удем конфисковать землю, заводы, шахты, металлургические заводы, банки немцев. Частникам я все это не могу дать, ведь возникнет масса споров, поэтому все возьмет в свои руки государство, все это будет национализировано. Но если я это сделаю с немецкой собственностью, то буду должен потребовать того же и от чехов.
Молотов. А Вы думаете, они это примут?..
Президент. Понимаю, это будет сложно, но я верю, что нам это удастся. Но начнем с трансфера немецкой собственности, это станет началом национализации. Понимаете, что для нас означает такой трансфер: чехизацию, начало великого социального переворота».
Бенеш особо подчеркнул, что национализированы будут и чешские банки, хотя здесь не обойдется без борьбы.
Таким образом, он пытался убедить советскую сторону, а через нее и КПЧ, что социальные вопросы в послевоенной Чехословакии можно решить за счет не только экспроприации немцев, но и национализации чешского капитала. Как мы видим, инициатива послевоенной национализации в ЧСР исходила отнюдь не из Кремля, а от самого Бенеша.
Очень важным для последующих судеб страны был вопрос о послевоенной аграрной реформе в ЧСР. Бенеш отметил, что аграрная реформа уже была проведена в 1924 году, и в частных руках было оставлено не более 500 га земли, из которых сельхозугодий могло быть максимум 250 га. Он сказал, что хочет, чтобы максимум для отдельной семьи составлял 25 га, и что это уже стало частью правительственной программы[242]. Заметим, что даже КПЧ не предлагала более радикальных изменений на селе.
Молотов выразил определенные сомнения в реалистичности столь радикальной реформы, но пожелал всяческого успеха в ее осуществлении.
Также он подтвердил, что и Венгрия, как того просил Бенеш, должна ответить за оккупацию территории Чехословакии после Мюнхенского сговора. Бенеш при этом заметил, что венгров будут поддерживать поляки.
В отношении Польши Бенеш сказал Молотову, что на чехословацко-польской федерации настаивали англичане и поляки, но он «категорически» ее отверг. Он, Бенеш, был готов говорить только о конфедерации, идею которой теперь считал «мертвой», и лишь при условии, что у Польши будут хорошие отношения с СССР, что предполагает и разрешение вопроса о советско-польской границе. К тому же в Польше, по словам Бенеша, царит «феодализм», а Чехословакия страна демократическая, поэтому полякам придется провести внутренние реформы.
После переговоров Бенеш из Кремля смотрел на салют в честь освобождения Черкасс Красной армией.
На переговорах с Молотовым 16 декабря Бенеш начал обсуждать вопрос военного сотрудничества, в том числе и после войны. Он хотел организовать на территории СССР еще одну чехословацкую бригаду и просил Советский Союз предоставить чехословацкой армии вооружение, так как в конце войны «будет революция, партизанская война».
«Молотов (немного иронично). Кого с кем?
Бенеш. С немцами. Возможно, что немцы сдадутся раньше, но я этого не хочу и должен быть готов».
Молотов пытался узнать, в чем состоит сопротивление оккупантам в чешских землях, ведь в Польше оно есть: там взрывают мосты, поезда и т. д. На это Бенеш ответил, что в протекторате речь идет о «разведывательном саботаже». Мол, география Чехословакии делает партизанское движение невозможным.
Что касается послевоенного сотрудничества в военной сфере, Бенеш четко заявил: «…Как Вы знаете, после предыдущей войны мы ориентировались на Францию, приняли их (военную) доктрину, сотрудничество. После этой войны мы должны тесно сотрудничать в военной области с вами. Это означает, что мы приспособим наши планы, нашу военную науку к вашему опыту, стандартизируем вооружение, боеприпасы, будем сотрудничать в авиации, строительстве и подготовке аэродромов и т. д. Как видите, мы идем на все, что вытекает из нашего договора, и желаем сотрудничать во всех сферах»[243]. Все пожелания чехословацкой стороны были отражены в специальном меморандуме, который Бенеш передал Молотову.
По поводу послевоенного сотрудничества двух стран в меморандуме содержались следующие предложения: «ЧСР как самому далеко выдвинутому на запад и подверженному угрозе нападения бастиону славянства требуется:
а) сильная, быстро мобилизуемая армия, оснащенная наступательными средствами, очень маневренная;
б) постоянные укрепления, которые обеспечили бы время для проведения мобилизации;
в) густая сеть аэродромов, способных разместить мощные силы советской авиации.
Основным условием для взаимодействия чехословацкой армии с Красной армией является совместная граница ЧСР и СССР. Чтобы взаимодействие обеих армий было обеспечено, требуется:
а) приспособление и частичная унификация, то есть использование советской военной доктрины для особой военной ситуации ЧСР;
б) частичная унификация вооружения и авиации;
в) тесное сотрудничество в сфере военной разведки.
