Внезапно среди кровавого месива раздавленных и изуродованных тел возник пеший Калигула, с истерическим хохотом ведущий за собой свою квадригу. Её колёса катились по мёртвым и раненым, но он, казалось, этого не замечал.
— Назад на мост, друзья мои! Сейчас мы совершим жертвоприношение моему брату Нептуну в благодарность за спокойное море, без чего эта блестящая победа была бы невозможна.
Веспасиан и Сабин переглянулись. Сердца обоих переполнял стыд и ужас. Внезапно братья прозрели. К обоим пришло осознание последствий того, в чём они только что с таким рвением приняли участие. Осознание собственной наивности, заставившей их поверить, будто они причастны к чему-то великому и волнующему, а сама эта безумная гонка — прелюдия к чему-то ещё более грандиозному.
Отказываясь верить собственным глазам и лишь молча качая головами, рабы развернули упряжки. Животные тоже были напуганы и шарахались от груд изуродованных тел. Не проронив ни слова, рабы взобрались на колесницы и повели их прочь. Вокруг них, среди царившего на пристани и на мосту хаоса, преторианцы пытались восстановить стройность своих рядов, правда, без особого успеха.
В отличие от них, Калигулу военный порядок не интересовал. Как только британские колесницы развернулись, он запрыгнул на свою квадригу и, щёлкнув кнутом, направил лошадей прямо на преторианцев. Тем ничего не оставалось, как разомкнуть нестройные ряды, уступая дорогу императору. Тем, кто всё ещё был на пристани, делать это было довольно легко. Но как только Калигула, подгоняя лошадей, въехал на мост, всадникам оказалось намного сложнее уступить ему дорогу. Не желая попасть под копыта императорской квадриги, они резко развернули коней в сторону, толкая тех, кто стоял рядом. Те, в свою очередь, толкнули следующих. В результате те, кто был ближе к краю дороги, под испуганное конское ржание упали или были вынуждены спрыгнуть на палубы кораблей, до которых, на их счастье, было не более четырёх футов. Веспасиан и другие возничие последовали за Калигулой через этот хаос. Наконец, император прорвался сквозь задние ряды. Дорога впереди была свободна. Щёлкнув кнутом, он снова пустил лошадей карьером, прямиком на сенаторские повозки и пехоту.
Когда колесница Веспасиана достигла середины моста, его лошадки уже были на последнем издыхании. Отсюда к самому крупному полуострову, выгнувшись дугой, пролегла ещё одна дорога. Калигула прибыл к этому месту первым, оставив других далеко позади, однако, судя по перевёрнутым повозкам, в которые всё ещё были впряжены перепуганные лошади, — как на самой дороге, так и на палубах кораблей с обеих её сторон — одновременно с сенаторами, ехавшими ему навстречу. Здесь Калигула сошёл со своей квадриги и, отвязав Инцитата, вместе со своим любимцем пешком повёл за собой сенаторов и их жён по изогнутому, опирающемуся всего на один ряд кораблей мосту туда, где высилось нечто вроде храма, со всех сторон окружённого колоннадой и ступенями.
В гавани, которую образовала изогнутая дорога, и вокруг платформы, на которой высился храм, на приколе стояли десятки небольших лодок. Правда, в отличие от лодок в первой гавани, эти имели экипаж. Их свёрнутые паруса были подняты, а вёсла вставлены в уключины.
Веспасиан, Сабин и другие возничие соскочили со своих колесниц и бегом бросились вдогонку за Калигулой.
— А, мои дорогие мальчики, я уже заждался вас! — крикнул им Гай из-под зонтика, который держал Энор. Второй раб усердно работал веером, стараясь создать посреди палящего зноя некое подобие ветерка. — И как вам? С той стороны это было потрясающее зрелище!
— Это было убийство! Самое настоящее убийство! — Веспасиан сплюнул и с благодарностью принял у Магна мех с водой. Сделав жадный глоток, он передал мех Сабину, а сам тыльной стороной ладони вытер рот. — Теперь мы должны отблагодарить Нептуна за то, что тот позволил Калигуле раздавить колёсами и копытами половину населения Путеол!
— Лишь половину? — ехидно уточнил Магн. — Да, похоже, он понемногу сдаёт!
Одарив друга колючим взглядом, Веспасиан зашагал по дороге к храму Нептуна.
Окружённый восемью телохранителями-германцами, Калигула, вместе с Инцитатом, стоял перед храмом. Руки его были в крови молодого бычка.
— Страшась моего могущества и не желая оскорблять меня, мой брат Нептун с благодарностью принял мою жертву, — объявил он сенаторам и их жёнам, до отказа набившимся на платформу перед храмам.
Сам храм, как успел заметить Веспасиан, зданием назвать было нельзя. Скорее, это была деревянная конструкция, обтянутая раскрашенным под мрамор холстом. Стволы деревьев были раскрашены, как колонны.
— Поскольку он, как это очевидно, испугался меня, его можно будет не опасаться, когда мы, перед пиршеством в честь нашей победы, выйдем в море. В лодки, друзья мои, в лодки!
Сопровождаемый телохранителями, он шагнул к краю платформы и спрыгнул в изящную восьмивесельную плоскодонную лодку. Германцы спрыгнули вслед за ним и сели на вёсла.
