Дабы упредить такой поворот, Шала велел Жуку выделить людей в помощь бобровской службе безопасности, а сам по своим каналам пытался установить, с кем из киллеров обсуждался вопрос о ликвидации Бобра. Выходило, что пока ни с кем. Это бездействие беспокоило вора: раз противник не делает того, что должен сделать, значит, он готовит нечто оригинальное. А сюрпризов Шала не любил.
На сегодняшний день у Жука был приказ держать бригаду в состоянии готовности номер один, и он собирался держать ее в этом состоянии любой ценой, любыми средствами.
ГЛАВА 5
Валя и Ольга прибыли в столицу, чтобы свести счеты.
Вале нужна была голова бывшего супруга, Константина Боброва. В меньшей степени интересовали ее упоминавшийся уже ловкий адвокат, вернее адвокатесса, сначала засадившая ее в желтый дом, а после, когда муженек прибрал к рукам отцовскую фирму, отправившая Валю за решетку. Ольга должна была помочь подруге в обмен на такую же услугу с ее стороны.
Обе они попали в зону с чужой подачи, обе были преданы людьми, которым доверяли. Но сейчас отчаянная злоба, раздиравшая их изнутри в первый год заключения, сменилась спокойным убеждением в необходимости отомстить. Убеждение это шло уже не от сердца, оно просто заполнило каждую клеточку мозга, мышц, крови. Для прощения, жалости, сомнения места не осталось.
Ольгин случай, конечно, был сложней: во-первых, список ее должников несколько длиннее, во-вторых, найти их не столь просто. Отчасти поэтому, а отчасти потому, что реализация Валиного плана обещала принести криминальному дуэту определенные наличные средства, с которыми можно браться за любой список, подруги сошлись на том, что начнут они с господина Боброва. С Константина Андреевича Боброва, президента фирмы «Братья Бобровы». С Кости Бобра.
Итак, Валя и Ольга прибыли в столицу.
Прямо на вокзале они нашли бабульку, у которой сняли комнату за пятьсот рублей новыми, но вперед заплатили только половину. Поскольку время было позднее, то решили, не мудрствуя лукаво, купить хлеба и десяток яиц и отправиться почивать. На следующий день Валя собиралась навестить своего бывшего мужа.
Валин план, довольно наивный даже для конца восьмидесятых, совершенно не годился для конца девяностых. Собственно, и планом этот фортель назвать было трудно. Валя рассчитывала, что ее появление повергнет бывшего супруга в ужас. Он должен ее бояться. Конечно же Константин попытается откупиться от Вали, предложит деньги. И Валя примет их. На них она наймет киллера. Дальше все просто: она пригрозит братьям Бобровым и вернет себе фирму. А с такими деньгами можно будет без труда разыскать и примерно наказать и тех четверых, которых наметила Ольга.
Такой план мог прийти в голову человеку не вполне здоровому или не вполне сознающему, что происходит вокруг. Что ж, в какой-то мере так оно и было. Годы, проведенные за забором, и те перемены, которые произошли по другую сторону этого увенчанного колючей проволокой забора, и впрямь способствовали появлению такого безумного наполеоновского плана. К тому же перед тем, как отправиться в казенный дом шить синие ватники, девчонки едва успели шагнуть во взрослый мир, и просто не было времени познакомиться с ним поближе.
Этим вечером они ели яичницу, рассказывая любопытной бабульке какие-то сказки о своей жизни, а утром Вале предстояло ехать в центральный офис «Братьев Бобровых». Появление перед негодяем мужем в присутствии его служащих и клиентов должно было, по мнению подруг, усилить эффект.
Пельмени и яичница за последние дни стали у девушек самыми популярными блюдами. Во-первых, положение с финансами было довольно напряженное. Денег осталось около полутора миллионов, а когда Костик Бобров раскошелится и они разбогатеют — неизвестно. И до той поры нужно как-то жить. Во-вторых, готовить ни Ольга, ни Валя толком не умели. Да и откуда? В школе были какие-то кулинарные эксперименты, но только с умной книгой наперевес и… когда это было!
Впрочем, они не останавливались на достигнутом. Блюда постепенно усложнялись, и сегодня у Вали вышли замечательная яичница и аппетитно хрустящие тосты.
— Как тебе? — поинтересовалась Валя, осторожно поднимая над тарелкой опасно трепещущий желтый «глаз».
— Вкусно, пальчики проглотишь, — с готовностью выдала заслуженный комплимент Ольга.
— Да нет, я не про это. — Валя хотела кивком показать на вилку и едва не уронила желток, но в последний миг успела слизнуть его.
— А про что?
— Ну, — Валя, почти не жуя, проглотила, — про город, про Москву.
— А-а… — Ольга перевела взгляд на окно, словно не выучивший урок школьник, использующий последний миг, чтобы оттянуть выход к доске. Впрочем, из окна бабулькиной кухни были видны лишь окна соседней пятиэтажки.
— Как в другой мир попали. — Валя, не дождавшись ответа, сама начала делиться впечатлениями: — Прямо Америка…
— Какая, к чертям, Америка! Совдепия, она и в Африке совдепия. — Ольга с саркастической усмешкой обвела взглядом обшарпанную кухню с закопченным потолком и медленно, но верно превращающейся в прах мебелью образца начала семидесятых.
