— У вас есть удостоверения личности? — спросила Сюзанна.
Оба предъявили документы.
— Запишите, пожалуйста, номера паспортов, дату и место их выдачи, мисс, — сказал второй мужчина, Соуза. — Вот рекомендательные письма от Мистера Мохадо и от адвоката доктора Нигра, который был посредником при переговорах.
Он протянул Сюзанне два конверта и свой паспорт.
Сюзанна прочла письма и сравнила прикрепленные к ним фотографии обоих мужчин с фотографиями в паспортах.
— Одну минуту, пожалуйста!
— Пожалуйста, мисс…
— …Марвин. Я его дочь.
— Очень приятно, мисс Марвин.
Сюзанна взяла блокнот, подошла к двери и снова изучила паспорта.
— Все в порядке, — сказала она. — Господин Циннер звонил нам из Гамбурга вчера вечером. Он передал все ваши данные и предупредил, что вы должны появиться сегодня. Данные совпадают. Проходите, пожалуйста.
Молодые люди проследовали в комнату вслед за ней. Они были одеты одинаково: костюм цвета хаки, белая рубашка, светло-коричневый галстук и платочек в тон галстуку в нагрудном кармане. Казалось, жара не приносит им ни малейшего неудобства. Выглядят, как модели, подумала Изабель, пока Сюзанна представляла вновь прибывших. И похожи на манекенщиков.
— Большая честь для нас — обеспечивать вашу безопасность, мистер Марвин, — сказал Серджио Саммаро.
— И безопасность других господ, конечно, тоже, — добавил Маркио Соуза. Он казался моложе, но на оливковой коже под левым глазом у него виднелся длинный шрам.
— Слава Богу, что вы приехали, — сказал Боллинг и крепко пожал мужчинам руки.
— Можем ли мы приступить к работе прямо сейчас? — спросил Соуза.
— Не возражаю, — ответил Марвин. — Хотя дежурство Сантамарии еще не закончилось.
— Не волнуйтесь, мы отошлем его, — ответил Саммаро. — Постараемся по возможности вам не докучать.
— А кто будет оплачивать вашу работу? — спросил Марвин.
— Мистер Мохадо, двоюродный брат мистера Циннера. Он связался с нашим Центром через мистера Нигра и заплатил аванс. Потом будет окончательный расчет, — Саммаро улыбнулся, показав великолепные зубы. — Так всегда делается.
— Вы живете в гостинице? — спросила Сюзанна.
— Конечно, мисс Марвин.
— Но ведь свободных номеров нет! — воскликнул Боллинг.
— Для нас номера нашлись, — ответил Саммаро и снова улыбнулся. — Без проблем. Триста одиннадцатый и триста четырнадцатый. Мы будем работать, сменяя друг друга. Но когда вы покинете это помещение, мы оба будем с вами.
— Наше снаряжение в багаже, — добавил Соуза. — Сейчас при нас только пистолеты.
Он расстегнул пиджак и показал рукоятку пистолета, торчавшего из кобуры под мышкой.
— Я дежурю первым и займу пост у вашей двери, если позволите, мистер Марвин.
Изабель стояла в старом, покрытом ржавчиной душе, который был смонтирован в углу ее номера и отделен только пластиковой занавеской. Вода была теплой. Изабель медленно поворачивалась под струйками. За ночь она уже второй раз принимала душ. Духота стала совсем невыносимой, и только вода на короткое время приносила облегчение. Изабель подумала о раннем утре — может быть, тогда станет прохладнее. Может быть…
Чьи-то руки схватили ее и выволокли из-под душа. Изабель вскрикнула. Перед ней стоял Боллинг в одних пижамных брюках, на его лице застыло бессмысленное выражение.
— Питер! — крикнула Изабель. — Немедленно отпусти меня!
Его дыхание участилось.
— Ты сводишь меня с ума. Ты с самого начала свела меня с ума…
— Убирайся! — закричала она.
Он зажал ей рот рукой, дотащил до кровати и навалился сверху. Он был намного сильнее ее. Изабель охватила паника. Он лежал на ней, сжимая ее запястья и плотно прижавшись губами к ее губам. Она отчаянно мотала головой, вырывалась. Лицо Боллинга побагровело от возбуждения. Наконец, собрав все силы, Изабель согнула ноги в коленях и ударила Боллинга в низ живота. Он закричал от боли, упал с кровати и скорчился на грязном полу. Она вскочила. Он потянулся к ней.
— Убери руки! — закричала Изабель, схватила банное полотенце и завернулась в него.
Боллинг забормотал:
— Прости меня… пожалуйста, прости меня… Ты так прекрасна… Не знаю, что на меня нашло…
Он не договорил, со стоном обеими руками вцепился в горло и забился в конвульсиях, катаясь по полу и хрипя. В его глазах стоял смертельный ужас.
Изабель присела на корточки, приподняла его и прислонила к стене в полусидящем положении.
— Аррр… аррр… арррр… — хрипел он.
Вода из душа залила пол в номере.
Изабель выскочила и забарабанила кулаками в соседнюю дверь.
— Филипп! Филипп!
— Да, — ответил он, — минуту.
Дверь открылась. Заспанный Гиллес стоял на пороге в голубой пижаме, с взъерошенными седыми волосами.
— Питер…
Изабель задыхалась.
— Что с ним?
— Приступ астмы… У меня в комнате…
— А баллончик?
— Он не взял его…
— Я принесу его, — крикнул Гиллес на бегу. — Оставайся здесь. И успокойся. Так быстро не умирают.
