Глава VВести о битве и приготовления к ней
Он оборвал свою речь так, точно хотел еще что-то сказать. Я и полагал, что он назначит место сбора, а также скажет, куда войско должно двинуться оттуда; для меня уже было теперь ясно, что собравшиеся здесь были отрядом войска. Но многое произошло, прежде чем Джон Болл снова заговорил, стоя у креста, и вот как это случилось.
Когда наступило молчание после последнего крика, вырвавшегося у толпы, послышался тонкий, резкий звук издали, где-то на севере от креста. Мне казалось, что это скорее звук трубы или призывного рога, чем голос человека или животного. Уилл Грин, по-видимому, тоже услышал его. Он резко повернул голову, потом снова пристально оглядел толпу, точно ища чьего-то взгляда. Рядом с пленником, сидевшим верхом на лошади, стоял очень высокий человек в самых последних рядах толпы и держал повод лошади. Я видел, как этот человек, хорошо вооруженный, поднял голову и что-то сказал пленнику, который наклонился и шепнул ему что-то в ответ. Высокий человек кивнул головой, и пленник сошел с лошади, которая была лучше других лошадей в отряде. Высокий человек спокойно отвел коня в сторону от толпы, сел на него и поехал по направлению к северу довольно быстрой рысью.
Уилл Грин внимательно глядел на все это, и когда уехал всадник, улыбнулся, видимо, довольный тем, что было сделано, и стал опять внимательно слушать священника.
Но теперь, когда Джон Болл перестал говорить и вслед за его речью раздался громкий крик толпы, выражавшей свое возбуждение, радость и надежду, опять наступило молчание. Священник готовился снова заговорить, но остановился и повернул голову в сторону, откуда дул ветер, точно прислушиваясь к чему-то. Я тоже услышал звук, и, вероятно, все в толпе его слышали, и хотя он не был очень громким, но звуки слышны издалека в ясные тихие вечера. Это был топот лошади, которая мчалась галопом по холмистой поросшей травой дороге. Я понял, что возвращается высокий человек с вестями, о важности которых я мог догадаться.
Я взглянул в лицо Уиллу Грину. Он улыбался с довольным видом и тихо сказал, кивая мне:
– Да, уж не прилетят ли сегодня серые гуси?[91]
Но Джон Болл громко возвестил с креста:
– Слышите, товарищи, какие нам везут вести? Сплотитесь и приготовьтесь к бою, но не торопитесь – большого дела нам сегодня не предстоит. Я полагаю, что между Кентербери и Кингстоном нет крупных сил, так как лорды устремили все внимание на север от Темзы, туда, где действует Уот Тайлер и его люди. Но все же это хорошо, очень хорошо.
Толпа разомкнула ряды и слегка рассыпалась во все стороны, люди задвигались. Одни затягивали кушаки, другие привешивали оружие так, чтобы удобнее было схватиться за него правой рукой, а у кого был лук, тот натягивал тетиву.
Уилл Грин взялся за длинный лук из полированного тисового дерева с роговыми наконечниками, поставил на него ногу и согнул его без всякого видимого усилия; потом он протянул руку за плечо и вынул из колчана длинную стрелу – гладкую, белую, великолепно отточенную, с зубчатым железным наконечником с одного конца и тремя крепкими гусиными перьями с другого. Он взял ее между большим и указательным пальцем правой руки и стоял с задумчивым выражением лица – в его руках было одно из самых страшных оружий, когда-либо имевшихся у самых сильных людей, – английский длинный лук и стрела в ярд длиною.
Звук копыт все более приближался, и из-за поворота дороги, между садами, показался наш высокий товарищ. Лучи заходящего солнца озаряли его лицо красным светом. Он поднял правую руку, приближаясь к нам, и крикнул нараспев:
– Алебарды и луки! Алебарды и луки![92]
Вся толпа повернулась к нему, испуская громкие крики.
Он осадил лошадь, приблизившись к собравшимся, и сказал громким голосом так, чтобы все могли его слышать:
– Товарищи, вот вести, которые я привез: во время речи нашего священника мы услышали звуки далекого рога. Я тогда попросил сержанта, которого мы взяли в плен и который теперь стал нашим боевым товарищем, сказать мне, где это собирается народ и кто это может быть. Он сказал, что это, быть может, сэр Джон Ньютон выехал из Рочестерского замка или, возможно, это шериф и с ним Райф Гоптон. Я поехал тогда в Гартлип, и ехал осторожно. И это оказалось хорошо, потому что когда я проезжал через небольшой лес между Гартлипом и Гилдстедом, увидел за ним блеск стали. В поле было войско, и над ним развевалось рыцарское знамя Райфа Гоптона – три серебряные рыбы на синем поле; кроме того, я увидел знамя шерифа с изображенным на нем зеленым деревом и еще одно знамя с изображением трех красных коров. Чье оно, уж не знаю[93].
