. Это позволило приступить к развертыванию чехословацкой бригады в корпус. Уже в марте 1944-го по просьбе Свободы бригада была переброшена на Волынь (город Ровно) с целью пополнения. Приток добровольцев превзошел все ожидания: уже за неделю численный состав бригады вырос с 2905 до 6817 бойцов. Из них чехами были 932 человека, словаками – 3027, украинцами – 2525. Всего откликнулось 12 тысяч человек, в том числе 600 женщин. Свобода вспоминал: «Чехи, проживавшие на Волыни, с радостью, даже с энтузиазмом, восприняли известие о возможности сражаться с гитлеровскими разбойниками на стороне Советской Армии»[300].
Волынские чехи ненавидели гитлеровцев. 13 июля 1943 года на Волыни фашисты уничтожили деревню Чешский Малин (деревня была построена в царской России в 1871 году выходцами из нескольких областей Чехии). За два часа погибли 374 человека. В тот день рано утром около 1500 карателей окружили деревню, загнали жителей в дома, стены которых полили и подожгли. Тех, кто выбегал наружу, расстреливали. До этого нацисты цинично объясняли испуганным женщинам, что вот-вот их отпустят.
В соседней деревне Украинский Малин в тот же день фашисты уничтожили 132 украинца. В чешской деревне выжили несколько десятков человек, которые были в то время на работе вне деревни. Один из выживших, Йозеф Алоис Мартиновски, ставший впоследствии бойцом чехословацкого корпуса, вспоминал: «Во второй половине дня (13 июля 1943 г.)… мужчин загнали в здание школы и православной церкви… а женщин с детьми в деревянные сараи… Потом эсэсовцы стали бросать вовнутрь ручные гранаты, а после полили здания бензином и подожгли. Позже сожгли все село»[301]. Деревня (102 дома) горела целую неделю.
«В огне погибли 374 чеха, 26 поляков и 132 украинца из соседнего Украинского Малина. В числе погибших были 132 детей в возрасте меньше 14 лет. С ними и моя жена и 12-летняя дочь Алиса. Спаслись только те, кого в тот страшный день не было дома, а также мужчины, отобранные сопровождать скот в Олиц (среди них и Мартиновски). И их ожидал расстрел, но по дороге они разбежались»[302].
Газета «Deutche Ukraine Zeitung», издаваемая тогда в Луцке, потом написала, что «при зачистке в Малине было ликвидировано около 500 бандитов». Немцы говорили также, что карательная акция была проведена якобы в отместку за нападение на них отряда бандеровцев недалеко от деревни.
Немцы отомстили жителям деревни за то, что те снабдили проходившее соединение Ковпака продуктами.
Чешский Малин был занят 1-й чехословацкой бригадой, которая задокументировала зверства нацистов. В честь деревни был назван один из танков бригады.
С апреля 1944 года после отдельных боев местного значения 1-я чехословацкая бригада перешла в ведение 18-й армии.
Пика и генерал Ингр пытались отправить чехов-добровольцев с Волыни в глубокий тыл (город Ефремов), в то время как Свобода настаивал на формировании корпуса рядом с фронтом, на Волыни. Здесь опять сказывалась разница в послевоенных планах эмигрантского правительства и большинства офицеров формируемого корпуса. Если Бенеш и Ингр всеми силами старались сберечь части как свою опору в послевоенной Чехословакии, то Свобода и его сторонники, в том числе и коммунисты, наоборот, стремились принять самое активное участие в боях на стороне Красной армии. Во всяком случае, Свобода заслужил очередной выговор от Ингра, так как приказал вернуть отправленный в Ефремов эшелон с добровольцами назад в Ровно[303]. «Сделайте генералу Свободе соответствующее внушение по поводу его действий. Он командир боевой части и не смеет вмешиваться в организационные дела. Предупредите его, что он не должен вступать в переговоры с советскими властями и что все возникающие вопросы обязан решать только через военную миссию».
К 5 мая 1944 года было решено сформировать командование 1-го чехословацкого армейского корпуса в Ровно. Таким образом, бригада была преобразована в 1-й Чехословацкий армейский корпус. Он состоял из двух пехотных, одной танковой и одной десантной бригад, пяти артиллерийских полков, а также вспомогательных частей. Командиром корпуса лондонское правительство Бенеша назначило бригадного генерала Яна Кратохвила, Свобода остался командиром ядра соединения – 1-й пехотной бригады.
За корпус, как и ранее за бригаду, шла напряженная политическая борьба между КПЧ и эмигрантским правительством.
Коммунистам удалось добиться активной роли в корпусе офицеров просвещения (аналог советских политработников). Бенеш и его министерство национальной обороны, наоборот, стремились эту деятельность минимизировать, ссылаясь на довоенные уставы. На позициях компартии стоял распространяемый в корпусе журнал «Ческословенске листы». Сам корпус также имел свои издания: «Наше войско в СССР» в первой бригаде, «Пламень свободы» во второй десантной и «Направление – запад» – в третьей. Следует отметить, что коммунисты в своей пропагандистской деятельности воздерживались от любой критики Бенеша.
