— Ах, Воробей, ты к зиме тоже вылинял?
— Ничего я не вылинял. Это вы, куропатки, зимние шубы понадевали. А я житель городской, круглый год в демисезонном пальтишке прыгаю.
— Ты же был пёстренький, в пятнышках, а теперь сереньким стал!
— Это у меня на пёрышках светлая каёмочка выросла, закрыла пятнышки. Вот я и посветлел.
— И всегда таким будешь?
— Как бы не так! За зиму пёрышки обтреплются, укоротятся, и к весне опять стану пёстреньким!.
— Видали?! Видали!? Я грибы на сучок сушить повесила, а Мышь их у меня таскает… Ах, злодейка!
— Кто у кого больше стащил! Я орехи на пеньке разложила, так и оглянуться не успела, как они у тебя, Белка, в дупле оказались!
Заяц-беляк всё лето серым был, а сейчас вон весь в белом щеголяет. Белка летом рыжая была, сейчас серую шубку надела. Одна я, бедная, зимой и летом одним цветом. Да что я — рыжая, что ли?!
Синица-Гайка. Раз ты Пищуха, так пищи! А ты, Свиристель, свиристи. А ты, Поползень, ползай.
Птицы. А тебе, непоседа, тебе, Синица-Гайка, что делать?
Синица-Гайка. Мне, мне? Мне… вывинчиваться!
— Ах, какие вкусные сосновые семена! — сказал Клёст-сосновик.
— Ну что вы, еловые вкусней! — поправил Клёст-еловик.
— Нет вкуснее рябины! — затрещал Дрозд-рябинник.
— Вы попробуйте-ка овёс! — вмешалась Овсянка.
— Вот я вас! — крикнул Ястреб. — Я хоть и перепелятник, да мне всё равно: что Клёст-сосновик, что еловик, что Дрозд-рябинник, что Овсянка! Кого сцапаю, — того и похвалю!
— Ой, что за зверь из норы выглянул?
— Я Барсук. А ты кто?
— Я Пуночка-подорожничек. А чего я тебя раньше не видела?
— И я тебя не видел.
— Я уже давно сюда прилетела. Вслед за первыми снегами.
— А я давно спать завалился. Ещё до первых снегов.
— И долго спать будешь?
— До весенней капели.
— А я весной обратно на север улечу.
— Ну, так прощай. До будущей зимы не увидимся!
— Собралась я из рябины варенье варить, а кто-то самые крупные кисточки ощипал!
— Это, Хозяюшка, дрозды прилетали.
— Собралась я варенье из рябины варить, а кто-то и средние кисточки ощипал! Только плохонькие оставил…
— Это, Хозяйка, щуры гостили.
— Собралась я варить из рябины варенье, а кто-то даже последочки ощипал, ни одной ягодки не оставил!
— А это свиристели.
— Ишь, сколько охотников до моей рябины! Друг за дружкой летят, без спросу едят и Хозяйке не кланяются!
— Ёжик, где ты? Я, Морозко, на тебя поглядеть желаю!
— Хр-р-и-у-иф…
— Ишь ты, как спит! Барсук, а Барсук! Я, Морозко, с тобой познакомиться хочу!
— Хрр-рр-рр-ы-уы-фф…
— Ишь, как похрапывает! Медведь, а Медведь! Я, Морозко, перемолвиться с тобой давно собираюсь!
— Ахррр-ррр-ф-ффф!..
— Ишь, расхрапелся! Ну, что за напасть — придёшь в лес, оглянуться не успеешь, как звери спать завалились… Теперь до весны не добудишься!
Белка. Приобретайте тёплые и прочные серые шубки!
Заяц-беляк. Модный цвет — белый. Носите белоснежную верхнюю одежду. Модно и безопасно!
Лиса. Рекомендую лисью шубу. Тёплый, шелковистый, красивый мех. От охотников нет отбою!
Лось. Не ломайте голову! Ходите зимой, как мы, без головного убора. Легко и дёшево!
Белая куропатка. Надевайте ботики «Куропачья лапка». Тепло, не скользко, в снегу не провалитесь. Гарантия — до весны!
Мы, голуби, птицы знаменитые. Ни один большой праздник без нас не обходится. А на молодёжных фестивалях нас прямо на руках носят!
Жаль только, что и вспоминают про нас тоже только по большим праздникам. А есть-то нам и в будни хочется. Каждый день хочется и, особенно, в холодный, ветреный, дождливый.
Но как раз в такие дни не находим мы корма на подоконниках, панелях и площадях!
Мы украшаем ваши праздники. Не забывайте про нас в будни!
Спасайся, кто может! А кто не может?
Мы синицы: большие, длиннохвостые, хохлатые, пухлячки, московки. Мы не впадаем в спячку, как полёвки и белки. Мы не улетаем в тёплые страны, как перелётные птицы. Мы не прячемся в мох и под землю, как лягушки и ящерицы.
Плоховато нам в ноябре. Ветер, дождь, снег, заморозки. Бррр! А, главное, день короче воробьиного носа. И червячка заморить не успеешь!
Ребята, которые живут в саду, в парке или у леса, знают: начинаем мы в ноябре клювами в окошко стучать: «Тук-тук, тук-тук-тук!» Это мы напоминаем о себе.
