Лейнтал Эй слышал эти службы, когда вступил в поселение, и ему было приятно их слышать. Он с интересом осматривал все вокруг, не обращая внимания на двух воинов, сопровождавших его в центральную казарму, возле которой пленники убирали грязь.
Капитан был удивлен тем, что видит человека не-сиборнельца, который сам пришел в лагерь. Поговорив с ним немного, он послал воина за жрецом.
К этому времени Лейнтал Эй уже привык к тому, что для его глаз все те, кто не болел лихорадкой, выглядят толстяками. Жрец тоже казался ему на удивление толстым. Он с вызовом посмотрел на Лейнтала Эй и задал, как ему казалось, очень хитрые вопросы.
— Мне пришлось довольно трудно, — ответил Лейнтал Эй. — Я пришел сюда искать убежища. Мне нужна одежда. Леса слишком густы для меня. Мне нужна верховая лошадь, лучше хоксни. Я готов отработать за нее. А потом я уеду.
— Откуда ты? Из Геспагората? Почему ты такой худой?
— Я болел костной лихорадкой.
Жрец поджал губы.
— Ты воин?
— Недавно я убил целое племя нондагов.
— Значит, ты не боишься протогностиков?
— Нисколько.
Ему было поручено присматривать за тюрьмой и пленниками. За это его снабдили серой шерстяной одеждой. Мысли жреца были просты: человек, переболевший костной лихорадкой, будет без боязни ухаживать за пленными, и болезнь не будет распространяться.
И все же все больше и больше колонистов становились жертвами жуткой болезни. Лейнтал Эй заметил, что моления в храме Церкви Всеобщего Мира стали криками отчаявшихся людей. Люди полностью ушли в себя. Лейнтал Эй мог ходить где угодно, и никто не останавливал его. Он чувствовал, что жизнь стала для него приятной. Каждый день он воспринимал как подарок.
Территория всего поселения была обнесена изгородью. Лейнтал Эй работал с рабами, заготавливающими сено для животных. Проблема пропитания животных была крайне важна для Аскитоша. Один акр пастбища способен прокормить десять животных в день. В поселении было пятьдесят верховых животных, необходимых для того, чтобы контролировать большую территорию. Соответственно, для них требовалось 24 000 акров пастбища — а на самом деле меньше, потому что во время поездок животные питались по дороге. Для решения проблемы с пастбищем Церкви Всеобщего Мира пришлось создать фермеров — самых первых фермеров в этом Великом Году.
Лейнтал Эй не кричал и не подгонял пленников. Они и так работали достаточно хорошо, если принять во внимание обстоятельства их жизни. Охранники оставались в некотором отдалении от работающих. Шел дождь, и все они укутались в плащи. Лейнтал Эй подошел к лошадям и хоксни, которые стояли небольшим табуном, тревожно нюхая воздух, как бы ожидая опасности. Приближалось время, когда Лейнтал Эй сможет украсть хоксни и бежать отсюда. Все шло к тому, что дисциплина среди воинов будет падать. Паника коснулась и их.
Он взглянул на одну из самок хоксни. С куском хлеба в руке он приблизился к ней. Желто-оранжевые полосы тянулись по всему телу от головы до хвоста, перемежаясь с темно-голубыми.
— Преданность!
Хоксни подошла к нему, взяла хлеб и сунула нос в его руку. Он почесал ее за ушами.
— А где же Шей Тал? — спросил он.
Но ответ был ясен и так. Сиборнельцы схватили ее и продали фагорам. Шей Тал уже никогда не попадет в Сиборнел. Она уже превратилась в призрак. Она и все ее сопровождающие.
Капитана охранников звали Скитошерил. Между ним и Лейнталом Эй завязалась осторожная дружба. Лейнтал Эй видел, что доблестный капитан страшно боится — боится заболеть. Поэтому он не дотрагивался ни до чего и постоянно прятал длинный нос в ворота плаща.
— Вы в Олдорандо поклоняетесь богу? — спросил он.
— Нет. Мы сами заботимся о себе. Мы уважаем Вутру, но выгнали из города всех его жрецов. Вы здесь должны сделать то же самое, и тогда жить вам будет легче.
— Вы варвары. Именно поэтому чума и напала на вас.
— Сегодня умерло девять пленников и шесть ваших. Хотя вы много молитесь, это не помогает вам.
Скитошерил разозлился. Они стояли на открытом месте. Легкий ветер играл их плащами. Песнопения из церкви доносились до них.
— Разве тебе не нравится наш храм? Мы простые фермеры, и тем не менее у нас такой красивый храм. Думаю, у вас нет такого в Олдорандо.
— Это тюрьма.
Он говорил — и слышал в это время торжественное песнопение из храма, казавшееся ему каким-то мистическим обрядом. К звучанию инструментов присоединились голоса людей.
— Не говори так, если не хочешь, чтобы тебя побили. Церковь — это жизнь. Великое Колесо Харнабхара — основа нашего существования. Если бы не Великое Колесо, мы до сих пор были бы в снежных тисках, в объятиях льда. — Он описал пальцем круг возле лба.
— Как это?
— Это колесо вращалось и приблизило нас к Фреиру. Разве ты не знаешь этого? В детстве я совершил паломничество в горы Шивенинк. Тот не настоящий сиборнелец, кто не совершил паломничество.
На следующий день умерло еще семеро. Скитошерил сопровождал похоронную команду, состоявшую из мади, которые были искусны в копании могил.