Она посмотрела ему вслед, потом пошла в свой номер. Боллинг отполз в сторону. Он лежал вниз лицом. Она чуть приподняла его. Рот Боллинга был полуоткрыт, язык вывалился, глаза страшно закатились. Он чуть подергивался и сползал на пол.
В номер ворвался Гиллес с маленьким флаконом кортикоида в руке.
— Как он?
— Не знаю… задохнулся…
— Ерунда, — Гиллес попытался впрыснуть лекарство, но голова Боллинга упала на грудь. — Держи голову! Так, сейчас!
На этот раз лекарство попало в рот, потом еще раз.
— Ему нельзя принимать горизонтальное положение, — сказал Гиллес. — Возьми флакон.
Он протиснулся между стеной и Боллингом, ухватил его под мышки и приподнял.
— Еще раз! — скомандовал он. Изабель послушно впрыснула лекарство еще раз.
— Ничего не помогает, — с отчаянием сказала она.
— Так быстро не помогает, — ответил Гиллес. — Давай еще раз. Действуй!
Изабель повторно нажала на головку распылителя. В глазах Боллинга появилась жизнь. Он внимательно посмотрел на Изабель.
— Я…
— Не разговаривай! — приказала она.
— Пожалуйста…
— Молчать!
Она подбежала к душевой кабинке и перекрыла воду. Потом вернулась к обоим мужчинам. Дыхание Боллинга почти полностью восстановилось. Он неуверенно приподнялся, схватил баллончик и, шатаясь, вышел из номера.
Воцарилась тишина. Изабель молчала, а Гиллес ни о чем не спрашивал.
— Вот что произошло, — сказал наконец Гиллес. — Если опять произойдет что-то неприятное и тебе понадобится моя помощь, просто постучи в стену. Я сразу же появлюсь. Двадцать четыре часа сервисного обслуживания — для тебя.
— Спасибо, Филипп, — ответила она.
— Не переживай. Запри за мной дверь. Попытайся уснуть. Если будет совсем плохо, прими душ. Я сделаю то же самое, — он направился к двери. — Туалетная вода на столике, потри виски. Это приводит в чувство, взбадривает. «Эменаро» — нет ничего лучше.
— Филипп!
— Хм?
— Ну ты и тип!
— Угум.
— Действительно. Замечательный тип, — и добавила по-французски, — Un chic tipe.[11]
— Я знаю, — ответил Гиллес. — Женщины без ума от меня.
11
И это произошло в тот день…
Телеканал ARD в документальной передаче об опасности производства плутония показал труп. Это было тело лаборанта-турка. Из-за высокого излучения тело нельзя было ни похоронить, ни кремировать, а только тайно отправить в Турцию.
Все быстрее превращается в пустыню Тунис. Еще двадцать лет назад страна была в состоянии обеспечить сносное существование десяти миллионам человек. Сегодня Тунис занимает четвертое место среди стран третьего мира по импорту продуктов питания. Процесс опустошения охватил уже половину страны. Третий год подряд дожди идут все реже и реже. Десятки тысяч гектаров сельскохозяйственных земель ежегодно выходят из оборота — навсегда.
«Прости, Арал!» — написано на носовой части проржавевшей рыбацкой лодки на Аральском море. И эта надпись свидетельствует об одной из самых разрушительных природных катастроф в Советском Союзе. Советские экологи грозят бедами «немыслимого масштаба». Их тревога касается четвертого по величине внутреннего моря на Земле, которое еще тридцать лет назад было в два раза больше Бельгии. А теперь Аральское море, когда-то известное богатством своей фауны, пересыхает.
Гигантские проекты орошения огромных хлопковых полей Средней Азии перерезали Аралу жизненно важные артерии — впадающие в него реки. Воды Сырдарьи и Амударьи только на географических картах все еще впадают в Арал. В начале шестидесятых годов озеро занимало площадь около шестидесяти тысяч квадратных километров — сейчас от него осталось меньше трети. Слабосоленые воды превратились в насыщенный солевой раствор, уровень воды ежегодно понижается примерно на девяносто сантиметров. Обнажившееся сухое дно — настоящая соляная пустыня. По оценкам экспертов, со дна в атмосферу ежегодно поднимается около шестидесяти пяти тонн вредной солевой пыли. Космонавты наблюдали солевой шлейф шириной сорок и длиной около четырехсот километров. Вторжение в жизнь Аральского моря, предупреждают ученые, опасно для жизни и здоровья почти трех миллионов человек. Положение обостряется и «излишней химизацией сельского хозяйства». Сегодня в Каракалпакии, к югу от Арала, умирают почти в шесть раз больше новорожденных, чем в среднем по СССР.
Союз защиты окружающей среды сообщил, что в ФРГ каждому третьему виду растений грозит вымирание. Пестициды и бетон способствуют вымиранию бабочек, предупреждает Федерация защиты окружающей среды Швейцарии. По тем же причинам погибают пчелы. Эти насекомые служат уникальными индикаторами состояния нашей экологии. Их исчезновение идет параллельно с катастрофическим обеднением растительного и животного мира.
Американский ученый Ноэль Браун из Комиссии ООН по вопросам экологии заявил: если в ближайшие десять лет не будет приостановлено глобальное потепление, надо ожидать таяния полярных льдов и повышения уровня Мирового океана на метр. Возможно, сегодня уже слишком поздно останавливать этот процесс. Но если его не остановить, многие прибрежные зоны окажутся затопленными. После грандиозного потопа многие посевные площади превратятся в пыльные пустыни. Наводнения повлекут за собой нескончаемые потоки беженцев.