— Если ты знаешь, куда ехать, то зачем спрашивал? Проверить?
— А я и не знал. Но я слышал про Бобра, и понять, что поездка в дом восемнадцать связана с тем, что Бобров живет в доме двадцать, было не сложно.
Ольга посмотрела в окно:
— Подъезжаем?
— Да, уже рядом.
— Так зачем же мы туда едем, если тебе нужна только я?
— Опять нестыковочка. Не мне, а моим заказчикам. Им нужна даже не ты, а…
— Харон.
— Ну да. А мне нужно, чтобы ты мне поверила. Поэтому я собираюсь помочь тебе и твоей подруге. Тогда, возможно, ты поможешь мне. Хотя бы из благодарности. Теперь рассказывай, что здесь должно произойти.
— Я пока сама не знаю.
— Давай только без вранья. Валя должна завалить Бобра. Как, где, когда, сколько у нас времени?
Ольга молчала, глядя в окно.
Машина въехала в подворотню и встала. Сергей обернулся:
— Слушай, это же твой шанс! Твой и Валин. Ну, где? Когда?
— Сейчас, — произнесла Ольга одними губами. — Через двадцать минут у подъезда.
— Хорошо. — Сергей вдруг схватил ее за руку и потянул вперед между спинками сидений.
Она даже не успела понять, что происходит, как острая боль в локте заставила расслабить руку. Щелкнули наручники, и Ольга оказалась прикованной к рулю.
— Ты посиди тут немного, — миролюбиво сказал детектив. — Я вернусь с твоей подругой. А тобой жалко рисковать. Не потому, что с тобой боги общаются, а потому, что я очень даже разделяю их вкус. — Он улыбнулся.
— Очень трогательно. — Ольга, извиваясь, пыталась высвободиться.
— Ты не возись лучше, — посоветовал Сергей, вынимая ключи из замка зажигания. — Все равно не вылезешь, а растянуть что-нибудь можешь. Жалко.
Он уже собирался открыть дверцу, но в этот момент Ольга, закинув левую руку за спинку сиденья, приставила к горлу детектива заточку и произнесла с деланной улыбкой:
— Какой ты добрый! Хочется заплакать навзрыд!
— Что там у тебя? — Сергей скосил глаза. — Ого!
— Ого. Отцепляй.
Сергей со вздохом достал ключи и отпер наручники.
— Теперь просунь их под ручку, — скомандовала Ольга, вдавив заточку чуть сильнее в горло.
— Не пролезут, — с сомнением произнес детектив.
— А ты постарайся.
Наручники легко пролезли под ручкой, и Ольга продолжала командовать:
— Теперь суй левую руку в верхний браслет.
— Оль, ты…
— Ну! — Заточка впилась сильнее, и на коже выступила капля крови.
Сергей молча застегнул браслет.
— Теперь давай вторую руку!
— Я не смогу застегнуть, — предупредил Сергей, кладя запястье на дужку.
Ольга защелкнула наручники.
— Все! Теперь ты посиди здесь! — торжествующе воскликнула она. — Вернуться не обещаю — врать не люблю.
Сергей рассмеялся.
— Что смешного?
— На всякого мудреца довольно простоты.
— Это что, угроза?
— Упаси бог! — театрально ужаснулся Сергей. — Это я про себя, про себя…
— Ну пока, скромняга! — Ольга подхватила «дипломат» и выбралась из машины. — Может, когда-нибудь встретимся.
— Встретимся, встретимся, — закивал пленник. — Не извольте сомневаться.
Ольга побежала через дворы туда, где должна была находиться Валя. Почему-то именно сейчас разработанный ими ночью план показался особенно глупым и наивным. Такой ерунды, как одежда, не предусмотрели! Не переоденься Ольга сейчас в этот балахонистый костюм, и план уже летел бы ко всем чертям. Даже сейчас бегущая девушка в спортивном костюме и с «дипломатом» смотрелась не очень естественно. Куда бы его?..
Под ноги с лаем бросилась собака, и Ольга от неожиданности чуть не бросилась на землю, но вовремя сообразила, что находится не в колонии. Собака была явно бесхозная, трудноопределимой породы. Она скакала вокруг, оглашая двор хрипловатым брехом.
— Уйди! — цыкнула на нее Ольга, но зверь не унимался.
И тут Ольгу осенило. Она нашла очередную прореху в наскоро слепленном плане и тут же придумала, как исправить положение. Похлопав себя по бедру, Ольга позвала собаку за собой, быстро огляделась по сторонам и бросила «дипломат» под заросшее лопухами металлическое крыльцо трансформаторной будки.
Теперь Ольга не вызовет подозрений: обычная городская девушка, совмещающая утреннюю пробежку с выгулом собаки. Но это было еще даже не полдела. Дело было впереди — в буквальном смысле: впереди Ольга увидела Валю, катившую коляску к углу дома.
Гуза представлял собой классический образец блатного. Средних лет или, точнее, неопределенного возраста приземистый мужик. Щуплый, сутулый. Одет неаккуратно. Вечная щетина на щеках, по-бульдожьи отвисших от попоек, мешки под глазами. Конечно, великое множество наколок, густо покрывавших синей сыпью все его тело по самое горло, — лицо оставалось единственным местом, которого не коснулась иголка.
