Поверь мне, – говорит Брит. – Может доходить даже до такой генетической случайности, как эта.
Что может доходить? – говорит девочка.
Ненависть, – говорит Брит.
Девочка вздыхает.
Бриттани, вы налагаете вето на все мои воображаемые планы, – говорит она.
А то, – говорит Брит.
Это нечестно, – говорит девочка.
Это правильно, – говорит Брит.
Вы пессимистка, – говорит девочка.
Я реалистка, – говорит Брит.
Бесчеловечная, – говорит девочка.
Такая уж у меня работа, – говорит Брит.
Мы можем поменять вам работу, – говорит девочка.
Старую машину новым трюкам не научишь, – говорит Брит.
Встроенная устарелость, – говорит девочка. – Вы заржавеете. Но не волнуйтесь, мы вас смажем, адаптируем и переведем на новый режим работы.
За этим-то мы присмотрим, – говорит Брит.
Присмотрим-присмотрим: если повезет, то как стрекозы – под всеми углами, – говорит девочка. – Мы начнем сначала. Будем революционировать.
Ты хочешь сказать, эволюционировать, – говорит Брит.
Нет, я хочу сказать, революционировать, – говорит девочка. – От слова «революция». Мы покатимся вперед на новое место.
Ты имеешь в виду реванш, – говорит Брит. – Ты говоришь о реванше.
Я имею в виду революцию, – говорит де-вочка.
Нет, – говорит Брит.
Да. Мы перевернем все с ног на голову, – говорит девочка. – Сделаем все иначе.
Она поворачивается к Брит спиной, отворачивается к окну и смотрит в темноту, как будто пытаясь различить далекие огоньки.
Вскоре после этого девочка засыпает, просто мгновенно засыпает, как котенок или щенок, сон буквально прерывает ее, погружает в себя – рядом с Брит, в поезде, мчащемся сквозь темноту в совершенно другой стране, о существовании которой Брит хоть и знала, но ни разу там не была.
Нет, вы только посмотрите на Бриттани Холл.
Она в прямом смысле слова не может поверить в то, что с ней происходит.
Она же умная.
Бойкая на язык и забавная.
К тому же врубная.
Она должна быть на работе. Сегодня же понедельник.
Но вместо этого – никаких саженцев, никакой преисподней: она здесь, и ребенок – не просто какой-то там, а реальный ребенок, случайно оказавшийся еще и легендарным ребенком, – не просто сидит рядом с ней, но так крепко заснул, прислонившись к ее правой руке, что Брит чувствует больше заботы о том, кого она не знает, кто ей даже не родня, о ребенке каких-то незнакомцев, с которым познакомилась только сегодня утром, чем могла бы почувствовать о ком-либо или о чем-либо другом.
Она протягивает руку и осторожно вынимает из-под мышки у девочки тетрадку «Сотрясение воздуха». Раскрывает ее одной рукой, листает.
Там полно коротких записей, сделанных рукой школьницы и похожих на маленькие истории.
Во-первых, это голос множества веб-сайтов и социальных сетей. Это реально очень прикольно и остроумно. Брит старается не трястись от смеха, чтобы не разбудить девочку.
Во-вторых, куча всего крайне правого и крайне левого, что говорят люди, – девочка записывала все это буквами разного размера, кое-что заглавными. Пусть это наивно и сразу видно, что писала школьница, но тоже остроумно и заставляет Брит задуматься.
Даже двенадцатилетняя девочка способна разобраться во многом из того, что происходит сейчас в мире.
Есть абзац, написанный в виде стены, о непристойных разновидностях твиттерского языка. Потом очень хорошая история, похожая на сказку, о девочке, которая отказывается танцевать, пока не умрет, хотя этого хотят жители целой деревни и миллионы людей в интернете.
Брит закрывает тетрадь и кладет ее сверху на портфель девочки. Розовый.
Любимый цвет Брит – голубой.
Ее любимая песня – «Герои» Алессо (хотя ей также нравится песня Адели «Когда мы были молодыми», напоминающая о них с Джошем, когда они учились в школе, еще до того, как у Джоша начались проблемы со спиной).
Ее любимая еда – все горелое или покрытое соусом барбекю.
Ее любимый напиток – водка.
Ее любимая одежда – полное ее отсутствие (но она не сказала бы такого ребенку, так что она говорит о своем голубом платьице «оллсейнтс»), ее любимое место – Флорида, куда они с мамой и папой ездили в отпуск, когда ей было десять, ее любимое время года – зима, любимый день недели – пятница, если бы она была животным, то была бы львицей, птица – пустельга, насекомое – что-нибудь поедающее пауков.
Что у нее хорошо получается? Изобретать всякие штуки.
Любимый способ смерти? Лежа в постели во сне, ни о чем даже не догадываясь.
Гениальное изобретение – зарядник в кроссовках, чтобы заряжать устройства, когда просто ходишь, – сказала девочка. – Кто-нибудь должен сейчас же начать их изготавливать и продавать. Вы должны уйти с работы и начать их изготавливать. Еще нам обеим нравится один и тот же день недели. Ну и… если бы мы были временами года, я бы следовала за вами.
Ты была бы моим концом, – сказала Брит. – Ты бы меня приканчивала.
Нет, я бы существовала благодаря вам, – сказала девочка, которая сейчас крепко спала, прижавшись в ней.
