ли и антикоммунисты, никак не пострадавшие от режима.
Подготовительный комитет клуба был учрежден 27 марта 1968 года, его председателем стал профессор Карел Нигрин, секретарем – Ярослав Бродский[553]. В этот же день учредители клуба сообщили о его возникновении в МВД и секретариат ЦК КПЧ. В секретариате обещали проинформировать общественность о создании К-231 по государственному телевидению, что и было сделано. Формальное учредительное собрание К-231 состоялось в Праге 31 марта, и в нем участвовали более 2 тысяч человек. Поздравительные послания собранию прислали лидер Союза писателей Гольдштюкер (который сам был жертвой репрессий) и бывший министр от национально-социалистической партии Прокоп Дртина – ярый антикоммунист.
22 апреля 1968 года К-231 подал в МВД прошение о регистрации своего устава. Министр внутренних дел Павел сообщил Дубчеку, что МВД намерено положительно отреагировать на ходатайство. В отличие от КАН, К-231 формально выступал за укрепление социалистического строя и своей главной задачей видел скорейшее достижение полной реабилитации жертв политических репрессий, что в Программе действий КПЧ было провозглашено и одной из главных задач самой компартии.
Правда, в уставе К-231 социализм признавался лишь потому, что он был закреплен в конституции ЧССР. Членам клуба оставлялась полная свобода политических взглядов. Согласно проекту устава, в клубе могли состоять только репрессированные или их родственники. Сам клуб считал, что по статье 231 были осуждены 128 тысяч человек. К концу мая в К-231 входили примерно 40 тысяч членов, хотя клуб все еще не был официально зарегистрирован.
Уже после августа 1968 года КГБ СССР так оценивал открыто контрреволюционные силы в Чехословакии:
«Контрреволюционные и ревизионистские силы в Чехословакии, опираясь на поддержку международного империализма, длительное время организованно и планомерно подготавливали условия для реставрации капитализма в ЧССР и ее отрыва от социалистического содружества. После январского Пленума ЦК КПЧ, провозгласившего курс на „демократизацию“ политической жизни страны, антисоциалистические силы, захватив в свои руки органы массовой пропаганды и используя отсутствие единства в руководстве КПЧ и сползание большинства Президиума ЦК КПЧ на праворевизионистские позиции, перешли в открытое наступление против социалистического строя в ЧССР, руководящей роли КПЧ, против честных коммунистов в партийном и государственном аппарате. Одной из своих первостепенных задач контрреволюционные силы считали разложение армии, органов государственной безопасности, народной милиции, с тем чтобы в дальнейшем превратить их в свою опору. Особую опасность для дела социализма в Чехословакии представляет возрождение деятельности Чехословацкой социал-демократической партии (ЧСДП), которая имеет разработанную программу и пользуется поддержкой западноевропейских социалистических партий и Социалистического интернационала. ЧСДП, по замыслу ее руководителей, должна была стать главной оппозиционной силой по отношению к КПЧ. Несмотря на официальное запрещение ее деятельности, ЧСДП за короткий срок создала более 200 первичных организаций и ячеек.
Роль „ударного отряда“ сил контрреволюции выполняет „Клуб-231“, объединивший в своих рядах свыше 40 тысяч человек из числа репрессированных после 1948 года за антигосударственную деятельность (часть из них реабилитирована). Руководители клуба связаны с реакционной эмиграцией и западными разведками и получают от них денежную помощь. В задачу клуба входит добиваться полного развала КПЧ, ликвидации органов госбезопасности и народной милиции. Генеральный секретарь клуба бывший фашист БРОДСКИЙ на одном из собраний членов клуба призывал к физической расправе с коммунистами.
На состоявшемся в июне 1968 года в Братиславе заседании президиума местного отделения „Клуба-231“ один из его лидеров ВИНДРА заявил: „Наши ряды должны быть более многочисленными, чем ряды Коммунистической партии Словакии, с тем чтобы, когда это будет необходимо, мы могли разбить коммунистическую партию и ликвидировать социализм“. Другой активист клуба сказал: „Запад знает о нас, он ждет от нас конкретных действий и будет нас поддерживать. Нам не по пути с теми, кто боится, тем более когда победа уже близка“.
На случай своего запрещения „Клуб-231“ разработал специальный „мобилизационный план“, согласно которому его члены должны вступать в некоммунистические партии и проникать в них на руководящие посты с тем, чтобы продолжать подрывную деятельность. Клуб беспартийных активистов (КАН) – одна из наиболее многочисленных антисоциалистических организаций, объединяющая реакционных представителей творческой и научно-технической интеллигенции, – имеет свои филиалы по всей стране, на многих крупных предприятиях, в некоторых подразделениях армии. Многие руководящие деятели КАН связаны с международной сионистской организацией „Джойнт“. По инициативе духовного вождя клуба реакционного философа Свитака (после вступления союзных войск в ЧССР бежал на Запад) была начата провокационная кампания „за обнародование всех обстоятельств“ самоубийства Яна Масарика».
