Карточную систему на хлеб и мучные изделия отменили уже осенью 1949 года. При этом цены на хлеб в свободной торговле повышены не были и оставались одними из самых низких в мире. До середины 1950 года снабжение хлебом было нормальным. Однако, по оценке Готвальда, в последнем квартале 1950-го положение стало «катастрофическим».
Отсталые крестьянские хозяйства произвели в этом году для товарного использования примерно 938 тысяч тонн зерна, однако на мельницы поступила лишь 261 тысяча тонн. Остальное зерно крестьяне успешно скармливали скоту. Причем, так как цены на хлеб в торговле были низкими, а продажа не нормировалась, свиней и коров стали кормить и булочками из городских магазинов. Таким образом, вместо того, чтобы поставлять муку в города, село стало ее оттуда скупать.
Готвальд так описывал сложившуюся ситуацию: «Случилось то, что зерно скармливали скоту, и притом не только в деревне, но и в городах, где его расходовали на откорм гусей, кур, кроликов и различной домашней живности. При очень осторожном подсчете мы можем сказать, что в 1950 году были скормлены сотни тысяч, повторяю, сотни тысяч тонн зерна. К тому же в ноябре, декабре (1950 года – Прим. автора.) и январе имел место, как вам известно, несколько раз повторявшийся усиленный спрос потребителей на хлеб и особенно муку, так что все это, вместе взятое, явилось причиной того, что, хотя на 1950-1951 годы у нас и было больше зерна, чем раньше, мы все же переживаем затруднения со снабжением населения»[176].
В 1953 году уровень сельскохозяйственного производства в Чехословакии достиг лишь 88 % довоенного.
Таким образом, чешские гуси активно питались советским зерном, хотя потребление продуктов людьми в самом СССР было гораздо ниже, чем в Чехословакии. По сравнению с довоенным периодом годовое потребление некоторых продуктов на душу населения в Чехословакии в 1950 году выросло следующим образом: масла с 3 до 4,85 кг, сала – с 4,4 до 4,5 кг, сахара – с 20 до 25 кг, мяса – с 30 до 34,9 кг, пшеничной муки – с 96,8 до 137,4 кг, обуви – с 2,2 до 3,47 пар, сигарет – с 800 до 1230 штук. В 1950 году в чехословацких магазинах было продано 242 000 велосипедов, 12 700 холодильников, 15000 стиральных машин, 214000 радиоприемников, 17 200 кухонных комбайнов, 33600 швейных машин, 29300 пылесосов, 15000 электрических плит. О подобном советские люди на тот момент не могли даже и мечтать, хотя и в СССР потребление с каждым годом устойчиво росло. Готвальд обрисовал ситуацию так: «В общем за год продано столько товаров, а оборот достиг таких размеров, что довоенные торговцы, как говорится, „облизали бы себе пальчики“»[177].
В 1950-1952 годах в ЧСР были ликвидированы ремесленники и частники в сфере обслуживания, которых объединили в кооперативы[178].
Но, несмотря на все попытки американцев, частично более чем успешные, дестабилизировать Чехословакию, экономика страны продолжала в 1952 году развиваться быстрыми темпами.
В 1952-м производство в промышленности ЧСР выросло на 18 % (в 1950-м – на 16 %), а за четыре года пятилетки (1949-1952 годы) – на 82 % и почти вдвое превысило уровень 1937 года – на 97 %[179]. При этом по-прежнему росла не только тяжелая промышленность (плюс 108 % за четыре года), но и легкая (50 %) и пищевая (69 %) отрасли.
Словакия показывала еще более ошеломляющие темпы промышленного роста: республика превзошла довоенный уровень в 4,2 раза, а уровень 1948 года – в два раза.
Тем не менее в промышленности накапливались диспропорции, которые лишь ритуально в 1952 году относили на счет деятельности заговорщиков во главе со Сланским. На самом деле анализ Готвальда был абсолютно объективным.
Во-первых, в Чехословакии, даже несмотря на советские поставки, попросту не хватало сырья для столь динамично развивавшихся металлургии и машиностроения.
В довоенной Чехословакии с ее цикличным капиталистическим производством промышленность то росла, то падала, и такой нужды в сырье не было. Например, в 1913-1937 годах добыча каменного угля в стране выросла на 2,4 миллиона тонн и на столько же – всего за четыре года первой пятилетки. Добыча бурого угля в 1913-1937 годах вообще сократилась на 5 миллионов тонн, в то время как в 1949-1952 годах она подскочила сразу на 9 миллионов тонн.
Такой рост диктовался ускоренным развитием электроэнергетики, без которой была невозможной модернизация довольно устаревшей чехословацкой промышленности. И здесь были достигнуты феноменальные успехи. Если в 1937 году в стране было выработано 4 миллиарда киловатт-часов электроэнергии, то в 1952-м – 11 миллиардов. Но металлургия, машиностроение и, наконец, возросшая обеспеченность жителей электробытовыми приборами требовали все новых мощностей, а для них не было энергетического сырья.
