Серп вышел в зал. Он хотел махнуть бармену — мол, ухожу, но тот был занят и не смотрел в его сторону. Постояв, Серп решил, что не к лицу братку докладывать о своих действиях какому-то халдею.
Он направился к выходу. Посредине зала кучковались молодые ребята, о чем-то спорившие. И, поскольку докричаться друг до друга им было мудрено, они яростно жестикулировали.
Перед Серпом встала дилемма: продираться сквозь спорщиков или идти в обход, вдоль стены, протискиваясь между стеной и занятыми стульями и перешагивая через пустые.
Серп выбрал прямой путь. Подняв руки, чтобы защититься от случайного удара не слышавших его приближения ребят, он двинулся вперед.
Переход закончился благополучно. Оставалось миновать полутемный тамбур и выйти на улицу. В тамбуре вроде никого не было, и Серп уже поздравил себя с окончанием визита в этот зверинец, но в последний момент натолкнулся на человека, стоявшего у дверного косяка спиной к залу.
Благодушно настроенный Серп хотел даже извиниться, но не успел. Человек повернулся, и Серп в ужасе отпрянул: это был Гуза.
Губы уголовника шевельнулись. Серп не услышал слов, но по резкому движению подбородка и артикуляции угадал, что сказал напарник.
— Ну, чё ты? — произнес он. Это выражение служило блатарю в самых разных ситуациях и в самом разном качестве. Он мог употребить его как обычный вопрос, мог использовать в качестве приветствия, мог гаркнуть так, что оно становилось равносильно трехэтажной тираде. Сейчас за этим «ты чё?» стоял упрек: что же ты, парень, не выполнил обещания, не сдержал слова?
Серп наклонился вперед, собираясь крикнуть в ухо Гузе, что нужно выйти на улицу. Но в тот момент, когда он уже набирал в легкие побольше воздуха и, повернув голову, увидел маленькое, с тонкой раковиной ухо блатаря, Гуза вдруг вонзил Серпу в грудь заточку.
Отточенное перо скользнуло между ребрами, даже не причинив боли. Оно словно пригвоздило легкое, не позволяя ему больше тянуть в свои меха воздух.
Гуза по-кошачьи мягко отступил в глубину тамбура и вышел на улицу.
Серп упал на колени и привалился плечом к косяку, с удивлением глядя на торчащую из груди отвертку с обмотанной изолентой рукояткой. Потом просто упал и умер.
Но прежде чем упасть, он чуть слышно произнес два слова — обрывок своей последней мысли. Мысли, которая подтолкнула его, заставив нагнуться к уху уркагана:
— Не Сицилия…
Впрочем, в таком гвалте его никто не услышал.
Выстрелив, Валя бросилась бежать к углу дома. Краем глаза она увидела Ольгу, выскакивающую — дура, не подставляйся под пули! — из-за дерева с автоматом наперевес. Автомат запрыгал, извергая огонь.
Юбка легко соскользнула с бедер, и Валя заработала ногами изо всех сил. Сзади что-то происходило, она не могла понять, что именно. Даже не осознав, что делает, Валя подняла руку, все еще сжимавшую оружие, выше, направляя ствол себе за спину, и нажала на спуск. Пистолет почему-то не оглушил ее грохотом выстрела, а тихо цокнул, но Валя не обратила на это внимания.
Завернув за угол, она увидела перед собой крепкий высокий забор из неструганых досок и остановилась. Обещанной Насонычем дырки не было. Валя в отчаянии толкнула эту стену и убедилась, что доски надежно пригнаны одна к другой. Более того, повсюду из забора торчали, словно крупная рыжая щетина, длинные ржавые гвозди, что сразу отбивало охоту пытаться перелезть через роковую преграду.
Валя бросилась бежать вдоль забора, обогнула дом с торца и оказалась на узкой улочке, отделявшей дом от скверика. Девушка быстро прикинула дальнейший маршрут через газон, между кустами и деревьями, но, когда она уже подалась вперед, чтобы продолжить свой смертельный кросс, на улочку вылетела «БМВ».
Резко затормозив прямо перед Валей, машина преградила ей путь. Передняя дверца распахнулась.
— Где Оля? — Парень, сидевший за рулем, показался ей знакомым.
Это сработало.
— Там! — Она махнула рукой в сторону двора.
— Где — там?! — Парень медленно тронул машину, собираясь, очевидно, проехать тем же путем, который только что проделала Валя.
Прыгнув в машину, девушка захлопнула дверцу.
— Она побежала в другую сторону! В объезд!.. Вот так!..
Суматошные Валины жесты были в тот момент куда понятнее, чем слова. Парень газанул и понесся вниз по улице. Поворот, еще поворот…
— Куда? — Парень повернулся к Вале, но по отчаянию в ее широко распахнутых глазах понял, что девушка не может сориентироваться, и на свой страх рванул в какой-то двор, едва не сбив случайного прохожего.
— Вон!!! — завопила Валя, лупя руками по лобовому стеклу и показывая на девушку в спортивном костюме, бегущую через двор.
Машина рванулась за ней.
— Заднюю! — крикнул парень Вале, но она лишь завороженно смотрела на приближающуюся подругу.
Увидев, что машина мчится прямо на нее, Ольга метнулась в сторону.
