бы ты знала, как я себя ненавижу. Все эти годы я только и думал: если бы можно было все вернуть. Никакие деньги не спасут, когда ты…
На мой взгляд, он начал заговариваться. Что за деньги он имеет в виду? При чем здесь вообще деньги? Илья сидел, закрыв лицо ладонями, плечи опущены, головой чуть ли не в колени уткнулся. В общем, классическая поза страдальца. Мне было жаль его, но в этой жалости было больше презрения. И вместе с тем что-то вроде беспокойства шевельнулось в душе.
– При чем здесь деньги? – произнесла я, вместо того чтобы уйти.
– Деньги? – переспросил он и отчаянно затряс головой. – Я не то хотел сказать…
«Врет, – как будто кто-то шепнул мне в ухо. – Он врет».
– Что за деньги ты имел в виду? Какие деньги, Илья?
– Прости, я… тебе пора уходить.
– Ты что, плохо меня знаешь? Я не уйду, пока ты не объяснишь. Так что тебя мучило все эти годы? Скажи мне. Скажи мне, черт тебя дери!.. – заорала я.