«Деятельность реакционных сил в Чехословакии облегчалась тем, что в ЦК КПЧ сложился и действовал помимо Президиума ЦК КПЧ „второй центр“, который от имени партии направлял работу средств массовой пропаганды, располагал рядом важных постов в партийном аппарате, МВД, МИД и других министерствах и ведомствах ЧССР. „Второй центр“ поддерживал контакты с различными реакционными организациями и клубами, координировал их действия. Руководителем штаба „второго центра“ являлся КРИГЕЛЬ. Наряду с ним в руководство этого центра входили ШИК, ЦИСАРЖ, МЛЫНАРЖ (МЮЛЛЕР), СЛАВИК, ПАВЕЛ, КОЛАРЖ, ШИМОН, ГОЛЬДШТЮККЕР, ПЕЛИКАН».
1 мая 1968 года формально даже еще не зарегистрированная оппозиция продемонстрировала свою мощь во время первомайской демонстрации. КАН, по собственным оценкам, вывел на нее около 10 тысяч человек. Улыбающийся, как обычно, Дубчек мог видеть антикоммунистические лозунги над головами демонстрантов.
Мощь едва возникшей политической оппозиции встревожила всех в руководстве КПЧ – от «консерваторов» до «либералов». При всем своем демократизме ни Дубчек, ни Цисарж властью делиться пока не хотели. Дубчек явно лукавил, когда в своих мемуарах (изданных в начале 90-х уже после крушения социализма в Чехословакии) писал: «Я никогда не забуду празднования 1-го мая в Праге в 1968 году. Моя жена, которая следила за ликующими толпами с боковой трибуны, тоже вспоминала об этом дне с глубокой теплотой. После стольких лет срежиссированных шествий это был добровольный „хеппенинг“… Настроение людей было свободным и радостным… Я помню членов двух новых организаций – Клуба активных беспартийных (КАН) и Ассоциации бывших политзаключенных (К-231), – которые шли около нас под лозунгами, выражающими поддержку нашей политике…»[554] Дубчек явно выдавал здесь желаемое за действительное. Колонна КАН провозглашала здравицы Бенешу и Масарику, но отнюдь не Дубчеку или КПЧ. Цветы кановцы также преподнесли не Дубчеку, а беспартийному президенту Свободе.
В любом случае мощь только что возникшей политической оппозиции 1 мая встревожила не только Москву, но и сам Президиум ЦК КПЧ, где единодушно решили пока притормозить процесс регистрации КАН и К-231.
В мае 1968 года было принято решение о возобновлении деятельности первичных организаций партий Национального фронта (социалистической и народной) на предприятиях. Ранее там были лишь первичные организации КПЧ.
Некоммунистические партии Национального фронта во время «пражской весны» росли как на дрожжах. Количество членов Чехословацкой социалистической партии (ЧСП) выросло в январе – июне 1968 года с 10715 до 17 323 человек, численность опиравшейся на церковь Чехословацкой народной партии (ЧНП) – с 20642 до 46 028 человек[555]. Особенно сильно увеличила свои ряды организация ЧСП в Брно, которой руководил бывший политзаключенный и ярый противник КПЧ Йозеф Подседник, – со 100 до 180 членов.
В ЧСП в духе борьбы с «извращениями 50-х годов» был отстранен от должности председатель партии Алоис Нойман. Его сменил министр юстиции Богуслав Кучера. Такой же процесс «очищения» прошел и в ЧНП. Там 31 марта 1968-го сместили председателя партии Антонина Поспишила, с 1951 года занимавшего этот пост. Руководство сменили и словацкие некоммунистические партии – Партия свободы и Партия словацкого возрождения.
И ЧНП, и ЧСП в 1968 году были уже не союзницами коммунистов, как раньше.
В новых программных установках ЧСП[556], как и до февраля 1948 года, делался упор на «особый, гуманистический» путь к социализму, с опорой на человека, а не на коллектив[557]. Партия официально отреклась от марксизма и выступала за разные формы собственности, хотя и социалистической. Отвергалась однопартийная система как ведущая к «дегенерации общества».
ЧНП опубликовала проект своей новой программы в конце мая 1968 года. Партия вернулась к своим христианско-демократическим корням. Народники считали основой общества не коллектив (как коммунисты) и не отдельную личность (как социалисты), а семью. В экономической части программы осторожно говорилось о необходимости ограничить монопольное положение предприятий и вести внешнюю торговлю со всеми странами на равных условиях (то есть отказаться от ориентации на СССР и другие страны социализма).
20 мая 1968 года на собрании ЧНП в Карловых Варах член президиума правления ЧНП Влчек призвал бороться с КПЧ за власть. Многие выступающие требовали выхода ЧССР из ОВД. Члены ЧСП требовали роспуска Народной милиции как инструмента компартии.
Растущую самостоятельность ЧНП и ЧСП всячески поддерживал новый председатель Национального фронта «коммунист-реформатор» Кригель.