30 марта 1946 года было заключено тайное соглашение, после которого демпартия радикально преобразилась. В новом руководящем органе партии – «узком правлении» – католики получили большинство (Цвичек, Пиетор, Бугар, Филло, Кемпны, Беем). Полномочия бывшего единоличного генерального секретаря Годжи были урезаны за счет появления двух новых генеральных секретарей из рядов католических сепаратистов – Кемпны и Бугара, которые стали руководить организационными и финансовыми вопросами. В правлении демпартии отыне католиков было вдвое больше, чем их светских оппонентов, а во всех партийных организациях соотношение было 7:3 в пользу сепаратистов[451]. Причем такое же соотношение теперь имелось и во всех органах государственной власти и управления, где была представлена демократическая партия.
При заключении этого соглашения католики-сепаратисты обещали демпартии сотни тысяч голосов своих сторонников на грядущих парламентских выборах в обмен на недопущение жестких приговоров бывшим руководителям клерикально-фашистского словацкого государства. Примечательно, что лидеры демпартии сначала вообще отказывались признавать сам факт соглашения с бывшими фашистами, но оно было опубликовано в словацкой эмигрантской печати.
Так как в Словакии помимо демократов отныне не было других сильных некоммунистических партий, ряды демпартии после войны быстро росли за счет членов довоенных буржуазных партий. В конце 1945 года в рядах демократической партии насчитывалось более 250 тысяч членов. Однако именно из-за пестрого состава (в партию входили и убежденные антифашисты, и скрытые сторонники словацкого клерикально-фашистского государства времен 1939-1945 гг.) партия была сильно разобщена идеологически.
До конца 1945 года отношения между демпартией и словацкими коммунистами были, по словам лидера демократов Леттриха, не лояльными и корректными, а «искренними, сердечными, честными и открытыми». Затем наступило неизбежное охлаждение, ведь обе партии боролись за поддержку большинства словацкого народа.
Чехословацкая социал-демократическая партия (примерно 200 тысяч членов) была самой слабой политической партией Национального фронта в чешских землях и сильно уступала по своему влиянию на рабочий класс КПЧ. ЧСДП была основана в 1878 году и уже в 1907 году собрала на выборах в чешских землях Австро-Венгрии больше всего голосов. На первых парламентских выборах в ЧСР в 1920 году стала сильнейшей партией. ЧСДП входила в большинство кабинетов вплоть до 1938 года.
На выборах 1935 года коммунисты и социал-демократы получили примерно равное количество голосов (10 и 12 % соответственно).
ЧСДП в 1945 – начале 1946 года ориентировалась на сотрудничество с коммунистами. Многие социал-демократы вообще считали, что этим двум партиям следует объединиться, так как никаких различий в их программах не было и обе основывались на марксистском учении. Однако компартия была против быстрого объединения, так как коммунистам в лице социал-демократов был нужен верный союзник в Национальном фронте. Обе партии воздерживались от любой публичной критики друг друга.
Председателем социал-демократов был Фирлингер, лидер левого крыла партии и безусловный сторонник единства действий с коммунистами. Центристов в партии возглавлял Богумил Лаушман, вокруг Вацлава Майера группировались правые социал-демократы и антикоммунисты.
Партия работала только в чешских землях и выступала за демократический путь к социализму. Центральным органом ЧСДП была газета «Право лиду».
В 1945 году социал-демократы попытались оспорить объединительный съезд коммунистов и социал-демократов в Словаки как нелегитимный и возобновить там деятельность социал-демократической партии. Однако из этой затеи ничего не вышло.
После войны стал резко меняться социальный состав членов партии. Рабочие в массовом порядке переходили в КПЧ. Вскоре основной социальной опорой партии стали средние слои, и в этом смысле она фактически конкурировала с ЧНСП.
В конце 1945 года в ЧСДП было примерно 250 тысяч членов, и только треть из них составляли рабочие. Осенью 1945 года социал-демократы имели свои местные организации лишь в 36 % населенных пунктов.
Самой массовой (и единственной по-настоящему «чехословацкой») партией Национального фронта были коммунисты: в начале 1946 года в КПЧ входил миллион человек. Характерно, что чехословацкая компартия всегда была массовой. Уже на момент основания в мае 1921 года в ней состояло 350 тысяч членов. В 20-е – 30-е годы КПЧ являлась самой крупной компартией за пределами Советской России. Она до сих пор остается самой крупной по численности партией в истории Чехословакии.
Авторитет коммунистов, приобретенный во время войны и оккупации, привел после мая 1945 года к феноменальному росту рядов партии. Уже в конце 1945-го в стране насчитывалось 597400 членов КПЧ, а в конце 1946 года – 826 527[452].
КПЧ в 1946 году имела местные организации в 96 % населенных пунктов страны, в то время как ее соперники – максимум в 60-70 %. В Праге было 190 тысяч коммунистов, или четверть всех избирателей столицы. 58 % членов КПЧ в марте 1946 года были рабочими, 13 % – крестьянами, 9 % – интеллигентами, 4,1 % – ремесленниками.
