— Сенатор Веспасиан! — крикнул он поверх гула голосов, — ты можешь клятвенно подтвердить эти свои слова?
— Могу. Даже более того, консул, я могу предоставить доказательства. Сенатор Корбулон, где ты нашёл Поппея в ту ночь, когда на нас напали фракийцы?
— В шатре Асиния, — ответил Корбулон, вставая.
— Кто ещё был там?
— Асиний, царь Реметалк и первый копейщик Фауст.
— К сожалению, консул, Асиний мёртв, равно как и Фауст, а вот царь Реметалк жив. Напиши ему и спроси о подробностях разговора, который имел место в шатре между Асинием и Поппеем до того, как появился Корбулон. Он подтвердит всё, что я сказал.
Веспасиан вернулся к своему складному стульчику. Тем временем Сенаторы начали вскакивать с мест, чтобы выразить своё возмущение по поводу столь вопиющего самоуправства. Последовала череда поносящих Поппея речей, причём каждый новый оратор пытался превзойти своего предшественника по части праведного гнева, а точнее, лицемерия. Азиатик был вынужден призвать сенаторов к порядку.
— Призванные Отцы, я отзываю своё предложение и вместо этого рекомендую почтить память Поппея признанием его безусловных заслуг, но не более того. Мы должны написать императору и попросить его, дабы он, в виду неблаговидного поведения Поппея, лишил его триумфальных наград. — Предложение Азиатика было встречено выкриками единодушного одобрения. — Я не вижу причин проводить голосование по этому вопросу.
— Консул, — крикнул Гай, — если мы собираемся написать императору, у меня есть ещё кое-что, на что я хотел бы обратить его внимание.
— Желать смерти императору — это поистине серьёзное обвинение, — заявил Азиатик Сенату после того, как были зачитаны показания Евтиха. — Мы обязаны отправить этого вольноотпущенника к императору, чтобы тот допросил его лично. Тебе известно его местонахождение, сенатор Поллон?
— Известно, консул. Высокородная Антония была вынуждена посадить его под замок, ибо он пытался шантажировать её тем, что её внук якобы лишь попенял Ироду, вместо того, чтобы донести о его измене.
— Отлично, мы попросим её подержать его у себя, пока городской префект не организует его перевозку. А сейчас, Призванные Отцы, мы должны решить, как нам поступить с Иродом Агриппой.
Сабин вскочил на ноги и помахал полученным от Антонии свитком.
— Консул, я располагаю сведениями, которые имеют отношение к обоим вопросам, тем, что мы обсудили сегодня утром.
— Даю тебе слово. Говори.
— Я рад сообщить, что высокородная Антония на собственные средства приобрела груз зерна, которое она, чтобы облегчить его нехватку, передала в общественное зернохранилище.
Сабин умолк, давая сенаторам возможность громко выразить своё одобрение столь бескорыстным поступком.
— Когда я разбирал сопровождавшие зерно бумаги, одна из них привлекла моё внимание. — Сабин театральным жестом развернул свиток. — Это удостоверение права собственности на груз зерна из Египта, стоимостью свыше четверти миллиона денариев. Это была часть египетского зерна, что затонуло вместе с перевозившими его судами. Груз, о котором идёт речь, перевозился одним из двух уцелевших судов и потому достиг Рима. Однако я как эдил, отвечающий в этом году за зерно, не могу раздать его населению, ибо груз этот не принадлежит Риму. Он остаётся на частном складе в Остии, причём с каждым днём по мере роста цен стоимость его постоянно увеличивается. Согласно этому удостоверению, как только зерно было сгружено в Остии, право собственности на него перешло Гаю Поппею Сабину в качестве уплаты долга по ссуде, которую у него получил Ирод Агриппа.
Это заявление вызвало в зале бурю возгласов. Азиатик был вынужден повысить голос, чтобы остудить праведный гнев сенаторов.
— Ты утверждаешь, что Ирод Агриппа использовал текущие трудности города в своих корыстных целях, чтобы заплатить долги?
— Получается, что так, консул.
— Покажи мне бумагу.
Сабин прошёл через зал и вручил свиток Азиатику. Быстро пробежав свиток глазами, старший консул скатал его и сунул в складки тоги.
— Спасибо тебе, сенатор Сабин, — сказал он и поискал глазами городского префекта. — Приказываю привести сюда Ирода Агриппу, причём в цепях.
ЧАСТЬ IIIРим, март 37 года н.э.
ГЛАВА 13
колько времени уйдёт на его восстановление? — спросил у Сабина Веспасиан, наблюдая, как группа общественных рабов разгружает кирпичи перед пожарищем дома Сабина на Авентине. Вокруг, среди разрушенных почерневших стен, копошились десятки таких групп, восстанавливая из пепла и руин то, что недавно было одним из прекраснейших городских кварталов, выходившим на Большой Цирк.
Низкие, серые тучи и беспрестанная морось делали и без того удручающую картину ещё печальнее. Огонь, полгода назад сотворивший здесь своё чёрное дело, не пощадил ни единого здания. Оставил он свой мрачный след и на преторстве Сабина. Его обвинения в адрес Ирода принесли свои плоды: Ирода Агриппу приковали цепями к сырой стене каземата, в то время как сам Сабин победил на выборах, обойдя даже Корбулона, к великой досаде последнего, и теперь мог претендовать на пост наместника какой-нибудь провинции.