Я привязал тогда лошадь в чаще леса, а сам прополз вдоль рва, чтобы еще что-нибудь увидеть и услышать. Но ничего важного я не заметил, только от времени до времени какой-то толстый рыцарь говорил с пятью-шестью другими. Он что-то им говорил о Лондоне, называя также имена Николаса Брамбера и короля Ричарда. Но я увидел, что латников и сержантов[94] там около сотни, луков у них немного, но есть около пятидесяти арбалетчиков. В общем, вместе с прислужниками их человек триста вооруженных воинов, а лучше всего вооружены латники. Я там не пробыл и минуты, как толстый рыцарь прервал беседу и крикнул музыкантам, чтобы они играли. «Отправимся же поглядеть на этот народ», – сказал он, и тотчас же воины стали устанавливаться в ряды, и лица их были обращены сюда. Я поспешил к моему коню, вывел его из лесу с другой стороны, сел в седло и быстро помчался по траве. Никто меня не видел, и никто за мной не гнался… Так готовьтесь же, друзья: они идут сюда толковать с нами. Торопиться нет надобности, но нужно быть наготове. Минут через двадцать-тридцать будут вести от них.
Тем временем сквозь толпу пробрался и стал у креста рядом с Джоном Боллом один из наиболее видных и хорошо вооруженных воинов из наших рядов. Когда вестник кончил свое донесение, поднялся гул голосов; все разбрелись в разные стороны, но вовсе не в беспорядке: стрелки из лука сплотились, занимая фронт, а вооруженные алебардами становились рядами за ними. Уилл Грин все еще стоял подле меня и держал меня за руку, точно определенно зная, куда идти ему и мне.
– Товарищи, – сказал начальник, ставший у креста, – эта свалка может закончиться сегодня же, если вы так и будете толпиться кучкой, чтобы дать их стрелкам из арбалетов удобнее попадать в вас стрелами, а их латникам действовать копьями. Направьтесь к огородам и рассейтесь там на расстоянии футов шести от человека к человеку, а вы, стрелки, стреляйте из луков с заборов, вы же, с алебардами, прячьте головы под заборы – хоть у вас и крепкие лбы, но стрелы все-таки могут их прошибить.
Он расхохотался, и все дружно ответили смехом на его не особенно удачную шутку. Он стал выкликать:
– Хоб Райт, Райф Вуд, Джон Паргеттер и ты, Уилл Грин, выходите! Вы будете распоряжаться стрельбой из луков. А ты, Николас Вудер, поможешь мне, Джеку Стро[95], командовать алебардами. Грегори Тейлор и Джон Клерк, на вас прекрасное вооружение кентерберийских рыцарей, и вы будете сиять издалека. Отправьтесь же со знаменами на дорогу. Стрелки пойдут с вами и будут охранять вас, но когда начнут летать стрелы, бегите, прыгайте через забор. Помните, товарищи, что нам нужно только загородить большую дорогу и не подпустить их к нам. Поэтому расположитесь половина по левую, половина по правую сторону дороги. Стреляйте смело и твердо и не утомляйте себя ненужными криками. Пусть свист стрел говорит за вас. И помните вот что: никакого малодушия нет в том, чтобы прятаться за деревьями и кустами, ибо один из нас, отстаивающих правду, стоит сотни этих гордых глупцов. Так вперед, ребята, и покажите им, что серые гуси несут под крылом! Подожди нас здесь, брат Джон Болл, и если хочешь, помолись за нас; но что касается меня, если Господь не сделает для Джека Стро то, что Джек Стро сделал бы для Бога в подобном случае, то уж я не знаю, как и быть.
– Да, – сказал священник, – я побуду здесь, друзья, до вашего возвращения, а если вы не вернетесь, то стану ждать здесь врага. Отправляйтесь в путь и будьте благословенны во имя дружбы и единения.
Джек Стро отошел от креста, и весь отряд тронулся без шума и торопливости, спокойно и твердо шагая вперед. Уилл Грин повел меня за руку, как мальчика, но ничего не говорил, поглощенный возложенными на него обязанностями. Нас было всего человек четыреста, но я решил про себя, что если нам не поможет выгодная позиция, то мы погибнем, сраженные латниками, о которых рассказывал высокий Грегори Тейлор. Думал я так, потому что еще не видал в деле длинных стрел.
Мы с большей половиной отряда повернули в сады по левую сторону дороги, ярко освещенные ровными лучами заходящего солнца. Другие заняли позицию по правую сторону дороги. Мы держались близко к краю дороги, пока не прошли через все сады и огороды вплоть до последнего; там нас отделяли от дороги забор и ров, за которым было большое открытое место, почти совсем без деревьев. Оно не было вспахано, как остальная часть земли, а обращено в общий деревенский выгон для скота. Небольшой ручей извивался по лугу, и кое-где на его берегу росли ивы. В ручье была только тонкая ниточка воды, так как летний зной высушил его; но течение ручья можно было ясно проследить по синевато-зеленым камышам, которые росли в большом количестве на всем его протяжении. Около ручья лениво бродили гуси; стадо коров в сопровождении деревенского быка спокойно паслось, повернув головы в одну сторону, а полдюжины телят шли, тесно прижавшись друг к дружке, как отряд солдат, и вертели хвостами в такт, отмахиваясь от докучливых мух. Три или четыре мальчика и девочки прыгали по траве, не обращая внимания на скот. Они взглянули в нашу сторону, когда мы столпились в последнем огороде, и быстро побежали обратно в деревню. Никаких признаков надвигающегося боя не было видно, но в воздухе чувствовалась близость его. Топот лошадиных копыт вскоре стал доноситься до нас, подобно раскатам далекого грома, и с каждой минутой шум усиливался. Мы повернулись к приближавшимся латникам. Джек Стро стоял по нашу сторону дороги; несколькими жестами и парой слов он расставил своих людей по местам.