Но даже не добежав до реки, он понял, что бросаться в нее очень опасно: в черной воде плыли трупы затонувших животных, огромные коряги, сучья.
Аоз Рун замешкался, колеблясь, и тут фагор настиг его.
Аоз Рун вспомнил свою битву с фагором в те далекие времена. Тот его противник был ранен. Но этот уже совсем не молод. Аоз Рун понял это, когда стаскивал его с седла. Может, удастся столкнуть его в реку, пока не подоспели остальные.
Но это было не просто. Чудовище все еще обладало громадной силой. Они схватились, не желая уступать друг другу. Аоз Рун никак не мог воспользоваться копьем или ножом. Они отчаянно боролись, причем фагор все время старался ударить охотника рогами.
Аоз Рун вскрикнул от боли, когда фагор вывернул ему руку. Он выронил копье, но при этом освободилось его колено. И тогда Аоз Рун нанес сильнейший удар коленом в подбородок противника. Тот пошатнулся, отступил назад и увлек охотника в воду. Они стояли по колено в воде. В отчаянии Аоз Рун позвал собаку, но та в безумии лаяла на приближающихся фагоров. Их было трое, и все они бежали к месту боя.
Сильное течение несло ствол дерева, который крутился в воде. Огромная ветка высунулась из воды, как чья-то рука, и зацепила и фагора, и человека. Они оба упали и скрылись под водой. Из воды вынырнула другая ветка, на которой болтались чьи-то желтые внутренности, которые при следующем повороте дерева снова скрылись под водой.
На протяжение четырех часов Беталикс силился справиться с Фреиром, стараясь заглотить его. И наконец это ему удалось. Серый тусклый свет лег на землю. Все замерло, даже насекомые притихли.
На целых три часа Фреир исчез из мира, украденный с дневных небес.
И только к закату появился его краешек. Однако никто не мог гарантировать, что люди смогут снова увидеть его целым и невредимым. Темные тучи заполнили небо от горизонта до горизонта. И вот этот тревожный день завершился. Каждое человеческое существо в Олдорандо, будь это взрослый или ребенок, пошло спать в этот вечер в состоянии страха и тревоги.
Затем поднялся сильный ветер, принесший дождь и усиливший тревогу.
В старом городе этой ночью случились три смерти: одно самоубийство и два человека погибли в пожаре. Только сильный дождь спас город от еще больших разрушений.
Свет из одного из окон большой башни выхватывал серую пелену дождя. Он плясал на потолке комнаты, где без сна лежала на постели Ойра. За окном завывал ветер, раздувая огонь в камине. Ставни окна хлопали на ветру.
Ойра ожидала. Ее тревожили комары, которые появились недавно в Олдорандо. Вообще в мире появилось много такого, чего раньше никто никогда не видел.
Трепещущий огонь освещал потолок, трещины и грязные пятна на нем, похожие на изображение старика. Старика с длинными косматыми волосами, одетого в мантию. Она попыталась представить себе его лицо, которое было спрятано за приподнятым плечом. Человек двигался. Казалось, что он двигается, перемещается среди звезд.
Устав от игры, Ойра отвернулась и задумалась. Она думала о своем отце. Когда она снова посмотрела на потолок, то увидела, что старик смотрит на нее. Его лицо было изборождено морщинами. Сейчас он двигался быстрее, в такт с хлопаньем ставен. Он шагал через миры к ней. Все тело его светилось огнем ядовитого цвета.
Ойра приподнялась и села. Возле уха жужжал комар. Почесав голову, она взглянула на тяжело дышащую Дол.
— Что с тобой?
— Очень больно.
Ойра, голая, соскочила с постели, накинула плащ и подбежала к подруге, чье лицо белело в полутьме.
— Может, послать за матушкой Скантиом?
— Пока не надо. Давай поговорим. — Дол протянула руку и Ойра взяла ее. — Ты хорошая подруга, Ойра. Я столько передумала, пока лежала здесь. Ты и Ври… Я знаю, что вы думаете обо мне. Вы обе хорошие, но такие разные — Ври так не уверена в себе, а ты всегда уверена…
— В нашем мире иначе нельзя…
— Я всегда так мало знала. Люди испокон веку плохо относятся друг к другу. Надеюсь, что я всю жизнь буду понимать своего ребенка. Я не понимала твоего отца, я знаю. И теперь он отомстил мне. Его нет со мной в эту ночь…
Снова стукнул ставень. Дол сжалась. Ойра положила руку ей на живот.
— Я уверена, что он не ушел с Шей Тал, если ты боишься этого.
Дол приподнялась на локте, отвернула лицо в сторону.
— Мои мысли гораздо мучительнее для меня, чем боль. Я знаю, что совершенно не стою его. И все же я сказала да, а она сказала нет. Я всегда говорила ему да, и все же его сейчас нет здесь… Я думаю, что он никогда не любил меня.
Внезапно она разрыдалась, и слезы брызнули из ее глаз. Ойра заметила их, когда Дол повернулась к ней и спрятала лицо у нее на груди.
Снова стукнул ставень под завывание ветра.
— Давай пошлю рабыню за Скантиом, — предложила Ойра. Скантиом выполняла в городе обязанности повивальной бабки.
— Пока не надо, не надо, — сказала Дол. Постепенно слезы ее высохли, и она глубоко вздохнула. — Времени достаточно. Времени достаточно для всего.