— Думаю, небольшая морская прогулка перед обедом не повредит, — заметил Гай, когда Веспасиан, Сабин и Магн помогли ему занять место в крошечной лодчонке, на вёслах которой сидели провонявшие рыбой и потом старик-рыбак и его внук.
Гай, Энор с зонтиком и второй раб с веером расположились на носу. Братья и Магн сели в середину лодки. Внук рыбака оттолкнул её от причала, старик развернул треугольный кожаный парус, и лодка, влекомая лёгким бризом, медленно вышла в воды залива.
Как только они начали рассаживаться по лодкам, настроение сенаторов и их жён, не видевших кровавой давки в Путеолах, тотчас улучшилось. Как и Гай, они решили, что морская прогулка перед обедом пойдёт на пользу их аппетиту. Вскоре на лазурной глади залива между храмом и мостом, на котором тёмными рядами выстроились преторианцы, покачивались более сотни лодок — часть под парусом, часть на вёслах.
Те, кому не хватило места, а также те, кто считал, что стихия морского бога несовместима с их телосложением, прогуливались по настилу, любуясь видом и махая руками тем, кто оказался удачливее или смелее их самих.
Лодка Калигулы сновала туда-сюда, поворачивая то влево, то вправо. Сам он стоял на корме, держа в руках рулевое весло, и время от времени издавал ликующий крик. Когда императорская лодка проплывала мимо лодки Флавиев, Веспасиан заметил, что Калигула растерянно повертел головой, как будто не понимал, где он, после чего сел и посмотрел на своих мускулистых германцев.
— Идём на таран! — пронзительно крикнул он.
Главный гребец послушно налёг на вёсла. Его примеру последовали остальные. Императорская лодка устремилась вперёд, к группе медлительных прогулочных лодок.
Не догадываясь, какая судьба их ждёт, судёнышки не изменили курса. В считанные мгновения лодка Калигулы налетела на них. Крепкий деревянный нос врезался в корпус ближайшей плоскодонной лодки и с лёгкостью её перевернул. Сидевшие в ней с визгом полетели в воду.
Не снижая скорости, лодка Калигулы понеслась дальше. Двумя руками управляя рулевым веслом, он направил её на следующую лодку. Результат был тот же самый. Он успешно протаранил ещё две, когда вокруг него началась паника. Впрочем, внезапно он развернул свою лодку и направился назад.
Проплывая мимо барахтающихся в воде людей, он вынул из уключины рулевое весло и, безумно хохоча, принялся бить им по головам несчастных мужчин и женщин. Те, потеряв сознание, шли на дно.
— Моему брату Нептуну на пиру нужны гости. Передайте ему от меня привет! — кричал он, пока его лодка, не снижая скорости, прокладывала себе путь среди барахтающихся в воде тел, идя прямиком на утлое судёнышко Флавиев.
Несколько мгновений те с ужасом следили за её приближением, затем повернулись к старику. Судя по ужасу в его глазах, он тоже её заметил. Из-за лёгкого ветра времени для манёвра у него не было. Старик сидел, окаменев от ужаса глядя на летящую на них императорскую лодку. Докричаться до него было невозможно. В любом случае, что он мог сделать? Его пассажирам ничего не оставалось, как схватиться за борт лодки и ждать удара.
Тот не заставил себя ждать. Лодка перевернулась, и Веспасиан полетел в воду. Правда, ему хватило присутствия духа нырнуть как можно глубже, чтобы избежать удара веслом по голове. Досчитав до тридцати, он решил, что можно выныривать обратно. Их с Сабином головы показались над водой почти одновременно. Братья быстро осмотрелись по сторонам. В следующий миг рядом с ними вынырнул Магн.
— Где дядя Гай? — крикнул Веспасиан.
Все трое в панике принялись вертеть головами. Из-за перевёрнутой лодки выплыли старик и его внук. Увы, дяди Гая нигде не было видно. Что делать? Веспасиан нырнул.
Пловцом он был посредственным, однако отчаяние придало ему сил и сделало правильными его движения. Он быстро спустился ниже, миновав тело Энора. Из пробитого черепа раба сочилась кровь. На его счастье, вода была прозрачной, и вскоре он разглядел пухлую фигуру дяди. Выпучив от напряжения глаза, тот слабо трепыхался, пытаясь всплыть на поверхность, но набрякшая водой тога не давала ему это сделать. Веспасиан устремился к нему на помощь, следом за ним — Сабин и Магн. Схватив Гая за руку, он потянул его наверх. Магн и Сабин тем временем попытались стащить с него тогу. Наконец им это удалось. Веспасиан уже собрался было всплывать, как в следующий миг дядя Гай страдальчески посмотрел на него и разжал губы. Изо рта и носа вверх тотчас устремились пузырьки воздуха, а в лёгкие хлынула морская вода.
Втроём они кое-как сумели вытолкать несчастного Гая на поверхность и сами попытались отдышаться. Увы, дядюшка не двигался. Губы его были бледными, глаза закрыты.
— Его срочно нужно доставить на берег! — крикнул Веспасиан своим спутникам.
Старик с внуком, оба хорошие пловцы, пришли им на помощь. Впятером они как можно скорее подтянули Гая к настилу. Здесь им навстречу, желая помочь, протянулись новые руки. Совместными усилиями тяжёлое тело удалось вытащить из воды. Тем временем за их спинами Калигула продолжал морское побоище.