к оказалось, не станут разыскивать в связи с той перестрелкой. Квартира, где они жили, и впрямь принадлежала человеку, уехавшему работать за рубеж. Только он не оставлял Сергею ключей. Он вообще не знал о существовании детектива. Сергей ангажировал квартиру по собственной инициативе. И о том, что он живет там, не знал никто. По большому счету, Сергей и Ольга были чисты, никто за ними по пятам не гнался. Попадись Сергей или Ольга случайно, им, возможно, и предъявят счет, а ловить по городам и весям…
Ольга никогда серьезно не задумывалась, чем займется во взрослой жизни. Сначала была слишком мала для этого: поступлю в институт, а там будет ясно. Потом стала вдруг сразу взрослой. Но одновременно и жизнь ее приобрела смысл и цель: месть. Дальше она не загадывала. Прежде всего потому, что не верила в удачу. А ей все удалось, и теперь она перешагнула ту грань, за которой и жизни-то вроде быть не должно.
Она будто родилась во второй раз. Все счета из прошлого были оплачены, за душой ничего, а что дальше?
Они уезжают вместе с Сергеем. Тот знает, что делать, куда идти. И она бежит за ним, как только что вылупившийся цыпленок бегает за первым движущимся предметом, который увидит, едва сбросив скорлупу. Может быть, они и закончат этот путь вместе, остановившись где-то на годы. Может быть, но сначала Ольге нужно убедиться, что чувство, заставляющее бывшего детектива помогать ей, — не жалость. Иначе она уйдет одна…
И только от нее зависит, как сложится эта начатая с чистого листа жизнь.
Ольга повернула голову и увидела трех омоновцев, приближавшихся к зданию вокзала. Она решила вернуться в зал. Не потому, что опасалась проверки. Документы у нее в порядке, она даже отказалась от предложенного ей Сергеем чистого, без судимости, паспорта на другое имя. Так что бояться ей было нечего, но что-то вроде аллергии к людям в форме стражей порядка осталось, наверное, навсегда.
Оказавшись внутри, Ольга сквозь стеклянные двери посмотрела в кассовый зал. Сергей все еще стоял у окошка, постукивая бумажником по стойке.
Ольга свернула налево и подошла к продавцу газет. Особого желания читать прессу у нее не было. Может, не то настроение, может, перечитала в лагере. Она просто разглядывала яркие обложки журналов и кричащие заголовки газет. «Маньяк отравил восемьдесят пять человек», «Пойман убийца Листьева», «Героин провозят инопланетяне», «Сенчукова — гермафродит!».
Проглядев первые страницы цветных изданий, Ольга решила напоследок пробежаться по передовицам ежедневных газет. Взгляд ее упал на прошлый выпуск «Совершенно секретно», случайно затесавшийся между «Известиями» и «Финансовой Россией».
Она вытащила газету и развернула. Статья называлась «Звезда и смерть пана Штуровского: Штуровский или Кирьянов?». Почти четверть страницы занимала фотография Кирьянова, стоящего на какой-то огороженной мраморными перилами площадке. Точеные балясины хорошо оттенялись пальмовой рощицей, начинавшейся сразу за пределами площадки.
Ольга начала читать.
— Будете брать? — повернулась к ней продавщица.
— Да-да. — Ольга, не отрываясь от статьи, сунула ей купюру и не глядя взяла сдачу.
По сообщению каких-то там источников, автор статьи повествовал о человеке, проживавшем под именем Ян Штуровский на одном из тихоокеанских островов. Две недели назад в усадьбе Штуровского произошла перестрелка, в ходе которой хозяин был застрелен. Был также ранен охранник. В ходе расследования неожиданно выяснилось, что имя убитого — вымышленное. Выяснилось также, что хозяин виллы был не поляком, как считали местные власти, а русским. Пока его настоящее имя не установлено, но время появления пана на острове и его фото наводят на мысль, что человек, скрывавшийся под фамилией Штуровский, на самом деле — Алексей Владимирович Кирьянов, считающийся на сегодняшний день погибшим от рук кавказских террористов. Автор не делал окончательного вывода, представляя на суд читателей только ставшие ему известными факты и фото.
— Де-вуш-ка! — Продавщица, видимо, уже не в первый раз окликала недавнюю покупательницу.
— А? Что? — Ольга испуганно взглянула на нее. — Здесь же не библиотека! Отойдите в сторонку и читайте!
— Да-да. — Ольга кивнула и, положив газету на прилавок, поспешила отойти.
— Девушка, газету! — вновь окликнула ее продавщица.
Но странная покупательница не слышала ее.
Ольга шла к дверям кассового зала. Сергей заталкивал в бумажник билеты и сдачу. Справившись с этой нелегкой задачей, он поднял глаза и улыбнулся, увидев идущую навстречу Ольгу.