Потом до самого вечера, всякий раз, когда мимо проходил кто-нибудь в голубом, девочка подталкивала ее локтем и говорила «голубой».
За последние десять лет кому-нибудь вообще было не пох на любые любимки Брит больше десяти секунд?
Она как будто в сказку попала.
Надо отправить матери эсэмэс: Я в долбаной сказке. Интересно, что произойдет.
Такая близость к сказке кажется немного опасной.
Какую роль Брит должна играть? Она старше, мудрее и обязана давать советы?
Она волшебница? Или ей самой нужно волшебство? Она ревнует? Она заколдована? Она заблудилась в лесу, молодая и глупая, и должна извлечь урок? Она хранительница чего-то очень ценного?
Она плохая или хорошая?
Брит смотрит в темноту, не видя ничего, кроме собственного лица.
(Она удивится, когда, возвращаясь через пару дней на юг, увидит море, о котором по пути на север даже не догадывалась.)
Наверное, кто-то где-то уже весь извелся из-за пропажи ребенка.
Она попытается выяснить, кому сообщить.
Плюс ко всему, когда об этом услышат на работе, никто не поверит.
Плюс ко всему, она теперь обязательно вычислит родителей девочки, хотя бы одного.
Возможно, она получит повышение.
Она как можно осторожнее достает из кармана телефон, чтобы не потревожить спящую девочку.
Впервые после той летней перепалки пишет эсэмэс Джошу:
Привет Джош это я у меня тут для тебя перевод с латыни не в курсе что значит vivunt spe?
Вот что сказали друг другу директор ЦВСНИ СА4А Бернард Оутс и Флоренс Смит в тот день в сентябре:
– Привет.
– Что за нах…
– Я пришла сюда сегодня, чтобы задать вам пару вопросов.
– Чего-чего?
– Итак, во-первых. Мой первый вопрос…
– Ты вообще кто?
– Почему все туалеты для людей, которых вы здесь содержите, такие грязные?
– Туа…? (Зовет.) Сандра! Можешь зайти на минутку?
– Ладно, тогда вот мой план: если вы не сможете или не захотите отвечать на поставленный вопрос, я не стану к вам больше с ним приставать и просто перейду к следующему. Итак, мой следующий вопрос: почему вы надеваете наручники на прибывающих сюда людей, когда их привозят сюда или увозят отсюда, хотя они вообще-то не преступники?
– Это Грэм тебя сюда подослал? Это он, это они – кто велел тебе спросить меня про туалеты?
– Ладно, спасибо. Следующий вопрос состоит из двух частей. Почему, привозя сюда людей, вы делает это посреди ночи? И почему вы пользуетесь фургонами с затемненными стеклами, хотя посреди ночи и так темно?
– Это Иви из Персонала? Это Иви тебя надоумила?
– Ладно, тогда переходим к следующему вопросу, а именно: почему здесь на дверях в комнатах нет изнутри ручек?
– Как ты… Ты из семейного блока? Здесь нельзя выполнять школьные задания. Об этом нельзя делать проекты. Это закрытая территория.
– Ладно. Почему все это относится к Ведомству тюрем и пробации, хотя люди, работающие здесь, имеют дело с беженцами, приехавшими в эту страну из других стран, где они не могут оставаться по той причине, что их там пытают, из-за войн или потому что им не хватает еды?
– Перестань задавать эти… эти… Что ты там записываешь?
– Мистер Оутс, вы знали, что нарушаете закон? В законе сказано, что вы можете легально задерживать кого-либо в этой стране только на семьдесят два часа, после чего должны предъявить обвинение в совершении преступления.
– Тебе запрещено… Это запрещено, тебе нужен клиренс, тебе не разрешается…
– Следующее, что я хотела спросить: вчера я прочитала в интернете заявление Верховного суда о том, что также нелегально удерживать в подобных центрах заключения людей, подвергавшихся пыткам. А потом я прочитала, что Хоум-офис дал новое, более «узкое» определение слова «пытки». Поэтому я хотела спросить, возможно, вы в курсе: что такое узкое и что такое широкое определение пыток?
– Ладно, теперь я попрошу тебя уйти. Пожалуйста, уйди. Я вежливо прошу тебя уйти. Пожалуйста, уйди из этого кабинета. Я уже два раза вежливо попросил тебя уйти – ты это записала? Если ты не подчинишься, я дам сигнал охране. Хорошо, я вызвал охрану. Они будут здесь с минуты… (Зовет.) Сандра. САНДРА, иди сюда. САНДРА. Где ж эта блядская… где…
– Ладно. Итак, осталась всего пара вопросов. Разве иммиграция в другую страну из-за того, что вам нужна помощь, это преступление?
– Это все снимается? Ты записываешь? Кто составил для тебя эти вопросы? Какой сюжет?
– Сюжет такой, что я, двенадцатилетняя девочка, сижу на стуле у вас в кабинете и задаю вам вопросы о месте вашей работы. Я вполне взрослая для того, чтобы читать и понимать книги и то, что публикуется в Сети, и я много всего об этом прочитала, отчасти потому, что это касается меня лично, а еще потому, что я все равно этим интересуюсь, и после того, как я кое-что прочитала, мне захотелось задать вопросы ответственным людям, и вы один из этих людей.