Больше всего членов КПЧ было в ядре корпуса – первой бригаде – 220 человек на июль 1944 года. Среди десантников второй бригады коммунистов было 63, среди набранной из волынских чехов третьей бригады – 62[304]. В танковой бригаде было 24 коммуниста.
Еще раньше на базе перебежчиков и пленных из бывшей словацкой Быстрой дивизии стала формироваться и 2-я чехословацкая парашютно-десантная бригада. Танковый батальон стал танковым полком. В организационном смысле корпусу подчинялся и 1-й чехословацкий истребительный авиаполк, основой которого стал 21 пилот, прибывший из Англии. По указанию Сталина полк получил лучшие на то время советские истребители Ла-5. К 4 августа 1944 года полк окончил обучение и был готов к бою.
К концу июля 1944-го в 1-м Чехословацком армейском корпусе насчитывалось более 16 тысяч человек, 600 автомашин, более тысячи лошадей, свыше 50 танков и бронемашин и 280 орудий различного калибра[305]. Уровень боеготовности третьей бригады, только что набранной из волынских чехов, еще оставлял желать лучшего, не хватало офицеров-артиллеристов, и корпус должен был достичь полной боевой готовности только к 10 августа 1944 года.
Начальник чехословацкой военной миссии в Москве Пика попросил, чтобы только что сформированный корпус принял участие в освобождении Закарпатской Украины и ее столицы Ужгорода. Эта просьба была выполнена командованием 1-го Украинского фронта, в который тогда входил корпус. В конце июля – начале августа 1944 года части корпуса стали перебрасывать на фронт.
Между тем еще 12 мая 1944 года премьер марионеточного словацкого правительства Тисо и министр обороны Чатлош договорились с Гитлером, что перевалы в Карпатах от приближавшейся к ним Красной армии будут защищать словацкие войска. С этой целью была создана Восточная словацкая армия (или 1-й армейский корпус: две дивизии, в целом 25 тысяч человек), которая удерживала участок в Карпатах протяженностью в 110 км. На вооружении Восточной армии было 1000 легких и 250 тяжелых пулеметов, 150 минометов и 70 орудий. Все вооружение было новым, немецкого производства.
Немцы считали прорыв Красной армии на этом участке фронта маловероятным из-за крайне сложного горного рельефа местности. Поэтому оборону и доверили словакам. Сами немцы концентрировались севернее и южнее Карпат, на равнинных направлениях. К началу августа 1944 года передовые части Красной армии находились в 40-50 км от словацкой Восточной армии.
В конце июля 1944 года командование Красной армии и штаб партизанского движения на Украине начали засылать в Словакию десантные группы, которые должны были стать полноценными партизанскими отрядами за счет притока местного населения. С 26 июля по 10 августа в Словакию было заброшено 10 партизанских групп[306]. Прибывшая 26 июля первая советская группа под командованием старшего лейтенанта Величко за три недели выросла с 11 до 250 человек. 9 августа 1944 года словацкая армия получила приказ провести антипартизанские операции в Низких Татрах, но партизаны были предупреждены, а словацкие солдаты, встретив партизан, проигнорировали приказ открыть огонь. 21 августа партизанский отряд Величко передислоцировался в Склабиню и начал взрывать железные дороги. 25 августа партизаны уже открыто раздавали оружие на площади в городе Мартин и записывали добровольцев.
Всего к началу августа 1944 года партизанские отряды в Словакии насчитывали более 700 бойцов (треть из них были солдатами и офицерами Красной армии). Обычно в каждом отряде было примерно по 50 человек.
Режим Тисо демонстрировал свою беспомощность. Словацкие солдаты и полицейские не желали сражаться против партизан, пели коммунистические песни и поднимали красные флаги. На стенах казарм появлялись надписи «Мы идем к Сталину!».
Но организаторам восстания активность партизан лишь мешала, так как могла спровоцировать оккупацию Словакии вермахтом еще до того, как выступление будет полностью подготовлено. Поэтому Гусак встретился с Величко и настоятельно просил его умерить пыл. Величко сослался на директивы Штаба партизанского движения в Киеве, которые предписывали ему обратное: усиление активности. Правда, при условии, чтобы не спровоцировать преждевременное восстание. Напрасно Гусак убеждал партизанского командира, что именно активность партизан и спровоцирует восстание.
Выросшая активность партизан, равно как и слабость словацкого режима, действительно насторожили немцев, и они стали внимательно следить за обстановкой в Словакии. А там в это время СНС договорилась об участии в восстании с командованием первой дивизии Восточной армии (полковником Маркусом). Командование второй дивизии коммунисты считали ненадежным, но Голиан обещал все уладить. План восстания был прост: в момент наступления Красной армии словацкая Восточная армия открывает перевалы в Карпатах и вместе с советскими войсками, а именно 1-м чехословацким корпусом, быстро освобождает Словакию.