Кузнечик, попавший в воду, сейчас же оказывается в брюхе голавля!
БЕРЕГИТЕ СВОЮ ЖИЗНЬ!
Специальная комиссия лесных птиц обследовала птичьи посадки деревьев и кустов. За лучшие посадки были присуждены ягодные премии.
Первую премию получил дрозд, посадивший рябину на крыше силосной башни. Вторую — реполов за посадку пышного куста бересклета в развилке старой липы. Третья премия присуждена славке за куст смородины на воротах деревенского дома.
Мухоловка-пеструшка. Сестрица-синица, кто тебе ножку сломал?
Синица. Мне ножку сломали злые мальчишки, золовочка-мухоловочка. А тебе кто носик испортил, золовочка-мухоловочка?
Мухоловка. Злые мальчишки мне носик испортили, сестрица-синица. А чем они тебя, сестрица-синица?
Синица. Они меня камнем, камнем, золовочка-мухоловочка. А тебя чем, золовочка-мухоловочка?
Мухоловка. Из рогатки они меня, сестрица-синица, из рогатки в меня. А больно тебе, сестрица-синица?
Синица. Больно мне, золовочка-мухоловочка, ох, как больно! И не так больно, что ножку сломали, как то мне больно, золовочка-мухоловочка, что гнёздышко моё разорили злые мальчишки, что все мои яички побили, меня, синичку, сиротой по миру пустили.
Мухоловка. И меня, сестричка-синичка, и меня они сиротой оставили: малых птенчиков моих всех убили.
Синица. А за что они нас так, золовочка-мухоловочка?
Мухоловка. Не знаю, сестричка-синичка.
Синица. Улетим от них, золовочка-мухоловочка?
Мухоловка. Улетим, сестрица-синица, улетим навсегда.
Загадки — это моя слабость!
Как услышу новую загадку, так сейчас же берусь её разгадывать. И уж пока не одолею — из рук не выпущу.
Читал я где-то, что в лесу загадки на каждом шагу, что лес мастак загадки загадывать. Подался я в лес.
Жаркий выдался денёк. Только за околицу вышел, а уже вспотел. Свернул к озерку и — в воду.
Лежу в воде и вдруг вижу на берегу сразу три загадки!
«Здóрово! — думаю. — Ещё и до леса не дошёл, а уже на загадки наткнулся!» Сидит на бережке собака, дышит тяжело, язык высунула. Вот вам и первая загадка:
ПОЧЕМУ В ЖАРУ СОБАКИ ЯЗЫК ВЫСОВЫВАЮТ?
Утки в озерке плавают и плещутся, а на бережок вылезли — и сухие! Вторая загадка:
ПОЧЕМУ У УТОК ПЕРЬЯ В ВОДЕ НЕ НАМОКАЮТ?
Куры бродят по отмели. И вижу — клюют мелкие камешки! И третья загадка готова:
ДЛЯ ЧЕГО КУРЫ КАМЕШКИ КЛЮЮТ?
Загадок-то, оказывается, вокруг сколько хочешь можно найти. Была бы охота.
Сидела на кусте ворона. Наблюдала, что на свете делается. Видит, бежит по лугу зайчонок. Вдруг над травой, где он пробежал, поднялась тонкая струйка дыма.
— Что это? — удивилась ворона. — Уж не научился ли зайчонок от людей курить? Не бросил ли он в траву папиросу?
А как вы, ребята, думаете, что это было?
Сентябрь
Сентябрь… Начало осени. Месяц заливных дождей, разноцветных листьев и белой росы. Месяц прощальных песен…
Если дождь уймётся ещё до света нового дня, частенько ложится на землю белая роса-иней. Сбиваются в стаи и не спеша трогаются в путь перелётные птицы. Они молчаливы; коротки и печальны их прощальные песни.
Стадечко серых птиц перепархивает по жнивью. Кто это? Не сразу узнаешь по полёту. Вот одна поднялась чуть повыше, зачастила крыльями и спела отрывок песни. Это жаворонок повторил кусочек из летней песни.
Хорошо сейчас в лесу! Славно дышится, и глаз не оторвать от светлых берёзовых рощ, от опушек, где, кажется, сейчас подожжёт разлапистую ель её соседка — пламенная рябина.
В тихие дни берёзка сбрасывает листья ровным кругом.
С пугливой готовностью кидает липа зубчатые монетки в чёрную воду омута. Багрянеет красавец клён.
Скучно буреет дуб. Крепко держатся на толстых черешках его продолговатые листья. Дождутся они первой вьюги.
Всегда бедновато одетая лиственница пожелтит хвою и так скупо тратит её всю осень, что останется и на зимнюю пору. Долго будут мусорить её золотые иголочки белоснежные скатерти первых порош.
Непрочен осенний наряд леса, недолговечна обнова. Придёт холодный резкий ветер и закружит, завихрит листья. Вот он — лихой листопад!
Перемешает ветер все листья — жёлтые, красные, бурые — в пёстрый шуршащий вал и погонит его по земле.
Сентябрь — охотничий месяц. В поездах, автобусах, автомашинах, на пароходах, лодках, мотоциклах, мотороллерах, велосипедах под выходной день спешат из города люди в больших сапогах с котомками за плечами.
Едут охотники в лес. Бродят с легавыми собаками по краям овсяных полей, по кромкам болот, по лесным покосам. Подросли тетеревята и взлетают далеко от охотника. Перья сизые, косицы в хвосте лирой, брови красные. Красив, наряден тетерев-косач в осеннем пере!