Рост рядов КПЧ объяснялся еще и тем, что только коммунистам удалось сохранить свои организации во время оккупации, и сразу же после освобождения они стали активно работать.
Например, в Брно в первом заседании коммунистического актива города 5 мая 1945 года участвовали 150 членов партии[453]. А уже на 1 июля 1945 года в Брно было зарегистрировано 7198 членов КПЧ. В марте 1946 года коммунистов насчитывалось более 30 тысяч.
Народная партия, особенно сильная именно в Моравии, не имела такого же авторитета в моравской столице Брно, где жило много рабочих и служащих и были не так сильны позиции католической церкви. В рядах ЧНП в Брно было не более 10 тысяч членов.
В межвоенное время город Брно был одним из главных бастионов влияния социал-демократов. После войны ЧСДП начала быстро утрачивать позиции в пользу КПЧ. Надо отметить, что коммунисты не хотели ослабления социал-демократов – своих основных союзников по Национальному фронту. 22 июня 1945 года в Брно приехал Готвальд, который призывал местных социал-демократов оставаться в рядах партии, а не переходить в КПЧ. Неудивительно, что речь Готвальда с воодушевлением напечатала местная социал-демократическая газета «Чин».
Интересно, что перед войной в Брно были очень сильны национальные социалисты. В 1945 году их насчитывалось в городе примерно 20 тысяч. Но многие из членов партии являлялись «мертвыми душами» и не участвовали в повседневной агитационно-пропагандистской деятельности, в отличие от коммунистов. Поэтому вскоре компартия обошла национальных социалистов по численности.
Компартия Словакии (КПС) организационно была самостоятельной с мая 1939 года – после распада единого чехословацкого государства. В 1939-1941 гг. она выступала за присоединение Словакии к СССР, затем за восстановление Чехословакии по принципу отношений с чехами «равный с равным». Однако в политическом и идеологическом отношении КПС фактически была составной частью КПЧ. Интересно, что КПС, в отличие от КПЧ, не была секцией Коминтерна[454]. 17 сентября 1944 года во время Словацкого национального восстания словацкие социал-демократы объединились с КПС. К осени 1945 года 69 % членов КПС были рабочими, 12,4 % – крестьянами, 6,7 % принадлежали к интеллигенции.
На совместном заседании руководящих органов КПЧ и КПС 17-18 июля 1945 года КПС обязалась во всех политических вопросах придерживаться линии КПЧ. Новый председатель КПС Широкий был твердым сторонником Готвальда и единого чехословацкого государства. Руководители КПС времен восстания 1944 года (Гусак, Шмидке, Новоместский), считавшиеся в КПЧ «словацкими националистами», были отодвинуты на второй план. Новая «чехословацкая линия» коммунистов сильно вредила их популярности в Словакии, но была неизбежной данью центрального руководства КПЧ Бенешу.
В конце 1945 года в КПС было 197227 членов. Росту рядов КПС в 1945-м мешала более строгая, чем в КПЧ, система приема новых членов, предусматривавшая наличие кандидатского стажа, но по рекомендации из Праги она к концу года была отменена.
Готвальд поставил перед КПС задачу бороться с коллаборационистами и сепаратистами, особенно в рядах демпартии. Словацкие коммунисты должны были терпеливо разъяснять людям, что угроза словацкой самобытности исходит не от чехов, а от их же, словаков, собственной реакции. Все это вело к ухудшению отношений между главными словацкими партиями. Коммунисты и демократы стали обвинять друг друга во всех кризисных явлениях словацкой экономики, где бы они ни возникали.
Словацким коммунистам, в отличие от их чешских коллег, мешало добиться доминирующего положения и то, что рабочих в отсталой Словакии было очень мало. Крестьянство же было настроено консервативно, так как сотни лет находилось под идейным влиянием католической церкви. КПС активно добивалась скорейшего проведения аграрной реформы, чтобы усилить свои позиции среди крестьян. Но этого демократы как раз не желали, поэтому всячески реформу тормозили. Самую большую поддержку на селе (41 %) словацкие коммунисты имели в Прешовской области.
Однако, в отличие от Чехии, в Словакии крестьяне поначалу не были объединены в единую организацию (которая в Чехии была членом Национального фронта). Напротив, существовала Крестьянская корпорация, где верховодили демократы. Требование КПС об ее упразднении демократы успешно трактовали как очередной удар «агентов Праги» против истинно словацких организаций.
КПС поначалу была против популярного требования о снижении цен и повышении зарплат, считая его финансово безответственным. Коммунисты предлагали вместо этого ускоренную индустриализацию Словакии, которая привела бы к росту производства и создала бы предпосылки для неинфляционного снижения цен. Напротив, демократы популистски требовали немедленного снижения цен, а индустриализацию считали попыткой Праги лишить Словакию ее сельской самобытности.