Лейнтал Эй сказал:
— У меня был хороший друг, которого вы захватили в плен. Она хотела совершить паломничество в Сиборнел, чтобы поговорить со жрецами о вашем Великом Колесе. Она думала найти источник мудрости. А вместо этого ваши люди схватили ее и продали вонючим фагорам. Вот так вы обращаетесь с людьми.
Скитошерил пожал плечами.
— Причем тут я? Может, ее приняли за панновальского шпиона.
— Как это могло быть? Она ехала на хоксни. Разве панновальцы ездят верхом? Я никогда не слышал такого. А ваши бандиты схватили эту чудесную женщину и продали ее.
— Мы не бандиты. Мы просто хотим жить в мире и работать на земле.
— Да, прекрасный обычай — покупать свою безопасность за жизнь женщин.
Сиборнелец неспокойно улыбнулся и сказал:
— Вы, варвары, не цените своих женщин.
— Мы высоко ценим их.
— Они правят вами?
— Женщины не правят.
— А в некоторых областях Сиборнела правят женщины. А мы очень заботимся о них. У нас есть женщины-жрицы.
— Я не видел ни одной.
— Потому что мы прячем их. — Он наклонился вперед. — Послушай, Лейнтал Эй, я знаю, ты неплохой парень. Я хочу довериться тебе. Ты знаешь состояние дел здесь. Я знаю, как много разведчиков уехало и не вернулось. Они умерли где-нибудь в лесу, и никто их даже не похоронил. Может, их тела давно сожрали птицы и звери. И пока мы сидим, здесь все будет хуже и хуже. Я религиозный человек и верю в молитвы, но болезнь так сильна, что даже молитва не может совладать с нею. У меня есть жена, которую я очень люблю, и поэтому я хочу договориться с тобой.
Лейнтал Эй слушал Скитошерила, стоя на низком холме и наблюдая за тропинкой, спускающейся вниз к потоку. Неподалеку копошились рабы, копая могилы среди камней. Рядом лежало семь трупов, завернутых по обычаю сиборнельцев в простыни. Он подумал: я могу понять, почему этот толстяк хочет бежать отсюда, но что он для меня? Он для меня не больше, чем Шей Тал, Амин Лим и другие для него.
— Что же ты предлагаешь?
— Четыре йелка и хорошую еду. Я, моя жена, ее служанка и ты. Мы уйдем вместе. Со мной это будет просто. Мы поедем с тобой в Олдорандо. Я знаю дорогу, буду защищать тебя и дам тебе хорошего йелка. Одному тебе ни за что не выбраться отсюда. Ты слишком ценен для нас. Ты согласен со мною?
— Когда ты думаешь бежать?
Скитошерил нахмурился и искоса взглянул на Лейнтала Эй.
— Если ты скажешь кому-нибудь хоть слово, я убью тебя. Послушай, по сведениям наших разведчиков, кзаххн Хрр-Брахл Йпрт двинет сюда свою армию перед закатом Фреира. Мы четверо выйдем в тыл армии — фагоры не нападают на тех, кто сзади, — и сможем идти в Олдорандо.
— Неужели ты хочешь жить в таком варварском городе? — спросил Лейнтал Эй.
— Я должен сначала увидеть город, прежде чем ответить тебе. Не пытайся быть саркастичным. Ты согласен идти?
— Вместо йелка я лучше возьму хоксни, и выберу его сам. Я никогда не ездил на йелках. И кроме того, мне нужен меч. Не из бронзы, а из белого металла.
— Отлично. Значит, ты согласен?
— Тогда пожмем друг другу руки.
— Я не прикасаюсь к рукам других людей. Достаточно слова. Я человек богобоязненный и не предам тебя. Проследи, чтобы эти трупы захоронили, а я пойду скажу жене, чтобы готовилась к отъезду.
Как только сиборнелец скрылся из виду, Лейнтал Эй приказал пленным прекратить работу.
— Я не ваш хозяин. Я пленник, как и вы. Я ненавижу сиборнельцев. Бросьте трупы в воду, а яму присыпьте камнями. А затем вымойте руки.
Они хмуро и с подозрением смотрели на него. Ведь он был одет как сиборнельцы и только что как равный разговаривал с охранником. Он почувствовал их ненависть, но эта ненависть не тронула его. Наконец рабы двинулись с места, подняли одно тело и швырнули его в воду. Затем полетели и все остальные. Вода кровожадно принимала их.
Река эта омывала Аскитош. На другом берегу ее простиралась безлюдная равнина.
Закончив свое дело, мади стали обсуждать перспективу бегства через реку. Некоторые из них были за такой план действий. Они стояли на самом берегу и убеждали остальных. Более осторожные указывали на неизвестные опасности, которые могут встретиться им. И все они тревожно оглядывались на Лейнтала Эй, который оставался на месте, стоя со сложенными на груди руками. Мади ожесточенно спорили, но так и не могли прийти ни к какому решению: то ли им броситься в воду и переправиться на другой берег, то ли остаться тут и вернуться в тюрьму.
Их колебания имели серьезные основания. Равнина на другом берегу кишела движущимися фигурами, которые шли на запад. Птицы взмывали в небо при их приближении, тревожно крича.
Вдали виднелись толстые стволы раджабаралов, над которыми клубился пар. И в просветах между клубами пара были видны высокие холмы, зловещие в туманном свете. По равнине тут и там стояли причудливо украшенные резьбой каменные мегалиты, обозначающие земные и воздушные октавы.