— Ну, конечно! — воскликнул Веспасиан и посмотрел на Магна. — Ты прав. Они пытались отвлечь нас от того места, где на самом деле спрятан орёл. Значит, он в первой роще. Мы смотрели всюду, но в самого плетёного человека не заглянули. Ведь кто осмелится приблизиться к этой мерзости?! Он показался пустым, потому сквозь него проникал свет.
— Но почему он раскачивался, хотя ветра там не было? Не потому ли, что они подвесили его к ветвям и ушли незадолго до того, как в роще появились мы? Мы едва не застали их. Орёл там!
Сабин хлопнул себя ладонью по затылку.
— Ну конечно! Какой же я глупец! Я едва не сказал шутки ради, что это отличное место для тайника.
— По-твоему, это было бы смешно? — спросил Тумелик.
— Не особенно.
— Вот и я так думаю. Пойдём туда.
— Мы ищем не в том месте! — сообщил Веспасиан Пету, вслед за Тумеликом выходя из рощи. — Нужно поторопиться.
— Как быть с моими ранеными?
Веспасиан не ответил. Пет наверняка знал, как поступить с тяжело раненными воинами, которых им быстро не унести из рощи.
Тумелик повёл их на юго-запад вдоль той стороны воображаемого треугольника, по которой они ещё не шли. Несмотря на напряжение последнего часа, Веспасиан не чувствовал усталости. Напротив, при мысли, что сейчас они, возможно, найдут орла, он ощутил прилив сил. Звуки битвы римлян с хавками сделались громче и теперь доносились откуда-то справа: сражение шло совсем близко. Значит, нужно поторопиться. Ведь, как только легионеры разобьют германцев, в лесу появятся не только убегающие хавки, но и солдаты Габиния, которые бросятся на поиски орла.
Бегом преодолев расстояние примерно в милю, они выбежали на первую поляну, но только с противоположной стороны. Плетёный человек по-прежнему висел над алтарём в центре рощи из четырёх дубов. Тумелик подбежал к нему и застыл на месте, разглядывая зловещий предмет.
— Ты его видишь? — спросил Веспасиан, встав рядом с ним.
— Нет, внутри ничего не видно. Придётся его снять.
— Только как можно осторожнее.
Тумелик надменно посмотрел на Веспасиана.
— Ты на самом деле считаешь, что мне неизвестно, какие ловушки могут здесь быть?
Он повернулся к пяти своим соплеменникам и что-то сказал им на родном языке. Те тотчас же принялись подсаживать своего самого лёгкого товарища на дерево.
— Отойдите от алтаря, — посоветовал вождь братьям и Магну.
Они послушно отступили в сторону и с опаской посмотрели вверх, услышав, как зашелестела листва у них над головой. По мере того как германец забирался выше на дерево, плетёный человек начал вращаться. Посмотрев на него, Тумелик что-то крикнул на своём языке — наверно, предостережение. Херуск начал карабкаться медленнее. Плетёный человек тоже замедлил вращение.
Предостерегающий крик, следом за которым послышался скрип натягивающихся верёвок, заставил Тумелика отпрянуть назад.
— Ложись!
Треск усилился, Веспасиан бросился на землю. С деревьев обрушились вниз два огромных, заострённых с обоих концов бревна и пролетели над поляной по обе стороны алтаря, на уровне груди взрослого человека. Взлетев к своей высшей точке, они на мгновение застыли в воздухе, а затем этот гигантский смертоносный маятник под скрип пеньковых верёвок устремился в обратном направлении.
Пока они двигались мимо него, Веспасиан успел разглядеть, что посередине брёвна соединены тонким железным лезвием, чей острый конец приходится между поверхностью алтаря и ногами плетёного человека.
— Это сделано для того, чтобы разрубить пополам любого, кто попытается снять эту штуку с дерева.
— Молодцы, эти германцы, — проворчал Магн, когда брёвна качнулись назад, правда уже с меньшей силой.
— А, по-твоему, римляне лучше, потому что они распинают своих жертв на кресте или бросают на растерзание диким животным? — спросил Тумелик, вставая с земли.
— Что ж, разумно.
Наконец брёвна начали раскачиваться медленнее. Тумелик приказал своим людям остановить эти зловещие качели и перерезать канаты. Они сделали это осторожно и, как только справились с канатами, быстро отошли в сторону, с опаской поглядывая на деревья. Впрочем, никаких сюрпризов не последовало.
Тумелик что-то крикнул своему соплеменнику, забравшемуся на дерево. Тот быстро ответил ему.
— Он не видит наверху больше никаких верёвок, кроме той, на которой висит плетёный человек, — сообщил Тумелик Веспасиану. — Думаю, к нему можно подойти.
Он взобрался на алтарь и выпрямился. Его голова была на уровне колен плетёного человека.
— По понятным причинам тайники делают так, чтобы их можно было открыть, — сказал он, разглядывая переплетения. — Этот открывается сбоку. Его нужно спустить вниз.
Вытащив меч, он привстал на цыпочки и потянулся к верёвке, чтобы её перерезать. Два его воина встали с обеих сторон алтаря, чтобы успеть поймать плетёного человека, когда тот упадёт вниз. Рассекаемые волокна с лёгким пением лопались. Веспасиан поднял голову, пытаясь рассмотреть, к чему крепится верёвка, с которой свисал плетёный человек, чтобы тот оказался как раз посередине между четырёх дубов. Разглядеть лучше не удалось — деревья были слишком высоки, да и клочья тумана наверху не позволяли что-либо увидеть.