— Да все равно. — Валя тоже взглянула по сторонам, неприязненно поежившись. — Улицы другие стали, люди…
— Люди, — хмыкнула Ольга. — Люди все те же.
Они доели ужин, и Ольга взяла тарелки, чтобы вымыть.
— Слушай, а что ты будешь делать потом? — спросила Валя задумчиво.
— Ты меня спрашиваешь, — Ольга взглянула через плечо, — или саму себя?
— Тебя.
— Ну, тогда я отвечаю: понятия не имею. А ты?
— Не знаю. Надо на работу устраиваться. После мамы осталась квартира. Этот козел ее, конечно, уже продал-перепродал, но все равно можно же что-то сделать.
— Тебе проще, у тебя все умерли, — огрызнулась вдруг Ольга и тут же, бросив тарелки, кинулась к остолбеневшей Вале.
— Да, — сказала та, — если честно, то в чем-то ты права. Мне проще.
Они еще какое-то время посидели молча, пряча друг от друга глаза. Ольга корила себя за жестокий выпад, Валя жалела, что первой затронула тему.
— Так что, — сказала Валя, желая подтвердить, что инцидент исчерпан и обиды на подругу нет, — значит, не знаешь еще?
— Да я пока больше ни о чем и думать не могу, как об этих…
— Слушай, а ты… — Валя замялась, подбирая слово.
— Что?
— Ну, не боишься?
— Кого?
— Убивать.
— Ты что? — Лицо у Ольги вытянулось. — На попятный?
— Нет, но живые же люди…
— Око за око! — Ольга хлопнула по столу ладонью. — Ты что, Копец, воздуха свежего потянула и на попятный?
— Да я не про то.
— А про что ты? Про христианское милосердие? Так это я, а не ты полгода у баптистов кантовалась! Ходят там эти блаженные, тонуть будешь — руки не подадут: дескать, на все воля Божья!
— Ну, а…
— Пошла ты в пень со своими мыслями! Мы пять лет ждали, и я доберусь до них, слышишь? Одна или с тобой, но доберусь!
Привлеченная громкими голосами, в кухню сунула свой нос бабуля:
— Чтой-то вы? Никак уже ссоритесь? — Маленькие, укутанные морщинами глазки испуганно забегали.
— Да нет, бабушка, — улыбнулась Ольга, — мы репетируем. Мы ведь в театральный поступать приехали. Экзамены скоро вступительные.
У Макса были причины для скверного настроения. Причина. Хотя какая, собственно, разница, одна крупная неприятность или полдюжины мелких заставляют повесить нос. Есть, конечно, философы-теоретики, любящие разводить антимонии на сей счет. Одни говорят, что лучше, когда много мелочей портят вам жизнь. Почему? А потому, что устранение одной-двух из них, уже само по себе являясь удачей, способно поднять тонус. Противники этой теории, наоборот, полагают, что разрешение одной проблемы более вероятно, а стало быть, шанс вообще избавиться от неприятностей не в пример выше, когда неприятность всего одна.
У Макса была всего одна причина. Но самому Максу она казалась не то что достойной внимания, а просто убийственной.
Дело в том, что, потерпев накануне вечером фиаско с наглой девицей, которую он подцепил после попойки с Жуком и Белым, Макс проспался и решил взять реванш с другой дамой. Ничего удивительного в случившемся конфузе он не видел: сколько выпили-то! Макс позвонил одной своей знакомой, столь же безотказной по части подобных приключений, сколь и свободной в дневное время.
Пока Макс дожидался подругу, утихший вулкан снова ожил, закипел, забурлил, только что не задымился. И что же? Как только дошло до дела, главный в этом деле орган опять предал! Знакомая Макса, в отличие от давешней нахалки, повела себя достаточно тактично, но не смогла скрыть разочарования. Макс же был не просто огорчен или взволнован, он был нокаутирован. После ухода знакомой он пытался заняться чем-нибудь полезным, но тщетно: мысли его возвращались все к тому же.
Что за черт? Макс периодически оттягивал резинку тренировочных штанов и принимался изучать забарахливший вдруг столь важный и ценный механизм. С виду все было в порядке, хотя Максу то и дело начинала мерещиться сыпь или казалось, что где-то в том районе ощущаются непонятное жжение и покалывание.
— Нужно отвлечься! — уверенно сказал себе Макс, стоя перед зеркалом в прихожей. — Просто отвлечься, отдохнуть немного, и все пройдет.
Он ободряюще подмигнул своему отражению и получил тот же знак поддержки от Макса, стоявшего в зеркале. Чего он, в самом деле, задергался? Что может так вдруг, с бухты-барахты, случиться со здоровым тридцатилетним мужиком? К тому же еще два дня назад все было даже более чем нормально. Эге! Та девица была уже сама не рада, что приехала к нему, — дал он ей прикурить прошлой ночью.
— Все о’кей, братан! — Макс кивнул на прощание своему отражению и отправился на встречу с партнером.
Сегодня предстояло подписать договор. Выгодный клиент: пожелал, чтобы агентство Макса разработало для него фирменный стиль и подготовило публикации в четырех журналах. Тысяч десять-пятнадцать гринов были обречены упасть в карман Макса Андросова, владельца рекламного агентства «Макс’С». Неплохо?