После ареста Сланского Новотный стал секретарем ЦК и фактически исполняющим обязанности генерального секретаря. Готвальд ценил Новотного за то, что тот был простым рабочим без всяких «фанаберий», к различного рода «уклонам» в партии не примыкал. На него можно было положиться, так как карьеристом и интриганом Новотный не был.
Новый премьер-министр Вильям Широкий (словак) родился в 1902 году в Братиславе. По профессии железнодорожник, он уже в 19 лет вступил в компартию. Быстро сделал партийную карьеру и уже в начале 30-х годов был членом ЦК КПЧ. Современные чешские СМИ утверждают, что Широкий был агентом НКВД и информировал Москву о деятельности Готвальда. В 1935 году был избран депутатом парламента, а прямо перед войной возглавил партийную организацию КПЧ в Словакии. Осенью 1938-го был вынужден эмигрировать. Работал в руководящих органах партии в Париже и Москве. В 1941 году был направлен на подпольную работу в Словакию, где его арестовали. В начале 1945 года Широкий смог бежать из заключения и перешел фронт.
С 1945 года Широкий был депутатом парламента и одним из самых близких соратников Готвальда. В 1945-1953 годах работал вице-премьером, а с 1950-го – еще и министром иностранных дел. В 1945-1954 годах был также лидером Коммунистической партии Словакии.
«Первым лицом» нового коллективного руководства Чехословакии образца 1953 года был, бесспорно, президент Антонин Запотоцкий. Его знали все и любили многие – за простоту и доступность. Вторым человеком, а значит, потенциальным преемником Запотоцкого на высшем государственном посту считался Широкий. Новотного же мало кто знал даже в лицо. Первый секретарь держался в тени, и в газетах довольно редко появлялись его фотографии.
Антонин Запотоцкий (родился в 1884 году) являлся в своем роде потомственным социал-демократом: его отец Ладислав был одним из организаторов учредительного съезда чешской социал-демократии в 1878 году. Младший Запотоцкий активно участвовал в молодежном социал-демократическом движении уже с 16 лет. Два года спустя молодой каменщик стал постоянным корреспондентом рабочей газеты. Страсть к писательскому творчеству он сохранил на всю жизнь. Социал-демократическая газета «Свобода» в Кладно печатала и боевые революционные стихи молодого рабочего. Например, такие:
…Вперед на бой за святые права!
Вперед нас зовет молодой крови жар!
Не испугает нас ни решетка, ни меч палача.
Нам ничего не надо даром.
Мы хотим лишь достойную человека жизнь,
И красный рассвет освещает нам путь.
В 1904 году Запотоцкий стал одним из основателей профсоюза каменщиков. Он добротно одевался, как типичные европейские социал-демократические политики: носил пиджак, галстук, жилет и накрахмаленный стоячий воротничок.
В 23 года Антонин Запотоцкий стал районным секретарем партии в самом боевом рабочем районе Чехии – Кладно. Там же в семье металлурга и домохозяйки родилась в 1890 году его будущая жена Мария Скленичкова.
Мария увидела молодого страстного оратора на одной из демонстраций и сразу же влюбилась, хотя, как она вспоминала позднее, в тот момент даже не могла себе представить, что станет женой Антонина. Искра между молодыми людьми пробежала позднее, когда они в 1909 году танцевали друг с другом на рабочем балу. Марии нравилось, что уже солидный по местным меркам политик постоянно шутил и улыбался и не задирал нос. Когда они вместе шли по Кладно, Мария поражалась, что Антонин знает по именам чуть ли не всех детей, которые им встречались. Запотоцкий, как выяснилось, всегда вникал в семейное положение своих товарищей по партии или профсоюзу и помогал, чем мог[189].
Девушка не работала, но вела домашнее хозяйство, так как ее мать тяжело заболела на нервной почве. Мария и Антонин теперь часто встречались.
Через некоторое время Мария поняла, что беременна, и доверилась отцу, который, естественно, не был в восторге. Тем более что в то время женщина считалась совершеннолетней (то есть готовой к браку) лишь начиная с 24 лет, а Марии еще не было и двадцати. Но отец (тоже Антонин) дал свое благословение и так расхваливал свою дочь жениху, что у Марии на глаза навернулись слезы. 22 сентября 1910 года Антонин и Мария поженились. Свадьбу тогда уже редактор социал-демократической газеты Запотоцкий отмечал скромно, в кругу товарищей: на столе были колбаса, огурцы и вино. В тот же день молодые уехали в Прагу, где Запотоцкий отвел жену в Национальный театр. В отличие от Новотного, Запотоцкий, писатель и поэт, любил театр и старался не пропускать ни одной новой постановки.
По характеру Запотоцкий тоже был полной противоположностью Новотному. Первый Антонин просто не выносил одиночества и как истинный политик очень любил «купаться в толпе». Разговоры с людьми словно бы заряжали его неиссякаемой энергией. Жене пришлось смириться с тем, что партийная работа всегда была у супруга на первом месте.
В 1911 году в семье Запотоцких родилась дочь Маня, а годом позже еще одна дочка, Иржина. Дети были очень слабыми и весили всего чуть больше двух килограммов. Мария очень боялась, как бы они не заболели туберкулезом, который тогда был очень широко распространен в рабочих семьях.