Во-вторых, в Чехословакии еще не был отлажен механизм планирования. До войны в стране не производилось полностью ни одной сложной машины. Комплектующие закупались в западных странах, которые с 1948 года фактически бойкотировали поставки. Требовалось срочно наладить производство на собственных заводах. Но здесь молодые и неопытные чехословацкие плановики не всегда могли сопрягать нужды разных предприятий. И если одно предприятие нужную деталь делало, то другое запаздывало или вообще не получало такого задания, в результате чего не поставлялась потребителям вся машина в целом.
Для более четкого планирования в конце 1951 года было решено разделить министерство промышленности на отдельные отраслевые министерства по образцу СССР. Создавалась единая система народно-хозяйственного учета сырья и готовой продукции. Однако реформа структуры (сама по себе правильная) не могла компенсировать недостаток опытных плановиков.
Тогда в 1952 году решили провести эксперимент с так называемым встречным планированием[180]. Теперь планы составляли как министерства («сверху»), так и подчиненные им предприятия («снизу»), и затем они согласовывались. Но интересы у предприятий были чисто местнические, и они планировали отнюдь не то, что было нужно для страны в целом, а то, что можно было легче произвести. От встречного планирования пришлось быстро отказаться.
Но главной трудностью Чехословакии, которая тормозила все развитие страны, по-прежнему была отсталая аграрная экономика.
3 июня 1952 года было принято постановление Президиума ЦК КПЧ и правительства ЧСР о развертывании массового кооперирования в деревне. Конечно, не обошлось без административного нажима, хотя он не носил такого жесткого характера, как в СССР. К осени в стране было уже 8636 ЕСХК, в том числе примерно 5 тысяч третьего и четвертого типов. В 48 % всех сел были распаханы межи между некогда частными участками. Всего в кооперативы второго – четвертого типов вошло 289401 хозяйство с общей площадью 2 337425 гектаров[181].
Однако за этими цифрами скрывалась по-прежнему все еще невысокая доля кооперированного сектора в общем объеме аграрного производства. В 1952 году кооперативы дали стране всего 27 % зерна, 52 % масличных культур, 11 % картофеля, 30 % говядины, 47 % свинины и 18 % мяса птицы.
Поэтому, в отличие от промышленности, картина в сельском хозяйстве ЧСР 1952 года все еще оставалась смешанной. Урожайность пшеницы, ржи, овса, картофеля была выше, чем в 1948 году, а сахарной свеклы, льна и хмеля – ниже. Довоенный уровень урожайности был уверенно превзойден лишь по зерновым культурам.
В области животноводства поголовье по всем видам, кроме кур (минус 5 %), выросло по сравнению с 1948 годом: крупного рогатого скота – на 24 %, поросят – на 74 %, овец – на 131 %. Но по сравнению с 1937 годом все еще меньше было не только кур, но и коров. Говядины и свинины страна производила больше, чем в 1937 году, а яиц и молока – меньше.
Однако образование кооперативов, отдача от которых ожидалась в 1953 году, внушало большую надежду, так как теперь можно было существенно увеличить механизацию сельского хозяйства. Даже в 1952-м механизация полевых работ выросла по сравнению с 1951-м с 27 % до 31 % всех работ, хотя чехословацкие МТС еще не были столь специализированы, как советские. Если в СССР МТС выполняли до 170 видов различных полевых работ, то в ЧСР – лишь 48.
Очень большими и ощутимыми для каждого были успехи Чехословакии в социальной сфере.
В 1937 году из тысячи грудных детей умирало 117, в 1952 году – 60. Смертность от туберкулеза (болезни бедных и плохо питающихся людей) снизилась по сравнению с 1937 годом на 43 %[182]. Количество мест в больницах выросло на 81 %, и теперь медицинская помощь была бесплатной. Один врач приходился уже не на 1218 жителей, как в 1937 году, а на 820. По профсоюзным путевкам в санаториях и домах отдыха ежегодно отдыхали 300 тысяч человек, чего вообще никогда не было до войны.
Население поверило новой власти, и уверенность в будущем вкупе с выросшими пособиями на детей привела к росту рождаемости в стране – с 0,27 % (прирост населения в 1937 году) до 1,13 % в 1952. Государство потратило на пенсии и пособия в 1952 году 53,9 миллиарда крон – в 10 раз больше, чем до войны.
В целом и чехи, и словаки получили возможность жить более комфортной жизнью.
Если в 1937 году телефон был только в 34 % чехословацких деревень, то в 1952 – в 98 %. В 1937 году радиоприемники были у 1034 тысячи граждан, в 1952 – у 2717 тысяч (+163 %). В 1937-м 18 чехословацких театров посетило 3 миллиона человек, а в 1952 году уже 58 театров – 10 миллионов[183]. Кинотеатров в 1937 году было 1837 (84 миллиона зрителей), в 1952 – 3526 (128 миллионов). Библиотек вместо 13100 стало 21800, а книг было издано вместо 32 миллионов 90 миллионов экземпляров.