Хэппи-энд, насколько это возможно. Если бы не смерть Вали и не ощущение того, что месть осуществилась пусть от их имени и их руками, но не ими… В этой игре Ольга была скорее орудием — не палачом, а карающим мечом в чужих руках, орудием Харона…
ЭПИЛОГ
Бог Харон, всемогущий властелин мертвых, восседал на троне. Бог был погружен в раздумья. Дабы никто из суетившихся за дверями тронного зала смертных не обеспокоил его, не отвлек от важных мыслей, он принял человеческое обличье. Не любивший пустой суеты подобострастных людишек, так и норовивших поцеловать край его тоги или сандалию, Бог Харон часто пользовался этим приемом. В последние годы он принимал облик женщины — не молодой, дабы не возбуждать у людей похотливые мыслишки, но и не старой, чтобы не оказаться стесненным страхом сделать нечто, не подобающее возрасту преклонному.
Бог размышлял о роде человеческом. Тысячи лет прошли со дня, когда эти существа были наделены душой и разумом. Но за прошедшие века твари употребили бесценные дары лишь для того, чтобы вытравить из своих душ все, что только могло поднять их над диким зверем, и при помощи разума построить адские машины и страшные города-чертоги. Тысячелетие за тысячелетием они лишь совершенствуются в низости и непотребстве, погрязая в крови и разврате. По мере сил он, Бог Харон, уводил до срока в свое царство худших из них, дабы прекратить черные деяния их на земле, и лучших, чтобы не поглотила их страшная гидра слепой алчности. Все тщетно.
Что ж, в его власти увести в Тартар всех. Всех до единого, оставив солнечный мир лишь тварям безумным и потому чистым душой.
Да! Бог Харон поднялся с трона. Он поступит так! Сейчас он возьмет свое весло, отправится к берегу подземной реки, встанет в свою ладью и, приняв свой истинный облик, пошлет ангелов смерти во все концы света…
Харон направился к дверям. Он протянул руку, ожидая ощутить на ладони своей тяжесть весла, но рука замерла в пустоте.
Бог обернулся и грозно взглянул по обе стороны трона.
Лицо его потемнело от гнева: смертные осмелились посягнуть на его весло! Посмели прикоснуться к символу божественной власти!
Харон ринулся к дверям тронного зала и распахнул их.
Под дверями стояло несколько людишек: они шептались о чем-то и тотчас смолкли, испуганно глядя на явившегося перед ними Бога.
— Кто посмел прикоснуться к веслу?! — громовым голосом обратился к ним Бог Харон.
Испуганно переглядываясь, людишки защебетали какой-то вздор:
— Хильда Арвидасовна, что с вами? Какое весло?
Проклятье, они даже не могут понять своим жалким умишком, кто стоит сейчас перед ними. Они видят лишь это обличье женщины в одеждах целителя, которое принял Бог, надеясь избежать необходимости слушать их раболепное пустословие.
— Глупые твари, кайтесь немедля! Иначе я поражу вас пламенем!
— Хильда Арвидасовна, успокойтесь, пожалуйста!
Они осмеливаются хватать его за края одежд!
— Прочь, смертные! — Он отталкивает какую-то тварь и устремляется в длинный коридор, ведущий сквозь все здание: он знает, где пытаются спрятать похищенное весло.
Кто-то снова пытается схватить Его. На сей раз рука схватившего была много крепче, и высвободиться оказалось непросто.
— Хильда Арвидасовна, давайте пройдем…
Кто-то подхватил Его с другой стороны.
— Прочь!!!
Но они не слушают Его, они бесцеремонно волокут оболочку этой женщины, в которую заперто божество, не обращая внимания на то, что говорит Он ее срывающимся голосом. Они втаскивают оболочку в кабинет и валят на кушетку, по-прежнему называя Его глупым именем и прося успокоиться. Одна из тварей появляется рядом со шприцем в руках.
Глупцы! Они не понимают, что их жалкие яды бессильны против бессмертного Бога и не в состоянии причинить ему хоть какой-нибудь вред. Все их усилия могут лишь разрушить эту оболочку и высвободить Его, а тогда уж на их головы обрушатся Его гнев и кара!
И все-таки Он рванулся, в последний раз пытаясь освободиться, но три пары рук держали слишком крепко.
— Прочь, смертные! — вскричал Он, когда почувствовал, как игла проникает в Его плоть.
Прошло несколько секунд, и Хильда затихла, погрузившись в глубокий наркотический сон. Санитары ослабили хватку и отпустили ее, с сожалением глядя на пунцовые пятна, оставленные их пальцами на коже доктора Ронкшинас: нехорошо, синяки останутся.
Хильду решили спустить на первый этаж. Там как раз была пустая палата. Послали за Олегом Яковлевичем. Кто-то предложил даже позвонить домой Харитону Игоревичу: мол, столько лет проработали вместе, он должен хорошо ее знать, но потом решили не тревожить пенсионера.
Сотрудников, сбежавшихся на шум, попросили разойтись по своим местам, и люди расходились, вполголоса обсуждая происшествие. Все сочувственно качали головами, охали и соболезновали коллеге, хотя на самом деле переживали за доктора лишь немногие. Большинство же прикидывало в уме, какие перестановки на кафедре может повлечь уход заведующей, а некоторые, уже давно просчитавшие этот вариант и теперь дождавшиеся своего часа, мысленно ликовали. Хотя внешне все выглядело скорбно и пристойно. Психология людей — вещь тонкая и непредсказуемая…
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.