Гуза, как и любой блатарь, был груб, заносчив и агрессивен. В бригаде его не любили, да и не был он, по сути, членом бригады. Братки старались держаться от него подальше, что объяснялось, во-первых, неуемным стремлением Гузы развести на деньги или водку, а во-вторых, непереносимой вонью, исходившей от него, эдаким убойным букетом — перегар, запах чеснока и гнилых зубов.
Он был чем-то вроде заштатника. Его приглашали лишь в исключительных случаях, а появлялся он тогда, когда эти исключительные случаи не совпадали по времени с его тяжелыми запоями. Гуза четырежды тянул срок, первый раз еще на малолетке. Проведя за решеткой почти половину жизни, он прекрасно разбирался в понятиях, и при разборах с себе подобными был незаменим. Наводил он тоску и на молодую шпану, которая пыталась, сбившись стаей, оттяпать себе кусок пожирнее; вид этого человека с маленькими злыми глазками если не внушал ужас, то настораживал. А когда Гуза начинал сыпать жаргонными словечками, то сразу производил на зарвавшихся юнцов должное впечатление.
Сделав дело, Гуза получал свою долю и отваливал, чтобы через час загудеть в какой-нибудь забегаловке или на квартире знакомой крали.
В этот раз Шала поставил «под ружье» всех — работы было вдоволь.
Серпу не повезло. Главным образом не потому, что ему досталась мокруха, а потому, что работать предстояло на пару с Гузой. В их паре старшим назначили, разумеется, уголовника. Он же получил от Шалы инструкции и имя жертвы. Серп был вроде как на подхвате.
Говорили, что Гуза режет людей с той же легкостью, с какой нормальный человек лупит комаров. Во всяком случае, было доподлинно известно, что во время последней отсидки блатарь зарезал троих и не сменил свою робу на полосатую только потому, что рядом не оказалось стукача. Так что, скорее всего, Серпу не придется мараться и брать на себя лишний грех.
— Пошли, — бросил Гуза, выйдя из кабинета Шалы после инструктажа.
На улице он не оглядываясь зашагал в сторону Савеловского вокзала. Серпу не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Пройдя метров двести, Гуза остановился. Не вынимая рук из карманов, он подбородком указал Серпу на поток машин:
— Тормозни телегу.
Серп хотел было заметить, что в лакеи не нанимался, но решил, что из-за такого пустяка не стоит начинать ссору. Тем более что подними Гуза руку сам, вряд ли кто остановится.
— Куда едем?
— Мытная.
Серп поймал частника. Доехали быстро, по дороге молчали. Расплачивался Серп.
— Ну, и что дальше? — спросил он, захлопывая дверцу машины.
— Здесь контора этого козла, — сквозь зубы ответил Гуза и сплюнул себе под ноги. — Надо пройтись, посмотреть, что к чему.
— Что за контора?
— Ща… — Гуза вытащил из кармана рубашки маленький листок и прочитал: — Макс эс. Андросов Максим.
Серп так и подпрыгнул:
— Андросов?!
— Ну. Домашний адрес, номер машины… — Гуза сунул листок в карман. — А ты чё, знаешь его?
— Да так, встречались.
— Так, может, наколку подашь?
— Я?!
— Так ты ж его знаешь, не я!
— Ну да… — Серп пытался оперативно собраться с мыслями. Неизвестная баба уже заказала ему убрать Андросова, так что в целом интересы их теперь совпадали. Но загвоздка была в том, что баба заказывала аварию. Останется ли она довольна, если Андросова просто прирежут? Серп опасался, что нет, — слишком подробной была инструкция, как найти нужную машину и подрезать шланги.
— Ну, ты заснул, в натуре? — Гуза хлопнул напарника по плечу.
— Я думаю…
— Чё ты думаешь? Профессор, что ли?
— Я думаю, — Серп наконец сообразил, как свести концы с концами, — что мы здесь светимся со страшной силой. Нужно отойти куда-нибудь в сторонку.
— Ну, — Гуза неуверенно посмотрел на бесконечные ряды окон, — давай отвалим…
— И знаешь что, — Серп изобразил на лице сомнение, — боюсь, просто подловить его мы не сможем. Тут нужно хитрее.
— Чего хитрее? Шала сказал, что охраны у него нет.
— Охраны нет, — кивнул Серп, — но ездит он только на тачке, все время на людях, в подъезде домофон.
— И чё ты предлагаешь? — Гуза взглянул на него с подозрением.
Серп выдержал паузу, словно собирался с мыслями.
— Я сам все сделаю.
— Как это?
— Ну, я сам устрою так, что он ласты завернет.
— Не понял, — ощетинился блатарь. — Чё ты за фуфло мне толкаешь? Чё ты там устроишь?
— Небольшую аварию, например.
— Какую еще аварию?
— Ну, тормоза откажут…
— Гонишь, паря! — В голосе Гузы прозвучала угроза. — Ну-ка, мети, что ты там надумал!
Серпу не хотелось вдаваться в подробности, но было ясно, что Гуза просто так не отстанет.
— Что ты домотался? — деланно рассвирепел Серп. — Сказал — сделаю. А хочешь спалиться — иди режь его в подъезде!
— Не гоношись, — примирительно произнес Гуза.
— Я не гоношусь, — возразил Серп, успокаиваясь. — Сказал, что сделаю, — значит, сделаю.
— Когда?
— Ну… — Серп наморщил лоб. — Постараюсь сегодня. Или завтра.
— Отвечаешь?
— Ну. — Серп пожал плечами: дескать, иначе и быть не может.