Слушали весной и летом наши песни? Это мы пели. Ели вишни и сливы из сада? Это мы сад от гусениц охраняли. Долг платежом красен, — теперь ваш черёд нам помочь. Скоро зима, — загодя выставляйте птичьи кормушки, открывайте для птиц столовые самообслуживания. Мы уже сейчас должны знать, кто нас любит. Познакомимся, чтоб дружба на всю зиму.
Нас, синиц, — пинь, пинь! — много. Да и вас ребят, — пинь, пинь-черрр! — вон сколько. А дружно — не грузно! Помогите нам зимой, мы летом в долгу не останемся. Тук-тук! Слышите?
Семёнов Миша из Ростова пишет: «В нашем дворе живёт стайка воробьёв. Один воробей в стайке совсем белый. Что это за воробей такой? Может, это совсем и не воробей?»
Вот письмо Саши Иванова из Ленинграда. Он пишет: «Лучше всех других птиц я знаю воробьёв. Да кто их не знает? И вдруг я прочитал, что воробьи бывают разные! Что в Союзе у нас их девять разных видов. И что даже в самом Ленинграде их две разных породы! А я всю свою жизнь думал, что уж кого-кого, а воробьёв-то я знаю. Ответьте, пожалуйста, какие живут у нас воробьи».
А вы, ребята, знаете, какие породы воробьёв живут у нас и что это за воробьи белые?
Декабрь
Декабрь — месяц долгих ночей и морозных узоров на окнах. Декабрь — полночь года.
Кончился тёмный и скучный предзимок. Весело звенят коньки на льду, знакомо и радостно шуршат лыжи, проминая первый след.
Когда окончились сельские работы и люди ушли с полей в дома, укрылись от морозов за зимние рамы, за двойные двери, у тёплых печек, казалось, что и вокруг замерла жизнь.
Не видно и не слышно никого в голых полях, в уснувшем лесу.
Выпала первая пороша — и всё изменилось, открылись многие секреты.
Колхозный сторож узнал, почему накануне ночью Полкан рвался с цепи и лаял на огород.
Чёткий след зайца протянулся от одной капустной кочерыжки к другой.
У крайнего к лесу дома, где таинственно пропадали куры, обнаружился след хоря.
Чуть подальше в поле, вокруг соломенных скирд, весь снег измят, протоптан до чёрной земли. Здесь и смешные следки мышей — точечки, где наступали лапы, и бороздка, где волочился хвост, — и бесчисленные крестики от босых ног птиц, — овсянок, воробьёв, синиц.
А вот и покрупнее лунки — это горностай промчался. Ещё крупнее, — лисица кралась, насторожив уши, слушая попискивание мышей.
Кормное место! Птицы и мыши за зерном прибежали, за сорным семечком; горностай и лисица за мышами. Человек увидит — за лисицей придёт, капканы насторожит у соломенных скирд.
Засыпал снег последние ягоды и семена на земле, черничные почки, листву брусничную. Перешла лесная птица на древесную пищу.
Покачиваясь на тонких ветках, склёвывают рябчики ольховые серёжки, тетерева — берёзовую почку, глухари — колкие сосновые иглы.
Ну, что ж — по сезону и пища.
Правда, столовые довольно прохладные, особенно в ветреные дни, зато спальни теперь хороши.
Набил зоб и — бух! — в снежную перину; тепло, уютно и тихо.
В речной полынье, в чернильной воде, в морозном пару кувыркаются нырковые утки.
Смотреть на них и то холодно. А на самом деле теплее в воде, чем на воздухе.
22 декабря — день зимнего солнцестояния, и повернётся «солнце на лето, зима на мороз».
Очень тёмное, очень холодное время, и всё же это начало весны.
Это было давным-давно. Так давно, что никто уже не помнит, когда это было.
Пришла на землю зима. Снегá упали глубокие, морозы начались трескучие, дни становились всё меньше и меньше.
Взойдёт Солнышко на небо, не успеет и пригреть, как сразу опять заходит.
Все звери и птицы в темноте сидят, от холода дрожат. А ночи всё длинней и длинней…
Осталась до Нового года неделя. И наступила самая длинная, самая тёмная ночь. Такая, что нет ей конца.
Уже давно петухи в деревне пропели, а ночь всё тянется и тянется. Не выходит Солнышко на небо, не хочет греть землю.
Испугались тогда звери и птицы: «Вдруг Солнышко совсем больше не выйдет? Пропадём тогда, застынем, света белого не увидим…»
И собрались на лесной совет. Стали думать да гадать: как сделать, чтобы ночь кончилась?
Думали, думали и придумали: надо Солнышко на небо за ушкó вытянусь. Тогда и день наступит.
Ну, а кто тянуть будет?
— Я потяну! — сказал Тетерев-косач. — Я тут самый сильный, я тут самый храбрый! Вытяну Солнышко.
— Я потяну! — сказал пёстрый Дятел. — Я тут самый умелый, я тут самый работящий. Вытяну Солнышко.
— И я потяну! — сказал Клёст-еловик. — Я тут самый…
Хотел он тоже похвастаться чем-нибудь, да хвастаться нечем. Простая птичка-невеличка, зелены пёрышки.
— Куда тебе, кривоносому! — засмеялись звери и птицы. — Лучше дома сиди, не срамись!
— Не беда, — сказал Клёст. — Авось и я пригожусь.
И полетели Тетерев, Дятел и Клёст Солнышко за ушкó вытягивать.