Когда до нужного подъезда оставалось менее десяти шагов, массивная дверь лязгнула и отворилась. На крыльцо вышли два широкоплечих молодца с выдвинутыми вперед подбородками и быстро прочесали двор взглядами.
Телохранители, отметила про себя Шура. Сейчас объявится и сам босс.
Машинально она тоже оглядела двор. Ничего подозрительного. Молодая мамаша сидит на скамейке, погруженная в дамский роман, и рассеянно покачивает стоящую рядом коляску. На скамейке у соседнего подъезда перемывают чьи-то кости три бабули-одуванчика. Дама в спортивном костюме выгуливает псину неопределенной породы. Два пацана лениво пинают мяч в выстроенной посреди двора хоккейной коробке.
Телохранители остались довольны оперативной-обстановкой и спустились с крыльца. Следом за ними из дверей появился мужчина лет тридцати. По всему видно — охраняемый объект. Шура подумала, что в шерстяном костюме и плаще этому крутому будет, наверное, жарковато. Неожиданно она встретилась взглядом с одним из телохранителей и, сама не зная почему, поспешила отвернуться.
Лейтенант Веткина снова посмотрела на молодую мамашу — телохранители как раз проходили мимо нее. И в этот момент рука мамаши скользнула под плащ. Краем глаза Шура заметила, что дама, выгуливавшая собаку, вдруг предприняла какой-то странный маневр: сделав несколько шагов в сторону подъезда, она развернулась и отступила за дерево.
Веткина замерла на секунду, осмысливая происходящее, желая еще раз убедиться, что на ее глазах происходит именно то, что происходит.
За эту секунду мамаша успела уронить книгу и наклониться за ней, одновременно извлекая что-то из-под плаща, а девица в спортивном костюме — привлечь своим маневром внимание охраны. Босс в сопровождении еще одного телохранителя шествовал по дорожке. До скамейки, на которой сидела женщина с коляской, им оставалось три-четыре шага.
Шура поняла, почувствовала, что сейчас произойдет, но решение, как действовать дальше, не приходило.
— Эй! — Вскинув руку, лейтенант метнулась наперерез крутому.
Третий охранник молниеносно закрыл от нее клиента и схватился за пистолет. Двое секьюрити, шедшие впереди, обернулись.
А дальше все произошло за несколько мгновений.
«Мамаша» резко выпрямилась, сделав из «низкого старта» большой шаг вперед, и оказалась совсем рядом с крутым. В руке у нее был пистолет. Она молча приставила его к голове оторопевшей от неожиданности жертвы, нажала на спусковой крючок и бросилась бежать, на ходу сбрасывая юбку, оказавшуюся всего-навсего куском материи, накрученным поверх спортивных брюк.
Шура, набирая скорость, изменила направление, чтобы преследовать убийцу, и ринулась между выхватывающими стволы телохранителями.
— Не стрелять! — крикнула она.
И все же выстрелы загрохотали, расплескивая эхо по каменному стакану двора. Раздался чей-то истошный крик: «Ложись!» — потом междометия падающих на землю охранников, но Шура не поняла, откуда они доносятся.
Удар в плечо развернул лейтенанта Веткину, и она увидела, что дама с собачкой, отступая, полосует воздух из маленького автомата. Даже не сообразив, что ранена и что находится на линии огня, Шура бросилась к ней. Та выпустила остаток обоймы в ноги невесть откуда взявшейся сумасшедшей, отшвырнула оружие и побежала в глубь двора.
Шура на бегу наклонилась, чтобы подобрать автомат, но, едва выпрямившись, почувствовала новый удар в плечо, чуть не сбивший ее с ног. И еще один удар. Сзади раздавались хлопки пистолетных выстрелов.
Уже падая, лейтенант обернулась: два охранника, поднявшись, стреляли по ней из двух стволов. Они стояли, широкоплечие великаны, расставив ноги, как в американских боевиках, и стреляли с вытянутой руки, придерживая запястье другой.
— Ах вы… — выдохнула Шура, но два новых удара в грудь опрокинули ее на траву.
Шура Веткина падала. Падала она (бесконечно долго, как падают только во сне. Падала уже после того, как спиной почувствовала удар о вылезший из земли корень. Вдох вдруг обжег ей легкие, и она поспешила выдохнуть, почувствовав, что зайдется сейчас в мучительном кашле.
Тело ее дернулось в судороге и застыло. Темная кровь быстро наполняла колею, оставленную после недавнего ливня какой-то иномаркой. Лейтенант МВД Александра Ильинична Веткина геройски погибла «при исполнении». Как и мечтала.
Серп знал, что рискует. Знал, чем рискует.
С другой стороны, шансы убить сразу двух зайцев были весьма высоки. Шланг уже подрезан, так что авария обеспечена. Если же Андросов останется жив, то деньги Серп все равно получит, а Гуза… А что Гуза? Добьет этого рекламщика сам, и дело с концом. Ну, не вышло у молодого боевика, что поделаешь! Не Сицилия, слава богу, чтобы за малейшую промашку в бетон закатывать! Вон тот же Жук столько леваков наделал, и ничего. Если бы не его, Серпа, пуля, то так бы и ходил бригадиром, а то еще и поднялся бы.