Дополнение к пункту «а»:
1) учеба в военных училищах и курсах;
2) взаимные стажировки.
Дополнение к пункту «б»:
1) типы и виды вооружения – некоторые типы артиллерии, минометы, танки;
2) типы самолетов. Для нас выгодно перенять испытанные и хорошо зарекомендовавшие себя типы советских боевых самолетов. ЧСР как малая страна с недостаточным простором не может содержать многочисленную тяжелую бомбардировочную авиацию. Поэтому в первую очередь она будет рассчитывать на сильную истребительную авиацию, собственные фронтовые и легкие бомбардировщики и на достаточную помощь советской тяжелой бомбардировочной авиации.
Дополнение к пункту «в»: обмен опытом, результатами научных исследований в военной промышленности и авиации…»[244]
Сталин откликнулся на меморандум четко и кратко: «Все правильно!» Бенеш сообщал министру обороны Ингру: «Переговоры о военных вопросах шли хорошо. Сталин лично выразил полное согласие с меморандумом, согласился со всем тем, что я ему передал…»
Отдельный меморандум чехословацкой стороны был посвящен и послевоенному экономическому сотрудничеству между ЧСР и СССР. Бенеш сформулировал Молотову его квинтэссенцию следующим образом: «Как только мы станем соседями, это окажет влияние на изменение нашей экономической ориентации. Таковая была до сих пор на 80 % обращена на Запад, а это точно изменится. Думаю так: 50 % на Восток и 50 % на Запад.
Молотов. Да, это очень важная вещь.
Бенеш….Мы заинтересованы, чтобы после войны у нас не возникла безработица, а без вас нам избежать этого не удастся. Поэтому мы и не хотим, чтобы в поставках сырья мы зависели только от Запада. В этом и смысл этого экономического меморандума…»[245]
Молотов осторожно ответил, что хотя советская хозяйственная система ориентирована на собственную промышленность, но и от сотрудничества с другими странами СССР не отказывается.
Таким образом, именно Бенеш в Москве в 1943 году поднял вопрос о необходимости ориентации послевоенной Чехословакии на СССР в военных вопросах (неограниченно) и в экономических (наполовину). В чехословацком меморандуме по экономическим вопросам прямо говорилось: «Так как Чехословакия будет связана с Советским Союзом долговременным договором о взаимной помощи и экономическом сотрудничестве, необходимо создать прочные основы взаимных экономических связей, которые будут означать глубокие изменения в экономической жизни Чехословакии, чтобы она этим образом была связана еще более тесными узами со своим соседом и союзником.
Основными чертами такого сотрудничества могли бы являться следующие:
1) Нет сомнений в том, что вся экономическая система и особенно внешняя торговля Чехословацкой республики после этой войны в корне изменятся, и экспорт и импорт республики будут направлены большей частью на Восток, особенно в СССР;
2) Надо выработать план самого широкого обмена сырьем и товарами с целью использования всех производственных мощностей обеих стран. Главные отрасли чехословацкой промышленности, такие как: залежи угля, источники энергии, шахты, металлургия и, вероятно, иные отрасли транспорт и т. д., будут, согласно сегодняшним чехословацким планам, национализированы. Тем самым создались бы основные предпосылки для планового производства в главных промышленных отраслях на несколько лет вперед и приспособления чехословацкого плана производства к государственному плану СССР (естественно, с оглядкой на необходимые экономические связи Чехословакии с другими странами), который соответствующим образом учитывал бы все основные потребности Чехословакии как в сырье, так и в том, что касается сбыта готовой продукции. Таким способом можно было бы достичь самого действенного сотрудничества с СССР в главных отраслях и обеспечить чехословацкой промышленности полную занятость на длительный срок…»[246]
Бенеш поднял и деликатный, по его собственным словам, вопрос: «…Я бы желал, чтобы ваше правительство потребовало от нашего правительства наказания всех тех в Словакии, кто виновен в войне против СССР. Хочу, чтобы вы дружественным способом попросили нас, чтобы мы сурово наказали всех тех, кто виновен в объявлении войны (Словакии против Советского Союза) и сотрудничестве с немцами на фронте…»[247]
С помощью такого странного, на первый взгляд, предложения Бенеш хотел руками Москвы установить в послевоенной Словакии нужную ему политическую систему, исключив из общественной жизни всех тех, кто был за ту или иную форму самостоятельности Словакии. Сам Бенеш, как известно, вообще не считал словаков отдельной нацией. Но именно такой «чехословакизм» довоенного чехословацкого правительства и толкнул многих словаков на путь сепаратизма, так как они были лишены автономии в ЧСР.
Молотов раскусил этот дипломатический финт и ответил с улыбкой: «Было бы не совсем понятно, если бы мы ставили словаков на ту же доску, что немцев и венгров.