Размякла земля, налились лужи. Известно: летом два дня льёт — час сохнет; осенью час льёт — неделю сохнет.
Стынут поля, пашни, стынут воды. По утрам разливается над землёй знобкий холод. Предвестниками утренников хрустят под ногами жёлтые листья.
На восходе солнца в чернолесье воздух напоён крепким ароматом пожухлой листвы и земляной прели. Хорошо дышится в лесу в ясные дни первоосенья.
Все встречи радостны, все прощания грустны. Потому, наверное, весенние песни птиц веселят душу, а осенние тихи и печальны…
Листья пожелтели, полегли травы. Скворец прилетел к старой скворечне, — поёт. Как и весной, щёлкает он клювом, горлышко его дрожит, но песня не та…
Пеночка-теньковка поёт. Будто стряхивает с ветвей дождевые капельки: тень-тянь-тюнь! Только это не звонкие капельки весеннего дождя, а глухие капли дождя осени.
И птичка зарянка поёт теперь не на заре. Выглянет из-за туч солнце, — запоёт зарянка вполголоса. Услышит её дрозд белобровик — засуетится, засвищет, да вдруг и смолкнет на полусвисте…
И небо не то, и лес не тот, и песни не те.
Но и в осенних птичьих песнях не услышишь «прощай», а слышишь «до свиданья!»
До свидания весной!
Пролётом остановились у нас большие стаи куликов, уток и чаек, — отдохнуть и подкрепиться. Они не спешат от нас на юг, в чужие страны, не то, что весной — на родину. Подолгу задерживаются на берегу моря, на лесных озёрах и широких наших реках. Потом — однажды ночью — стая за стаей снимаются и летят дальше. Ночью им способней летать: в воздухе ни на что не наткнёшься, охотники и кровожадные сокола ничего не видят ночью, а совы не летают высоко над лесом и над морскими волнами.
Утки, кулики и чайки летят с мест своих гнездовий на островах и побережьях ледовитых северных морей. Они принесли привет вам от громадных моржей и морских зайцев, от гренландских тюленей, белух и китов.
Увидите высоко над головой их стаи, услышите в поднебесье печальный их крик, — помахайте им рукой и попросите их, в свою очередь, снести от нас привет африканским львам, нильским крокодилам, зебрам, страусам, слонам. Через несколько дней наши воздушные путешественники встретятся с ними в знойных странах юга.
Только Осень успела прийти, только хозяйничать принялась, как уже слышит недовольные голоса.
Люди говорят:
— Ах, жалость какая, лето красное кончилось…
Птицы в стаи сбиваются, кричат грустно:
— Опять нам лететь на чужбину, за широкие моря, за высокие горы…
Звери лесные ворчат:
— Кончилось вольное житьё, надо норы копать, дупла чистить, запасы готовить…
И никто, видать, приходу Осени не радуется.
Призадумалась Осень.
— Отчего бы это? — спрашивает. — Чем я не хороша, чем не пригожа? И богата, и щедра, и красива — только живи да радуйся… Покажу-ка я нынче себя как следует, потружусь-постараюсь, пускай все довольны останутся.
И за работу взялась.
За лето реки да озёра обмелели, ряской и тиной заросли. Осень их до бережков налила, полным-полнёхонькими сделала. Остудила воду, от ряски и тины очистила, — просвечивает вода до самого донышка.
— Гуси-Лебеди, вольные птицы, — Осень говорит, — вот вам мой подарок! На чистом просторе живите-поживайте, меня добром поминайте!
Взвились Гуси-Лебеди над прозрачной холодной водою, отвечают:
— Не надо нам, Осень, твоего подарка… Прощай!
И улетели прочь.
Делать нечего, — вышла Осень в поля да луга. На полях стерня жёлтая торчит, на лугах — трава за лето выгорела, пожухла. Некрасиво, неприютно.
Сбрызнула Осень поля да луга стеклянной росой, покрыла серебряным инеем. Засверкало всё под солнышком, заискрилось.
— Хомяки да Зайцы, Сурки да Мыши, — Осень говорит, — вот вам мой подарок! Любуйтесь-радуйтесь, меня благодарите!
А Хомяки, Зайцы, Сурки и Мыши отвечают:
— Не надо нам, Осень, твоего подарка… Ну тебя!
Хомяки в своих кладовых зерно укладывают, Зайцы с голых полей к лесу подались, Сурки спать заваливаются. Мыши в норы залезли, носа наружу не показывают.
Делать нечего, — вошла Осень в леса. Были леса тёмные, дремучие, — стала Осень их просветлять, разреживать. Были леса зелёные, — Осень их раскрашивать начала разными красками. У Берёзок листья жёлтыми сделала, у Осинок — красными, у Дубов коричневыми. Все тропки яркой листвой застелила, все болотца пёстрыми половичками укрыла. Светло теперь в лесах, пестро, празднично.
— Белки да Барсуки, Ежи да Кроты, Лисы да Медведи, — Осень говорит, — вот вам от меня подарок! Празднуйте, веселитесь, меня добром поминайте!
А Белки, Барсуки, Ежи да Кроты, Лисы и Медведи отвечают:
— Не надобно твоего подарка, не ходила бы ты лучше сюда…
Не хотят веселиться звери, — у всех заботы тяжкие. Белки гнёзда себе конопатят, Барсуки норы углубляют. Ежи подстилку таскают. Кроты глубоко под землю ушли. Лисы в светлом лесу не показываются, прячутся, а Медведи рыщут — берлоги себе ищут.