Размышляя в таком ключе о сложившейся ситуации, Серп вошел в бар, куда должна была звонить ему таинственная заказчица. Помня, каким дураком выглядел в своем прикиде в первый раз, Серп оделся более консервативно и опять попал впросак. Бар был оккупирован рокерами: нечесаными, облаченными в тертые джинсы и клепаную кожу. На Серпа снова косились, и он чувствовал себя вдвойне дураком. Сначала он даже решил, что заказчица специально издевается над ним, выставляя на посмешище, но потом сообразил, что кровожадная леди не могла знать, что на сей раз он переоденется. Напротив, она, скорее всего, решила сменить место, чтобы ее наемник не выглядел белой вороной и не привлекал внимания.
Надо же, какой такт! Серп усмехнулся, усаживаясь за стойку.
В баре орала музыка, и одна из колонок висела прямо над стойкой. Серп по опыту знал, что в таком шуме не услышит даже собственного голоса, и сразу перешел на язык жестов, указав бармену на нужный кран и подняв вверх указательный палец. Халдей кивнул и, быстро наполнив кружку, поставил ее перед клиентом.
Серп положил на стойку купюру: в таком бардаке наверняка было принято расплачиваться сразу. Кроме того, братку не терпелось именно таким вот купеческим жестом хлопнуть о барную стойку одну из тех новеньких бумажек, которые он получил только что в обмен на «портрет президента» в ближайшем обменном пункте. Хлопнул и тут же отвернулся, крутанувшись на вытертой грубой коже высокого табурета. Отвернулся, давая понять: сдачи не надо.
Да, когда-то он балдел от металлического рева «Экцепта» и тяжелого лязга «ТНТ». Чем громче, тем лучше. Теперь шум давил на уши. Интересно, как эта дамочка собирается ему звонить в такой бедлам? Телефон-то здесь, наверное, есть, но что там можно будет услышать?
Впрочем, она, судя по всему, баба не глупая. Не просто не глупая. Она очень даже умная и… непростая. В том, первом, баре с него не взяли денег. Почему? Бармен связан с заказчицей? Нет, это слишком. И почему она тогда не назначила встречу там же? Неужели из-за его прикида? Дамочка с тактом… А почему она, кстати, сразу не проявила этот свой такт?
Серпа осенило: раз она не сразу назначила ему встречу в этом рок-балагане, и если она, в самом деле, приняла во внимание его внешний вид, то… Серп хлопнул себя по лбу. То это может означать только одно: она никогда не видела его раньше! И либо бармен описал ей, как он, Серп, выглядит, либо она сама была там. Может, сидела себе спокойно за одним из столиков. Нет, за столиком она сидеть не могла: она же звонила ему по телефону. Позвонить из зала не такая уж проблема, но он бы услышал ее и вообще заметил бы женщину с трубкой мобильника. Тогда остается вариант с барменом. Халдей должен знать заказчицу. Любопытно будет поболтать с ним на досуге…
Кто-то хлопнул Серпа по плечу, прервав плавно разматывающуюся нить размышлений. Серп обернулся.
Бармен что-то прокричал ему, тыча пальцем куда-то в сторону.
Губы халдея шевелились безрезультатно — Серп ничего не услышал. Но, проследив за направлением пальца, увидел обитую жестью дверь, ведущую, вероятно, в подсобные помещения.
Серп кивнул, слез с табурета и стал пробираться вдоль стойки. Дойдя до двери, потянул за ручку. Дверь открылась на удивление легко, хотя с виду казалась тяжелой. Он вошел и оказался в коридорчике с выложенными до середины белым кафелем стенами. Рядом возник бармен и, махнув рукой в конец коридора, крикнул:
— К телефону!
В подсобке было намного тише, а потому соображалось быстрее. Серп не стал допытываться у халдея, откуда тот знает, что зовут именно его, Серпа. Просто пошел указанным маршрутом и, завернув за угол, увидел телефонный аппарат, стоящий на старом канцелярском столе. Трубка лежала рядом, Серп поднял ее и поднес к уху:
— Слушаю.
— Новости так себе. — Тот самый голос.
— Как это?
— Парень колесит себе по городу и в ус не дует.
Серпу новость не понравилась.
— Я все подр… все сделал.
— Уверен?
— Уверен.
— Машину не спутал?
— Что я, больной? — Серпа такое предположение задело: за придурка его держат, что ли?
— Ладно. Тогда здесь, завтра, в это же время.
— А… — Серп хотел было уточнить кое-что относительно его гонорара и предложить ускорить процесс, но трубка уже отвечала короткими гудками. — Черт! — Он шмякнул трубку на рычаг и пошел обратно в зал.
Что же делать? Он обещал Гузе, что авария случится самое позднее сегодня. Может, помочь Андросову отправиться на тот свет? Надо бы, раз сам не хочет лететь под откос или целовать столб. Только вот получит ли Серп в этом случае свои десять штук? Таинственную леди и так ничто не заставляет оплачивать его работу над тормозами, а если уж будет к чему придраться, то она и вовсе оставит его с носом.
Хотя, положа руку на сердце, Серп уже не считал себя обделенным. Получить десять штук за то, что кончил Жука, на которого и без того имел большой зуб, и за какие-то два подрезанных шланга, было очень даже нормально. Но еще одна десятка не помешала бы, к тому же и делать-то больше ничего не надо. Нужно просто сидеть и ждать аварии. Почему же до сих пор она не произошла?