— По словам мастера, строительные работы займут месяца три, но поскольку на Авентине восстановлению подлежит практически каждый дом, точные сроки назвать нельзя. Всё зависит от наличия строительных материалов и рабов. А также от тебя, эдил, отвечающего за состояние дорог. Делай своё дело, не загромождай улицы. Как бы то ни было, вскоре возобновится морское сообщение. Мне же придётся на несколько дней отлучиться в провинцию. Проследи вместо меня за ходом работ, хорошо?
— По крайней мере, император сделал всё для того, чтобы тебе не волноваться из-за денег.
Сабин поморщился.
— Да, на первый взгляд, два миллиона сестерциев — сумма внушительная. Тиберий действительно проявил щедрость. Но даже эти деньги не покроют расходов по восстановлению всех зданий на холме. Придётся изыскивать деньги где-то ещё, если я хочу, чтобы мой дом был восстановлен в том виде, в каком он был до пожара. На меньшее Клементина просто не согласится. — Сабин сокрушённо вздохнул и покачал головой. — Наверно, зря я его купил. Мог бы просто снимать его. Тогда бы мне не пришлось тратиться на его восстановление.
Веспасиан посмотрел на брата. А ведь он советовал Сабину не брать у Пета ссуду на приобретение дома. Увы, сейчас не тот момент, чтобы напоминать об этом. Сабин поймал на себе его взгляд.
— Вижу, ты, засранец, хочешь сказать: «А ведь я тебе говорил!» Что ж, ты оказался прав. Живи я по средствам, мне не пришлось бы переживать по поводу денег. Отныне никаких долгов.
— Ты уже полностью расплатился?
Сабин сконфузился.
— Нет. То есть я собирался, но вечно что-то мешало. То очередной ребёнок, то вот этот пожар.
— Я бы советовал тебе не тянуть. Помнится, ты обещал вернуть долг в течение двух лет.
— Скажи, а ты сдержал своё обещание Пету присмотреть за его сыном Луцием? — возразил Сабин.
На этот раз сконфузился Веспасиан.
— Нет. Ты прав, я должен уделять ему больше внимания.
— Ему, по идее, уже семнадцать, и он вступает в жизнь. Так что, брат, мы оба с тобой в долгу перед Петом. Поэтому избавь меня от своих нравоучений. Я расплачусь за дом, как только получу деньги.
— А я присмотрю за юным Луцием. В любом случае в прошлом году ты неплохо заработал, будучи претором. В этом году ты заработаешь наверняка ещё больше как наместник. Вифиния — провинция богатая, далеко не худшее место для наместничества.
— Но и не лучшее. Но ты прав. В следующем году денег у меня прибавится.
— Господин! Господин!
Братья обернулись на крик. Вверх по холму к ним торопливо поднимался Магн.
— Вы слышали? — крикнул Магн, отталкивая двух рабов, тащивших тяжёлую деревянную балку. — Об этом уже говорит весь город.
— Ты о том, что мой брат временно снял запрет на въезд в город подвод в светлое время дня, с целью доставки строительных материалов на Авентин? — ответил Сабин. — Если же этого что-то другое, то нет, не слышали.
— Час назад твой шурин Клемент принёс известие с Капри. Тиберий умер.
— Умер? Когда? — растерялся Веспасиан.
— Вчера. Форум полон народа. Люди требуют, чтобы тело привезли в Рим. Они хотят сбросить его в Тибр.
— Скажи, он назвал Клавдия своим преемником?
— Завещание ещё не оглашали, но похоже, императорский перстень на пальце у Калигулы и он уже провозгласил себя императором и отправил Макрона зачитать Сенату завещание Тиберия. Похоже, Клемент на пару часов опоздал.
Веспасиан с тревогой посмотрел на брата.
— Проклятье! Антонии это явно не понравится. Думаю, нам срочно нужно к ней. Хотелось бы знать, что она собирается предпринять.
— А что она может сделать? Ничего. Если императорский перстень у Калигулы, а Макрон со своей преторианской гвардией займёт его сторону, значит, Калигула — император. Точка. Нам же в данный момент разумнее позаботиться о себе. Давай поспешим в Сенат. Ты же не хочешь, чтобы из всех сенаторов только мы двое пропустили заседание, на котором Калигулу провозгласят императором?
Когда братья, сопровождаемые Магном, подошли к Сенату, Клемент уже стоял рядом с лестницей. Со всех сторон, расталкивая обезумевшую толпу, к зданию спешили сенаторы. Как и братья, государственные мужи торопились засвидетельствовать лояльность новому режиму.
— Я надеялся застать вас здесь, — сказал Клемент, за руку поздоровавшись с братьями и кивнув Магну, после чего повёл их прочь от толпы.
Его худое, бледное лицо сегодня казалось ещё более осунувшимся.
— У тебя встревоженный вид, Клемент, — заметил Сабин.
— Ещё бы! Нам всем есть из-за чего тревожиться. Империю прибрал к рукам безумец.
— Это как понимать — «прибрал к рукам»?
— Калигула убил Тиберия. Они с Макроном задушили его. В этом я нисколько не сомневаюсь. Вскоре после того, как они вышли из комнаты Тиберия, чтобы объявить о его кончине, я увидел тело. Лицо покойного было синим, язык распух и вывалился изо рта. Безусловно, Тиберий уже и без того уже давно был одной ногой в могиле, однако успел изменить завещание.