В 1912 году Антонин с гордостью показал жене комнату, где в том же году проходила Пражская конференция РСДРП, отметив, что здесь выступал сам Ленин. Увидев, что Марию это известие не очень впечатлило, он подробно объяснил ей разницу между большевиками (ленинцами) и меньшевиками.
В 1914 году Запотоцкого призвали в австро-венгерскую армию, и он воевал на сербском, русском и итальянском фронтах Первой мировой войны. Жене он писал всегда раз в неделю, и только однажды Марии пришлось ждать письма целых три недели – выяснилось, что Антонин с ранением руки лежал в лазарете.
Вернувшись домой 12 ноября 1918 года, Запотоцкий немедленно стал агитировать рабочих последовать русскому примеру и взять власть в свои руки. Муж и жена активно участвовали в первых выборах в парламент только что возникшей Чехословацкой республики в 1919 году.
Летом 1920-го Запотоцкий тайно выехал в Москву на второй конгресс Коммунистического интернационала. Там он встретился с Лениным, о чем написал позднее очерк в кладненской рабочей газете «Красная заря».
Между тем семья партийного работника жила очень бедно. Мария пекла лепешки из ячменной муки (на пшеничную денег не хватало) и варила свиную кровь с картошкой. Мужа дома часто не было: он весь ушел с головой в партийную работу.
В декабре 1920 года власти отобрали у рабочих Кладно их Народный дом, в ответ на то, что те объявили всеобщую забастовку и при активном участии Запотоцкого попытались взять власть в Кладно в свои руки. Был образован революционный совет по русскому образцу, и порядок на улицах Кладно поддерживали вооруженные рабочие патрули. Большинство жителей города восторженно приветствовали «рабочую республику Кладно». Запотоцкий предлагал двинуться с оружием на Прагу, но Кладно окружили войска и полиция, подавившие рабочие протесты. Были арестованы более полутора тысяч человек, в том числе и Запотоцкий.
Пока Запотоцкий писал в пражской тюрьме стихи (одно стихотворение он специально посвятил Марии и дочерям), его жена была избрана от Кладно на учредительный съезд КПЧ. Ее мужа (она ласково называла его «Тоником») как одного из вождей кладненского восстания приговорили к 18 месяцам тюремного заключения.
Мария тем временем пыталась спасти дочь Маню, болевшую туберкулезом в открытой форме. Товарищи по партии помогли деньгами, и девочку удалось устроить в санаторий, где ее вылечили.
В 1922 году Запотоцкий вышел из заключения по амнистии и узнал, что его кандидатура предложена на пост генерального секретаря только что возникшей компартии. Но на то, чтобы снять квартиру в Праге, у семьи не было денег, и целых два года Запотоцкий бывал дома только по выходным. Лишь в 1923 году Мария и Антонин переехали в столицу, где жили прямо в штаб-квартире КПЧ (в этом доме была всего одна двухкомнатная квартира для генерального секретаря партии). Антонин, когда у него выдавалось свободное время, охотно помогал жене по хозяйству. На фронте он был, в числе прочего, поваром и неплохо готовил. Еще он сам ходил на рынок за продуктами, причем сохранил эту привычку и на посту президента.
В 1924 году Запотоцкого снова осудили за Кладно на основании нового закона о защите республики, принятого лишь в 1923 (таким образом, закон применили ретроспективно). Вместе с остатком своего первого тюремного срока Антонину предстояло провести за решеткой 15 месяцев. Запотоцкий перешел на нелегальное положение, и компартия выдвинула его кандидатом в депутаты парламента, ведь статус депутата давал иммунитет. Запотоцкий скрывался почти год и все это время избегал встреч с женой, которую тоже могли привлечь к уголовной ответственности за недоносительство. Он встречался лишь с дочерьми, которые в целях конспирации называли его «дядя», а о маме говорили как о сестре[190].
С 1925 по 1938 год Антонин Запотоцкий был депутатом парламента ЧСР. Жена между тем тяжело заболела, и врач посоветовал найти просторное светлое жилье. Но никто не хотел сдавать квартиру пусть и депутату, но революционеру-коммунисту. В конце концов, Запотоцкие вступили в жилищный кооператив и переехали в собственную двухкомнатную квартиру.
Дочь Маня унаследовала от отца творческую жилку и хотела стать, выражаясь современным языком, дизайнером дамской одежды. Маня была единственной девочкой, окончившей текстильную профессиональную школу, и хотела уехать работать на всемирно известные шелковые мануфактуры во французский город Лион. Но в посольстве СССР в Праге ей посоветовали ехать в СССР, где очень нужны были специалисты по современной женской одежде. И в 1930 году Маня нелегально выехала в Советский Союз, чем ее отец страшно гордился.
В 1928 году Антонин, теперь уже вместе с женой, снова участвовал в Москве в работе конгресса Коминтерна. Мария в то время не только была активным членом компартии, но и работала в чехословацком обществе друзей СССР. В Москве как делегат конгресса она жила очень скромно – на 11 рублей в сутки. Помогало то, что они с мужем питались