— Вестники, они… — Александр задумался, подбирая слова, — … скрывают свои истинные интересы. Согласно прогнозу о росте плотности маны, сначала пробудятся малоизвестные, но сильные духи из легенд. Затем — местные божества в ранге Витязей. И только после них пробудятся славянские боги, по силе примерно в ранге Рыцарей. То, чего действительно стоит бояться, — это ученики Тота. Сложив прогнозы аналитиков о росте плотности маны и возможном пришествии, их нужно ожидать примерно в 2026 году, на шестой год после начала Битвы за Будущее. Они однозначно будут первыми Монархами, пробудившимися в мире Земли!
— Как и старейшины Дворцов…
— Да, — Александр задумался. — Твист, я думаю так. Возможно, мысль о втором пришествии не так уж и плоха. Лучше знакомое зло с жертвоприношениями, чем неизвестный враг.
Одно из условий сотрудничества Дворцов с властями государств по всему миру было общим — право создание филиалов сект на их территории. Так, в Подмосковье открылось уже две малых секты Дворца Психеи. А в самой столице активно шел набор прихожан в их НРД — «Новое религиозное движение». Императоры нуждались в энергии веры!
Дрожащей рукой в графе «особо важные выводы» Козликов написал: «Вестник хочет, чтобы мы поняли кое-что важное. Намеки и замаскированная угроза. Сама Битва за Будущее начнется через пять лет, в 2020 году. Но основные проблемы появятся в 2026-м, когда в мир вернутся боги далекого прошлого с невообразимой силой Монархов. Еще почти шестьсот старейшин от Дворцов будут иметь тот же ранг силы. Вдобавок религиозные фанатики, даже если им запретить, все равно к этому времени дадут жизнь искусственным богам. Помните, я описал выше поведение вестника на совете министров? Он мастерски манипулирует вниманием! Белояр хочет, чтобы мы, земляне, коренные жители нашего мира, пришли к выводу о собственной несостоятельности. Неосознаваемой слабости, перед грядущей катастрофой».
Пока тихоня Козликов писал свой доклад, Твист, видимо, отвлекся на видеонаблюдение.
— Глянь на министров. Почуяли, как им булки припекать стало. Глядишь, завтра с Папой и Патриархом встречаться будут.
Совещание, начатое как рассказ о Колыбели Цивилизаций, переросло во что-то странное. Министры устроили дебаты на предмет того, как именно стоит использовать религию. Из инструмента управления обществом она резко перешла в разряд оружия массового поражения.
Оружия, находящегося в руках мирного населения.
Глава 5. Искусственный идол
7 апреля 2015 года, Алексей Чадов, 21 год, студент четвертого курса. Пока еще ведун 0-го уровня. Спустя четыре года после становления Пробужденным.
Как изумительно меняется взгляд на ситуацию всего за один месяц, когда готовишься к моменту возможной смерти!
— Ненавижу себя! — бокал с вином тихо стукается о барную стойку. — Но при этом люблю и уважаю за смелость.
— Вот этим ты мне и нравишься, Чудо! — сидящий рядом дядя Рома довольно ржет. — Столько самокритики я только у тебя встречал.
В один день ты понимаешь, что после отказа от родословной ведуна твоя жизнь сразу же подвергнется серьезной опасности. Так почему бы перед этим не сделать все то, в чем себе отказывал последние четыре года? По сравнению со смертью— настоящей, а не киношной — любой страх отступает. Боишься подраться? Набей морду тому, кто тебя оскорбляет. Нет ничего страшнее смерти! И только ее стоит бояться. Никакой выдающийся интеллект и таблицы характеристик в интерфейсе не спасут здорового парня от естественного хищника, к которому мы сами приходим в руки. Женщины! Все беды от них.
Я боялся влюбиться! Да-да, тут можно начинать смеяться над парнем, сумевшим собрать свое сообщество по запретным знаниям в шестнадцать лет. Ничто человеческое мне не чуждо. Напротив, я рад тому, что способен от всего сердца любить и страдать, переживая столь яркие эмоции.
Когда читаешь в книге описание влюбленности героя или видишь его чувства на экране кинотеатра, происходящее кажется таким театральным, приторно-ванильным, лишенным безумных переживаний, мыслей о любимом человеке, который своим образом едва ли не затмевает твое собственное существование. Влюбленность — это, пожалуй, когда ты живешь для другого человека. Когда ты перестаешь себя осознавать вне этих отношений.
Взбудораженный разум одиночки осознает свою социальную неполноценность и всеми силами тянется к объекту, который ассоциируется у него со счастьем. С чувством собственной завершенности. Пара, влюбленные, супруги, муж и жена, семья…
— Да, да, да. А потом твои чувства бьют мордой об асфальт, — Рома ржет на весь бар. — Проходили, проживали, пропивали. Леха, завязывай с этим нытьем. Просто неудачная первая любовь. Двадцать первый век на дворе, студентки под боком, а ты по юбке горюешь.
