Макс не сразу понял, в чем дело.
Гаишник соображал быстрее и метнулся в сторону, уворачиваясь от несущейся на него машины. В последний момент Макс понял, что тормоза отказали, и попытался вырулить на перекресток, надеясь разминуться с трубовозом.
От резкого поворота машину занесло, подняло на два колеса, и она покатилась, словно игрушка, брошенная на ковер капризным ребенком, пока не налетела на высокий тополь.
Макс не сгорел заживо, как написали штатные бумагомаратели в одной бульварной газете. Когда машина вспыхнула, он был уже мертв.
ГЛАВА 18
Да, этот Максимилиан оказался не чета прочим игрокам-любителям. Туго пришлось Алексею Владимировичу. Он занял глухую оборону, но Максимилиан пер как танк и в итоге выиграл две пешки. Впервые в жизни Кирьянов решил схитрить, прервав партию под видом сбоя в компьютере.
Получив этот тайм-аут, Алексей Владимирович взялся за шахматную литературу, надеясь отыскать выход из создавшегося положения. Увы, довольно скоро он выяснил, что соперник увел его от разработанного варианта сицилианской защиты и заманил в дебри, откуда уже не было выхода.
Алексей Владимирович воспроизвел позицию на обычной доске и просидел над ней до рассвета, но не смог найти варианта даже для ничьей. Ожидались неминуемые потери и быстрый разгром. Он вроде бы нашел ход, который мог свести партию к ничьей, но уже через несколько минут сам же убедился, что это лишь оттянет разгром на пять-шесть ходов: сдвоенные ладьи, словно тяжелая артиллерия, грозили растерзать нестройную оборону его стоявших в замешательстве фигур.
Но сдаваться Алексей Владимирович не желал.
Вздремнув пару часов и наскоро позавтракав, он сел за компьютер и сообщил противнику, что готов продолжить партию. Ответа пришлось ждать больше часа. Наконец игра возобновилась.
Кирьянов двинул пешку, делая тот самый ход, призванный продлить агонию. Максимилиан ответил почти сразу, но вовсе не тем ходом, который ожидал от него Алексей Владимирович. Противник предпринял лобовую атаку, стремясь, очевидно, разменяв фигуры, быстро закончить партию.
Алексей Владимирович машинально щелкнул курсором по слону, намереваясь нанести ответный удар, но вдруг заметил, что выдвинутая Максимилианом ладья оголила фланг его шахматного войска. Не может быть! Кирьянов лихорадочно пересчитывал ходы, пытаясь убедить себя в том, что принял желаемое за действительное. Но сомнений не было: то ли увлекшись победоносным наступлением, то ли подзабыв за ночь о своей стратегии, Максимилиан допустил роковой промах.
Алексей Владимирович оставил слона и сделал выпад ферзем: шах! Максимилиан был вынужден закрываться, жертвуя фигуру. Ого! Вот это удача! Алексей Владимирович воспрянул духом и принялся реализовывать полученное преимущество. Еще шесть ходов, и неприятельский король оказался зажат в угол, жертвуя ради своего спасения фигуру за фигурой. Еще три хода, и Максимилиан сдался.
Алексей Владимирович был счастлив. Он отметил победу порцией хорошего виски и велел охраннику, чтобы тот решил вопрос относительно девушки на вечер. Нет, ради такой победы стоило устроить маленький праздник!
Через полчаса пришло сообщение от Рона. Назвавшись Хиро Али Роном, организатор чемпионата поздравил Кирьянова с нелегкой победой и выходом в полуфинал, где его ожидал некто мистер Уайт. Кстати, Рон сообщал, что призовой фонд снова вырос, пополнившись неким сюрпризом. Сюрприз этот заключается в том, что, в случае очередной победы, в финале пану представится возможность сыграть с партнером, с которым он, по словам Рона, «никогда еще не играл и не сыграет в будущем».
Что-что, а заинтриговать этот парень умел.
Сергей привез их в какую-то квартиру. По его словам, она принадлежала знакомому, уехавшему работать по контракту в Штаты, а Сергей снимал ее по сходной цене и использовал, как он выразился, для конфиденциальных встреч. Валя хотела было съязвить относительно характера этих встреч, но благоразумно воздержалась: все-таки хозяин только что вывез их, можно сказать, с поля боя.
Они уселись за кухонным столом. Всем было ясно, что есть несколько вопросов, которые необходимо обсудить немедля.
Переговоры, как правило, всегда начинала Валя, но сейчас она несколько стушевалась, ибо ее глодали известные сомнения относительно знакомства Ольги и Сергея. Ольга ждала, что Валя, как обычно, заговорит первая. И поскольку обе они молчали, а пауза затягивалась, Сергей решил ответить, не дожидаясь вопроса:
— Вы хотите поинтересоваться, какого черта я за вами увязался и притащил сюда. Вам любопытно, какой смысл мне вытаскивать вас из-под пуль.
Валя, взглянув на подругу, кивнула, приглашая Сергея продолжать, и он продолжил:
— Причин две. Перво-наперво мне нужно вступить в контакт с Хароном. Это мой заказ, и заказчик платит за это хорошие деньги. Подчеркиваю: моя задача — лишь вступить в контакт, ничего больше. Раз Харон согласен общаться с Ольгой, то она крайне интересна для меня с точки зрения выполнения этого заказа. Поскольку я вытащил вас обеих с поля боя, я, как мне кажется, заслуживаю некоторой благодарности, а значит, вправе надеяться, что вы, — он церемонно поклонился Ольге, — замолвите за меня словечко перед знаменитым киллером. Вот такой расклад. — Сергей встал и раскланялся. Опасаясь, что в кухне снова повиснет тяжелая пауза, он захлопотал у плиты. — Чаю не желаете?