Тумелик принялся резать энергичнее. Волокна один за другим лопались, пока не осталось одно или два. Он посмотрел на своих соплеменников, желая убедиться, что те готовы подхватить зловещий груз, когда тот упадёт. Наконец он перерезал последнее волокно. Верхний конец верёвки устремился вверх. Плетёный человек соскользнул вниз и, хрустнув «ногами», встал на алтарь.
Два херуска схватили его за «ноги», чтобы он не слетел на землю. В следующий миг у них над головами раздался лёгкий металлический звон. Тумелик мгновенно застыл на месте и вскинул голову, чтобы разглядеть источник звука. На лице его читался ужас. Сквозь завесу тумана прорвались солнечные лучи света, а вместе с ними откуда-то с высоты, сверкнув, словно молнии, вниз устремились два острых лезвия.
— Донар! — крикнул германец, обращаясь к небесам.
В алтарь с глухим ударом вонзился меч и, покачнувшись, со звоном упал на землю. К его рукоятке была привязана тонкая верёвка, второй конец которой уходил вверх, к кронам деревьев. Веспасиан поискал глазами второй меч, но увидел лишь, как ноги Тумелика неожиданно подкосились. Он посмотрел выше. Голова германца была откинута назад. Из открытого рта, подобно врытому в холм для казни кресту, торчала рукоятка второго меча.
Изо рта, капая Тумелику на бороду, вытекала струйка крови. Войдя в горло, клинок пронзил его насквозь, проложив себе путь сверху вниз через внутренние органы, и застрял в кости где-то в районе таза. Взгляд германца растерянно скользнул по рукоятке меча, как будто Тумелик отказывался понять, как тот оказался в его горле.
Затем из горла вырвался булькающий звук. Рукоятка и привязанный к ней шнурок обагрились кровью. Тумелик повалился на плетёного человека. Тот соскользнул с алтаря вниз. Оставляя после себя кровавый след, Тумелик упал вместе с ним. Они рухнули на землю — сначала плетёный человек, затем, сверху него, поверженный германец.
При падении упругие ветки прогнулись, и Тумелика слегка подбросило вверх. Когда же он упал во второй раз, плетёный человек лопнул, и из него выкатился какой-то предмет, завёрнутый в тонкую кожу. Веспасиан наклонился и поднял его. Предмет оказался тяжёлым. Он посмотрел на Тумелика. Свет в глазах вождя уже померк, но Веспасиану показалось, будто в самый последний момент в них промелькнула искорка торжества. Сабин бросил на брата недоверчивый взгляд. Веспасиан поднял брови и протянул ему свёрток.
Сабин положил его на землю и потянул шнурок, стягивавший горловину.
— Мы нашли его, — прошептал он, убирая последний слой кожи. Перед ними был золотой орёл — распростёртые крылья, гордая голова, в хищных когтях молнии Юпитера. Тот самый, которого Август более пятидесяти лет назад подарил Семнадцатому легиону.
Сабин посмотрел на Веспасиана. Тот впервые в жизни заметил в его взгляде искреннюю братскую любовь.
— Спасибо, брат. Я обязан тебе жизнью.
ГЛАВА 12
зыки огня плясали на соломенных крышах хижин. В воздух, разгоняя последние клочья тумана, поднимались клубы дыма. Ноздри щекотал сильный запах гари. Последние группы хавков покидали поле боя, двигаясь в поисках укрытия в сторону леса. Их преследовали шесть римских когорт, сохранявших относительно стройный боевой порядок. Остальные предавались насилию и грабежу. Из посёлка то и дело доносились истошные женские крики.
Веспасиан скакал рядом с Луцием Петом во главе первой турмы. Магн и Сабин ехали сзади. Колонна возвращалась к леску, в котором её ждал арьергард.
Соплеменники Тумелика несли на плечах тело своего вождя. Меч по-прежнему торчал из его окоченевшего тела. Они не осмелились вынимать его без жреца, опасаясь проклятия. Веспасиан охотно им верил. Он помнил слова Тумелика: «Я поклялся громовержцу Донару никогда не иметь дел с римлянами, и если я нарушу моё слово, да покарает меня его гнев».
Шлёпая через зловонный ручей, Веспасиан посмотрел направо, затем с тревогой — на Луция Пета.
— Смотри, они заходят с той стороны. Они наверняка нас заметят.
Не сбавляя шага, Луций Пет посмотрел в указанном направлении: почти полная ала союзных войск обходила посёлок с запада, преследуя около полусотни конных хавков.
— Если нам повезёт, в пылу преследования они не заметят нас. Да и, в конце концов, мы ведь тоже римляне.
— Так-то оно так, — буркнул Магн, — но мы — римляне, бегущие не в том направлении.
— В таком случае давайте пойдём шагом, — предложил Веспасиан.
— Неплохая идея, брат, — прохрипел запыхавшийся Сабин, замедлив шаг.
Предложение перейти на шаг встретило одобрение со стороны изрядно уставших батавов. По сигналу Пета и по приказу своих декурионов они замедлили шаг и теперь двигались относительно стройной колонной.