Все из-за тебя! – орала на мужика баба.
Не из-за меня! – орал на бабу мужик.
Брит подняла голову. В небе над ними над всеми не было ни облака. Ни облаки. Она помнила со школы из географии: облака образуются, только если есть какой-нибудь кусочек, например, крошечная пылинка или крупинка соли. Аэрозоль. Водяные пары поднимаются и пристают к ней. Эти большие белые фигуры, похожие на Божьи выдохи в зимнюю погоду, эти белые лоскутки или грязно-белые облачные гряды – всего-навсего пыль и вода, сформированные воздухом. Сейчас она лежала на кровати, глядя на артекс[27] на потолке. Артекс – это асбест. Ее отец умер от осложнений асбестоза, а здесь все эти блядские потолки.
Не парься.
Сейчас сентябрь.
Все жаркое лето люди повсюду багровели от злости, чуть ли не синели от злости.
Все из-за тебя.
Теперь стало прохладнее, она ко всему этому относилась хладнокровнее. Училась у облаков, ха-ха. Проще простого: она выключила выключатель. Положила запасную подушку на голову.
Она заснула. Прошла ночь. Зазвонил будильник. Она проснулась.
Встала, надела чистую одежду, села на автобус до вокзала, чтобы потом пересесть на поезд до работы.
Однажды у наземки стояли какие-то люди с Би-би-си. Они расспрашивали прохожих о нынешней ситуации. Мужик подсунул ей под нос длинный микрофон. Другой обратился к ней: Расскажите, что для вас значит Брексит?
Она вспомнила всех этих людей в центре.
Вспомнила, как Стел из собеса говорила, насколько труднее стало поднимать вопрос о соцобеспечении ДЭТА: сейчас никто и слышать не хочет, что все люди тоже когда-то были иммигрантами, а легальные иммигранты так же непопулярны у СМИ и широкой публики, как и нелегальные.
Просто не тянуть с этим, ясно? – сказала она в микрофон.
Интервьюер кивнул, как будто она сказала что-то важное.
Вы думаете, правительство просто не должно с этим тянуть? – спросил он.
Ага, – сказала она. – А какой у нас выбор? Честно говоря, сейчас это дохера значит. Пардон за мой французский. В смысле, мир намного больше, чем Брексит, да? Хотя… Пофиг.
Интервьюер спросил, как она проголосовала на референдуме по ЕС.
Нет, поймите, я не собираюсь говорить вам, как я проголосовала. И не позволю вам думать, что вы вправе решать что-то за меня. Скажу только, что я была тогда моложе и еще считала, что политика важна. Но все это… Эта бесконечная… Это съедает… понимаете… душу. Неважно, как я проголосовала, как вы проголосовали или как кто-то там проголосовал. Потому что какой смысл, раз уж никто в итоге не собирается слушать или волноваться по поводу того, что думают другие, если только те не думают и не считают то же, что и они сами. Да и вы, народ, постоянно спрашиваете у нас, что мы думаем, как будто это так важно. Вам же плевать, что мы думаем. Вам просто нужна драчка. Вам просто нужно, чтобы мы сотрясали воздух. Я скажу вам, к чему это ведет. Это лишает всех нас смысла. Вы лишаете нас смысла, и люди у власти, делающие это ради нас, ради демократии – ага, ну да, врите больше. Они делают это ради компенсации. Они каждый день все больше лишают нас смысла.
Ее поблагодарили. Спросили, как ее зовут и чем она зарабатывает на жизнь.
Бриттани Холл. ОСИЗО в ЦВСНИ.
Ассистентка все записала, даже не спросив, что это такое. Она записала «Бритни» как Бритни Спирс. Люди часто бывают такими вот небрежными. Она все записала неправильно. Бритни Холл СЗО ВСИ.
Так что и впрямь неважно, кто такая Брит и кем она работает.
Она прошла через барьер, села на поезд (после того как ее задержали, свободных мест не осталось) и поехала на работу.
Она сошла с поезда. Прошла по дороге с вокзала между мотками колючей проволоки аэропортовского заграждения и через парковку для руководства/посетителей.
Привет, саженцы.
Вот несколько вещей, которые Бриттани Холл узнала в первые два месяцы работы ОСИЗО в британском ЦВСНИ:
• Что означает личное пространство. (Это означает, что она не ДЭТА.)
• Какое действие оказало официальное сообщение о независимой инспекции центра: это означало, что в комнате для посетителей установили новый кулер с водой.
• Что в стране одновременно содержатся под стражей 30 000 человек и что благодаря такому количеству интернированных ДЭТА по всем местам заключения зарплаты СА4А сохраняются стабильными.
• Что ДЭТА бродят по крыльям, словно у них джетлаг. Чем дольше их здесь удерживают, тем сильнее джетлаг. Прибыв впервые, они заводили дружбу с людьми, с которыми их что-нибудь связывало: место происхождения, религия, язык. Затем эта дружба попросту сходила на нет, ты наблюдал это раз за разом, потому что на самом деле их связывало здесь только дерьмо – открытый туалет, и то, что они застряли здесь бессрочно, а это означало, что никак невозможно узнать, когда тебя отсюда выпустят и выпустят ли вообще, а если даже выпустят – сколько пройдет времени, прежде чем ты снова сюда вернешься.