— Я любил…
Рома хлопнул меня по плечу своей огромной лапищей, не переставая ржать на весь бар. Вечер пятницы, народу тут собралось много. Двухметровый моряк приходился мне двоюродным дядей и, ко всему прочему, единственным близким родственником, живущим в Москве, куда я переехал учиться из родительского гнезда под Новгородом. В зеркале у стойки бара, за которой мы с дядей сидим, отражался все тот же двадцатиоднолетний подросток в обычной одежде, какую может себе позволить студент четвертого курса. Ни привлекательной внешности, ни высокого достатка, ни выдающихся талантов. И что она во мне нашла?
— До тебя только дошло? Крышесносное чувство, не правда ли? Теряешь берега реальности, все для нее! Хочешь раствориться в пьянящем чувстве эйфории, воспринимая секс как сакральный процесс занятия любовью. Да, друг, мой! Тебя трахнула баба! Жестко поимела, выдоила все средства, а потом бросила, как дешевку в портовом баре. А-А-А-АР-Р-Р!
Бравый моряк вскочил на ноги и заорал на все заведение:
— Бармен! Дайте этому студенту коктейль из юношеских чувств, разбитых надежд и первой любви! Смешать, но не взбалтывать.
Темнокожий улыбчивый бармен ответил что-то на забористом испанском, заставив половину бара заржать в голос. Слова дополнились неприличным жестом и таким же — от Ромы в ответ, вызвав вторую волну смеха посетителей.
С Марой мы познакомились в кафе в центре города, где я впервые набрался смелости подойти к девушке и взять ее номер. Она была прекрасна во всем! Звонкий смех в ответ на мои шутки, красивая улыбка, открытость в общении и поразительно хороший вкус в выборе одежды. В неброском, но утонченном красном платье чуть ниже колен, с подчеркнуто скромным набором украшений, она вызывала ощущение неповторимости момента.
Будто судьба давала мне один-единственный шанс встретить такую девушку и познакомиться с ней. А я знал, что меня вскоре ждет, и потому рискнул, отдаваясь порыву чувств.
Друзья, с которыми мы тогда сидели, все подтрунивали надо мной, говоря, что пора уже найти себе первую девушку. А когда я взял у Мары телефон, не поверили в реальность происходящего. Про таких, как она, говорят «не моего уровня». Слишком красива, слишком хороша, слишком невероятен факт нашего общения.
Моих скоромных сбережений и денег, по легенде взятых в долг, хватило на пару сережек и цепочку, которые были ее достойны. А сегодня мы расстались. Всего месяц отношений! Точнее, она меня бросила, не вдаваясь в подробности.
Рома поставил передо мной еще один бокал вина. Вкус пива мне не нравился, а более крепкий алкоголь я боялся пить. Все-таки напиваюсь впервые в жизни.
— Пьешь ты, как салага, конечно. На флоте мы таких, как ты, лапшой называли. Две рюмки — и все. Никакущий! На ногах не держитесь. Ну да черт с ним. Скажи-ка мне, дорогой племянник, где ты взял деньги на подарки?
— Занял у Сереги-Пузана с третьего курса. Он сын ростовщика. Учится у нас в институте. Всем взаймы дает под расписку.
— Ты работаешь?
— Нет.
— Да ты дурной? — дядя отшатнулся, будто от заразного. — Занял денег у ростовщика, чтобы удивить девушку, которая в итоге тебя бросила!
— Ром, хватит! Я и так себя чувствую… Даже не знаю, как это описать. Шкуркой от банана, выброшенной в урну.
Моряк снова заржал, стуча ладонью о барную стойку.
— Ох, шкурка ты банановая! Удивил! Разбитое сердце — так оно называется. Еще ты прячешь чувство предательства, разрушенной жизни, гнев по отношению к себе…
— Хватит! Я уже вернул треть долга, выиграв три тысячи у друзей, которые тогда со мной были.
Рома присвистнул от удивления:
— Солидно! А на что спорили?
— Ну, первая девушка и все такое.
— О! За это стоит выпить! — Рома встал с места и проорал на весь бар: — Всем выпивку за мой счет! Этот парень сегодня стал мужчиной!
А потом шепотом мне на ухо:
— Будешь должен за выпивку для этих забулдыг.
Если бы можно было умереть от стыда, я бы, наверное, давно так и сделал. И было от чего! Темнокожий бармен, улыбаясь своей ехидной белоснежной улыбкой, налил мне бокал за счет заведения. Подходили незнакомые люди, хлопали по плечу, говорили, что все впереди. А Рома во всех красках описывал мои отношения с Марой и расставание с нею. Великовозрастные мужики ржали, глядя, как я сгораю от стыда. Кто-то сунул в карман визитку борделя, с запиской на обратной стороне: «Тут ты не найдешь ничего нового». Старик в темных очках, сидевший все это время слева от нас, мрачный, противный и жутко словоохотливый, начал рассказывать, как он кадрил девушек во времена своей молодости, используя такие эпитеты, что чувство стыда удваивалось от расшалившейся фантазии. Оказывается, это и так можно делать? Незаметно та пустота, что съедала меня изнутри после расставания, стала постепенно угасать.
Разбитое сердце лечит не время, а люди, с которыми ты разделяешь свои чувства.
Так я первый раз в жизни напился.
Утро подарило новый букет незабываемых ощущений. Как я вообще добрался до съемной квартиры? Пьяный дядя Рома, похотливый старик с его историями... Затем ладонь официантки у меня на брюках. А дальше — пустота. Причем я абсолютно уверен, что никой интимной