— А вторая? — напряженным голосом спросила Валя.
— Что — вторая? — Сергей повернул ручку конфорки, и под курносым немецким чайником сам собой вспыхнул огонь.
— Ты сказал, что причин две.
— А-а… — Детектив кивнул. — Действительно. Хотя зря я сказал про вторую причину, но раз уж сказал…
Он открыл холодильник и начал доставать какие-то продукты: початую банку джема, колбасу, масло, плитку шоколада. Валя обратила внимание на то, что вареная колбаса не заветрилась, хотя лежала без упаковки: значит, не так редко посещает детектив эти апартаменты.
— Вторая причина, — продолжал Сергей, доставая нож и снимая с колбасы шкурку, — в том, что вы мне нравитесь, девчонки.
— Сразу обе? — поинтересовалась Валя с сарказмом.
— Да, сразу обе. Но не в том смысле. Вы мне даже не нравитесь, а… — Он задумался, подбирая нужное слово, и в это время пилил колбасу на тонкие ломтики. — Сочувствую я вам.
— Почему? — допытывалась Валя.
Ольга порывалась одернуть ее, но не успевала, поскольку Сергей сразу отвечал на очередной вопрос.
— Почему? Сложно сказать. Вы несколько отстали от жизни.
— Семь лет на зоне, — напомнила Валя.
— Да, семь лет там — это много. Но, понимаешь, я видел людей, оттянувших срока и побольше. И малолеток бывших, и взрослых. Они все сразу бросаются наверстывать упущенное, недополученное, недоеденное, что ли. Рвут друг друга, в банды собираются, под воров встают…
— Возвращаются на прежний проторенный путь… — Валя процитировала лекцию, которую читали незадолго до освобождения всем заключенным. Текст лекции, словно молитва, оставался неизменным много лет, но знали это, пожалуй, только рецидивисты, если, конечно, их не избавляли от этого ритуала. Отсидевшие один срок слышали ее лишь однажды, так что нужды редактировать напутствие «возвращающимся в ряды строителей социализма» не возникало. Тем более что многие из работавших в зоне были, возможно, еще больше отрезаны от внешнего мира, чем вверенные их заботам заключенные. Некоторые контролеры не выезжали из района десятилетиями, погрузившись с головой в исполнение своего долга перед отечеством.
— Да, возвращаются. — Сергей поставил на стол чашки. — Вам покрепче?
— Покрепче. — Ольге удалось-таки вставить хоть слово.
— Но дело в другом. — Сергей, подумав, решил заварить чай прямо в чашках. — Дело в том, что эти люди зачеркивают все, что было до срока. Списывают и стараются забыть. Понимаете? Бывших друзей, любимых девушек, все, чем занимались до того. Понимаете?
— Не совсем. — На сей раз Валя ответила честно.
— Ну вот друг у меня был… — Сергей помолчал, помешивая заварку сразу в двух чашках. — В общем, сел он. Ненадолго. За драку. И знаете что? Девушка у него была. Ждала его, письма писала. Вроде как в армию он ушел. А вернулся… — Детектив пододвинул девушкам чашки и, сев за стол, налил чай себе.
— И что? — Ольгу заинтересовал рассказ.
— И ничего, — пожал плечами Сергей. — Он к ней даже не зашел. Лучшим другом у него стал один забулдыга у гастронома, бывший атлет, а теперь начальник бригады по приему посуды. Алкашей и бабулек строит в очередь…
— А она что? — Романтическая история явно заинтересовала Ольгу больше, чем следовало.
— Она? — Сергей медленно сыпал сахар в свою чашку. — Да при чем здесь она? Я же не о ней говорю. Понимаете, вы мне интересны. Вы прошли через это и, пройдя, не заразились этой дрянью. Для вас все было как… как этап, который нужно пройти, чтобы вернуться… ну, как…
— Как у спортсмена, который не выиграл Олимпиаду, — задумчиво произнесла Валя.
— Точно! — подхватил Сергей. — Прошло четыре года, и он опять на стадионе…
— Так, ладно. А почему тебе нас жалко? — перебила его Валя.
— Почему жалко? — Детектив погрустнел. — Да потому, что нет у вас шансов.
— Вот как?
— Вот так. А жаль. Я в детстве очень любил книжку про Айвенго. — Сергей отхлебнул из чашки.
— И что там с Айвенго?
— Да с Айвенго все закончилось хорошо. А ты не читала?
— Читала, — сказала Валя. — Только не пойму, почему у нас шансов нет.
— Вы дилетанты, — жестко ответил Сергей. — Хуже того, вы настолько отстали от жизни, что даже не понимаете правил тех игр, в которые садитесь играть. Если бы не я, то…
— Спасибо! — выпалила вдруг Ольга.
— Да, — согласилась Валя. — Спасибо. И спасибо за напоминание о вашей роли в нашей судьбе, доблестный рыцарь. Но вернемся к нашим баранам. Неужели все так безнадежно?