• Как выбирать, с какими ДЭТА разговаривать, а каких игнорировать.
• Как беседовать о погоде с другими ОСИЗО, пока они захватывают кому-то шею или пока вы вчетвером сидите на ком-то, чтобы его успокоить.
• Как говорить, особо над этим не задумываясь: Они брыкаются. У нас тут вам не отель. Если тебе здесь не нравится, езжай к себе домой. Как ты смеешь просить одеяло? В тот день, когда Бриттани сама впервые произнесла последнюю фразу, она поняла: происходит что-то ужасное, но сейчас уже это ужасное – ужасное, как смерть, – казалось таким далеким, словно происходило не с ней, а по ту сторону плексигласа, похожего на материал в окнах центра, которые на самом деле были не окнами, хотя должны были выглядеть как окна.
Содержание под стражей – ключ к сохранению эффективной иммиграционной системы.
ХО
Никто не задерживается бессрочно, и регулярно проводятся ревизии с целью обеспечения законности и соразмерности задержания.
ХО-ХО-ХО
А потом случилось это.
Был понедельник октября. Брит сошла с поезда. Была середина утра. Брит приехала на дневную смену. Спустилась по лестнице к турникетам и вышла.
На металлическом сиденье возле вокзала сидела школьница.
Извините, – сказала девочка.
Ты мне? – сказала Брит.
(Из поезда вышло немало народа.)
Можете мне кое с чем помочь? – сказала девочка.
Брит глянула на телефоне время.
Разве в твоем возрасте не надо быть сейчас в школе? – сказала она.
Вообще-то очень хороший вопрос, – сказала девочка.
Ну так ответь тогда, – сказала Брит.
Отвечу, – сказала девочка. – В свое время. Но сейчас меня интересует другое.
Что же тебя интересует? – сказала Брит.
Что такое ОСИЗО, – сказала девочка.
Что? – сказала Брит. – Ох.
(Бейдж Брит висел на уровне глаз девочки.)
О означает, что я охранница, – сказала Брит.
А что такое СИЗО? – спросила девочка.
Следственный изолятор, – сказала Брит.
А что такое Б? – спросила девочка.
Брит подхватила рукой свой бейдж.
Это мое имя, – сказала Брит.
Вас зовут просто Б? – спросила девочка. – Как клево. Классная идея.
Что ты мелешь, – сказала Брит. – Ясно, что это первая буква моего имени.
Я тоже сокращу свое имя до первой буквы, – сказала девочка.
Какое у тебя имя? – спросила Брит.
Ф, – сказала девочка.
Брит расхохоталась.
А на самом деле? – сказала она.
Флоренс, – сказала девочка.
Ну, если ты Флоренс, значит, я машина[28]? – сказала Брит.
Девочка обрадовалась. Брит почему-то пришла в восторг от того, что доставила кому-то радость.
Да брось. Наверно, с тобой постоянно так шутят, с таким-то именем – Флоренс, – сказала Брит.
Шутят. Но обычно спрашивают: а где же твоя машина, Флоренс? Или что-то наподобие. Вообще-то никто еще не называл себя моей машиной, – сказала девочка.
Ага, но я и правда машина, – сказала Брит. – Хотя совсем не факт, что твоя. И прямо сейчас машина говорит тебе одно слово: школа. Разве ты не должна сейчас прилежно учить уравнения или что там еще? В какую школу ты ходишь? Точней, не ходишь?
Это тоже насмешило девочку. Брит попыталась прочесть надпись на маленькой эмблеме на блейзере смеющейся девочки. Vivunt spe. Латынь. Живущие, жить. Они живут. Типа того.
Девочка достала что-то из кармана и протянула Брит. Та села на металлическое сиденье рядом с ней.
Это была открытка, на вид старинная, как будто ее отправили много лет назад, с неглубокой каменистой рекой и деревьями. В отдалении трое детей плыли на байдарке по речной воде, которая была ярко-голубой. Ее голубизна была подчеркнутой, ненастоящей – в реальности вода не бывает такой голубой; возможно, зелень тоже подзеленили. Но на открытке был солнечный день, с дымчатым голубым небом, одним-единственным облачком, холмистыми склонами и горами вдалеке, деревьями, каменистым берегом у реки, густой травой за ней. Внизу открытки было написано: КИНГАССИ, река Гинак и поле для гольфа 5359W, и, найдя на картинке поле для гольфа, можно было различить трех малюсеньких людей на заднем плане, вероятно, гольфистов.
Угу, – сказала Брит. – От кого она? Можно прочитать на обороте или это личное?
Дес, – сказала девочка.
Дес? Что значит «дес»? – сказала Брит.
«Дес» значит «да, если хотите», – сказала девочка.
Спах, – сказал Брит.
Что значит «спах»? – сказала девочка.
Спасибо, хочу, – сказала Брит.
Вы говорите на моем языке! – сказала девочка.
Открытка и правда была старинной, со штемпелем, поставленным много лет назад, лет за десять до того, как родилась сама Брит:
17:30, 16.04.86, ИНВЕРНЕСС, Продукт «Слава Каледонии» Дорогой Саймон мы приехали в Кингасси в субботу вечером в 17:30 Добрались хорошо. Здесь очень тепло много солнца сегодня понедельник После обеда еду на автобусе в Инвернесс взглянуть на Лох-Несс так что пока. Дядя Десмонд.