Водитель тормознул, коротко просигналив. Валя открыла дверцу и выскочила наружу.
— Оля!!!
Та остановилась на мгновение, затем бросилась к машине, и обе девушки ввалились в салон через переднюю дверцу.
— Чушки! — ругнулся парень и дернул под сиденьем какой-то рычаг. Спинка сиденья рухнула под весом двух пассажирок, и они провалились в глубь салона. Перегнувшись через них, водитель захлопнул дверцу и погнал машину к выезду со двора.
Только теперь Валя вспомнила, кто этот парень. Это был Сергей, таинственный детектив, навещавший их на даче Насоныча. Как он оказался здесь? Когда Ольга успела посвятить его в их план? Ох, не все тут просто! Темнит подруга, говоря, что видела этого парня в кафе впервые в жизни, ох темнит…
Но главное, они живы!
Если бы педаль акселератора опускалась до самого асфальта, Макс вдавил бы ее в асфальт. Он выжимал из своей старушки все силы, но ему по-прежнему казалось, что телеграфные столбы мелькают недостаточно быстро. Время от времени Макс хлопал по приборной доске: не врет ли спидометр?
Встречный поток воздуха норовил открыть правую дверцу, помятую после столкновения с грузовиком и теперь просто подвязанную веревкой к ручке задней двери. Израненное железо жалобно скрежетало. Теперь ко всем неприятностям еще и ремонт. А все из-за такой ерунды! Не подлил вовремя тормозной жидкости в бачки. Хорошо еще, машину развернуло, а то снесло бы ему голову раньше времени…
Вспомнив об аварии, Макс на всякий случай проверил тормоза. Нормально. А то скоро Подольск, там машин будет побольше и рисковать уже не стоит.
Да, визит в город Чехов можно считать неудачей. Надо было в самом деле ограничиться звонком. Хотя что теперь решает эта загородная прогулка?
Макс довольно быстро выяснил, что семья Климовых переехала по обмену в подмосковный Чехов. То ли просто хотели переехать, то ли мнительный глава семьи считал невозможным оставаться на прежнем месте, где все вокруг знали о позоре, павшем на их честное имя. Эти подробности Макса не интересовали. Ему нужно было добраться до Ольги. Он не сомневался, что родители в курсе, где она: высчитать, что Ольга уже полгода как на свободе, не составляло труда.
В действительности все оказалось иначе. Нет, Ольга, судя по всему, освободилась. Но вот родителям о ней ничего не было известно. Да, она звонила как-то, под Новый год, но отец бросил трубку.
Да, звонила по междугородней.
Вот и все, что Максу удалось узнать от Ольгиных родителей. От ее бывших родителей.
Искать Ольгу в Москве вот так, без единой зацепки, кроме паспортных данных, не имело смысла. А единственной зацепкой были те самые буклеты. Тираж — две тысячи. Издатель — какой-то благотворительный фонд. Они появились в клинике впервые, хотя изданы еще в прошлом году. Листок с письмом вложили в каждый экземпляр — чтоб уж наверняка. Все это были детальки одной головоломки, которую необходимо решить. И Макс не сомневался, что ему это под силу.
В письме упоминалась Карина. Макс ее помнил. Черненькая такая, глазастая. Без тормозов была девчонка, на все соглашалась. Макс даже сделал для нее исключение, встретился с ней дважды. Но… Даже если она еще в Москве, что вряд ли, найти ее будет сложнее, чем Ольгу. Имя на сто процентов выдуманное, все остальное — тоже туфта. У того кабака, где он ее снимал, она давно уже не появляется. Можно, конечно, попробовать объехать все бордели и притоны в городе, но сколько на это уйдет времени? Да и шансы, говоря по совести, невелики.
А если даже он найдет эту Карину, то не факт, что она в курсе, где искать Ольгу.
Макс мчался вперед. Не исключено, что он еще застанет кого-нибудь в клинике. Выяснить координаты фонда тоже раз плюнуть. Не исключено, кстати, что Климова там и работает. Добрые христиане призрели несчастную девушку, лишенную крова, и родных. Это на них похоже. Живет там в каком-нибудь бомжатнике и отрабатывает свой хлеб, разнося брошюрки или собирая в переходах мелочь на восстановление какого-нибудь несуществующего храма.
Максу не терпелось доехать. Если бы можно было ускорить бег машины, крутя педали, он бы принялся их крутить. Спидометр гонял стрелку от ста двадцати до ста тридцати и обратно, не желая считаться с желанием Макса ехать быстрее.
Впереди вспыхнула зеленая искорка светофора. Макс нервно раскачивался взад-вперед, пытаясь методом барона Мюнхаузена подтолкнуть машину.
Зеленый огонек предупредительно замигал, но до перекрестка оставалось всего ничего — вполне можно проскочить на желтый, и Макс полетел вперед.
Справа из-за какого-то куста вынырнул гаишник и замахал своей полосатой палкой, требуя, чтобы Макс остановился у обочины. Макс с досадой отпустил газ и нажал на тормоз.
Дорога была пустой, и не имело смысла мудрить с перестроением. Макс просто направился к гаишнику, на ходу сбрасывая скорость. Когда он почувствовал неладное, светофор уже сменил зеленый сигнал на бордовый, и на перекресток с натужным ревом выехал загруженный под завязку трубовоз.