Ойра поднялась, закуталась в плащ, подошла к окну и закрепила ставень. Сырой ветер с силой ударил ей в лицо. Она с благодарностью глубоко вдохнула его. С улицы до ее ушей донеслись крики гусей — с незапамятных времен типичный для Эмбруддока звук.
— Но почему я должна оставаться одна? — спросила она в темноту ночи.
Горький запах дыма дохнул ей в лицо. Догорающий дом находился совсем рядом — напоминая о дневном безумии.
Когда она вернулась, Дол сидела и вытирала мокрое лицо.
— Сходи за Скантиом, Ойра. Будущий лорд Эмбруддока хочет появиться на свет.
Ойра поцеловала ее в щеку. Обе женщины были бледны.
— Он скоро вернется. Мужчины — они такие… на них ни в чем нельзя положиться.
Она выбежала из комнаты, окликая рабыню.
Поток ветра, ударивший в лицо Ойры, проделал далекий путь. И еще более далекий путь предстоял ему. Он должен был просвистеть среди каменных утесов Кзинта. А родился он в пустынных просторах моря, которое будущие мореплаватели назовут Ардент. Ветер двигался вдоль экватора, набирая влагу и скорость, пока не наткнулся на Восточный Щит Кампаннлата, Никтрихк, где разделился на два ветра.
Северный воздушный поток прорычал над заливом Чалси и истощил себя на то, что ослабил весенние холода Сиборнела. Южный ветер пролетел над высокогорьем Валлгос, над морем Скимитар, над морем Орла, прорычал над громадной пустыней, которая некогда была великой страной Борлиен, вздохнул над Олдорандо, заставив стучать ставни в комнате Ойры. А затем продолжил свой путь, не задерживаясь тут и не услышав первых криков сына Аоза Руна.
Этот теплый ветер нес с собой птиц, насекомых, семена, споры, микроорганизмы. Он пролетел над Олдорандо за несколько минут и тут же был забыт всеми, и тем не менее он сыграл свою роль в том, что должно было здесь произойти.
Пролетая, он принес тепло человеку, сидящему на дереве в весьма неудобном положении. Дерево находилось на острове посреди бурного потока, который являлся частью реки Такисса. Человек повредил одну ногу и теперь мучился от боли.
Под деревом скорчился самец-фагор. Может быть, он ждал возможности для нападения. Но во всяком случае он был неподвижен, как каменная статуя. Лишь уши его двигались, засекая малейший звук. Его птица сидела на ветвях дерева, в достаточном отдалении от человека.
И человек, и фагор были выброшены на берег острова едва живыми. Человек сразу же нашел для себя место, где мог чувствовать себя в безопасности — ведь он был ранен. И сейчас, когда подул теплый ветер, он сидел на дереве.
Этот ветер был чересчур теплым для фагора. Он наконец шевельнулся и быстро пошел между камнями, которые составляли значительную часть острова.
Его птица некоторое время смотрела на хозяина, склонив голову, затем полетела за ним.
Человек задумался. Если бы убить эту птицу… это была хотя бы крохотная победа, да и еды хватило бы на некоторое время.
Но сейчас перед Аозом Руном стояла более важная проблема, чем голод. Во-первых, нужно победить фагора. Через густую листву он мог видеть из своего убежища берег реки. Там стояли четыре фагора. Их белые птицы либо сидели на плечах хозяев, либо медленно и лениво парили в воздухе над ними. Один из фагоров держал поводья кайдава. Они стояли уже несколько часов без движения, глядя на остров.
Держась в отдалении от них, сидел Курд, его собака. Иногда она жалобно подвывала, иногда заливалась злобным лаем.
Прикусив губу от боли, Аоз Рун попытался продвинуться по своей ветке так, чтобы увидеть уходящего врага. Тот шел медленно. Так как остров был мал, то Аоз Рун предположил, что фагор сделает круг и вернется обратно. Если бы Аоз Рун был в хорошей форме, он непременно устроил бы фагору неприятный сюрприз — западню.
Он посмотрел на небо. Фреир как бы продирался сквозь переплетения сучьев. Он, после вчерашнего, был снова цел и полон сил. Беталикс затерялся где-то в облаках. Аоз Рун хотел поспать немного, но не осмеливался. Вероятно, положение фагора было аналогичным.
Скорее всего, фагор сейчас устраивает ему западню. Аоз Рун едва удержался от искушения спрыгнуть с дерева и разведать обстановку. Но искушение все же оказалось сильнее его. Он некоторое время собирался с силами.
Двигаться было трудно. Его черная шуба намокла и была очень тяжелой. Но главная проблема — это левая нога. Она сильно распухла и ужасно болела. Колено не сгибалось совершенно. Тем не менее он с трудом скользнул вниз по дереву и тяжело упал на землю. Он лежал со стонами, будучи не в силах подняться, ожидая, что в любое мгновение на него может кинуться фагор и убить его.
Фагоры на противоположном берегу увидели его движение и теперь кричали что-то своему товарищу, но их голоса заглушались ревом бегущей воды. Курд тоже завывал, добавляя свою долю в этот шум.
Аоз Рун поднялся на ноги. У края воды он нашел сук, опершись на который, мог двигаться. Страх, боль, холод бурлили в нем, и он чуть не терял сознание. Он чувствовал, что его плоть тяжело обвисла на нем, однако жизнь еще теплилась в некогда могучем теле. Он осмотрелся вокруг в отчаянии, ожидая нападения фагора. Однако врага не было видно.