Мраморный кусок гранита не содержал в себе ни грана того, что можно было бы назвать магией, но всё равно притягивал к себе внимание. Была ли это искусность архитекторов и священников, что на протяжении тысяч лет, поколение за поколением создавали образ современной церкви, или же нечто, находящееся за гранью понимания древнего мага, Каэл не знал. Он, как и многие другие долгоживущие, не отрицал существования чего-то просто потому что этого не видел, сохраняя ко всякой вере нейтралитет. Неоднократно он встречался со случаями, когда люди поклонялись чему-то, что просто не могли объяснить словами. Мог ли он как-то объяснить то, что эльфы один за другим осваивали новые миры, не зная о том, что за ними по пятам идет целый народ, вырезающий их собратьев? Случайность? Возможно. Тщательно спланированная последовательность действий? Тоже возможно. Вмешательство высшей силы? А почему нет?
Сова смотрит на мышь-полевку как на пищу, и при этом не обращает никакого внимания на насекомых, копошащихся где-то на земле. Насекомые же то ли не видят этой птицы, то ли не осознают её существования… Важно не это, а то, что для них совы не существует. Приземлись она на землю – и препятствия, коими будут её ноги, насекомые увидят и осознают, предпочтя обойти их. Взмахнет крыльями — и поток воздуха, что раскидает беспомощных существ в стороны, тоже войдет в их жизнь как нечто реальное. Но сову они всё равно не увидят. Природа, несмотря на всё своё разнообразие и красоту, любит повторяться. Так почему бы человеку не быть тем самым насекомым, что возиться где-то у земли, а Творцу… Нет, не совой — человеком, что смотрит за птицей и улыбается своим мыслям. Могут ли люди и эльфы охватить взглядом всю вселенную разом, дабы увидеть целостную картину? Нет. Смогут ли когда-нибудь это сделать? Вопрос.
Каэл провел рукой по холодному мрамору и грустно улыбнулся. Должно быть, жизнь, когда есть в кого верить и кому вручить в руки собственную судьбу, отрешившись от самостоятельного принятия решений и всякой ответственности, много легче той, которую влачит он сам. Никто и ничто, кроме него самого и других магов, не защитит мир от вторжения разрушающего миры народа. Никто и ничто…
Юноша вдохнул затхлый, пыльный воздух и прикрыл глаза, отрешившись от реальности… А через мгновение осознал, что знает, что нужно делать. План, что появился в его голове, был до безобразия прост.
Эния стояла перед десятками могильных плит и рыдала, не скрывая раздирающей её душу боли. Чуть поодаль, облаченный в королевские одежды, замер Летис – он даже не пытался приблизиться к девушке, что на любые попытки её успокоить реагировала крайне агрессивно. Со стороны даже могло показаться, что они превратились в каменные изваяния, но всё было куда как проще – совсем молодая еще эльфийка и древний, могущественный маг сейчас оплакивали собственный род.
Из более чем сотни эльфов выжили лишь они — Летис потому, что был в состоянии себя защитить, а Эния – потому что в тот момент находилась далеко от родины, в людской башне чаровниц, с коими она вела для своих лет долгое и продолжительное знакомство. Летис не мог винить внучку в том, что она не разговаривает с ним уже несколько дней, ведь именно его вина была в произошедшем – не реши он вдруг вернуть себе корону, и трагедии бы не произошло. Хватило бы даже попросту вывести из чащи всех членов рода… Но вспыхнувшие глаза перстня, когда-то созданного Иэздаром, на какое-то время затмили разум древнего мага. Смесь чувств, до сих пор бурлящих в его душе, совершенно не поддавалась описанию.
Вдруг Эния вздрогнула и, — к вящему удивлению Летиса, — подошла к нему. Подошла — и обняла так, словно искала защиты и утешения. Летис печально улыбнулся и прижал к себе внучку, успокаивающе поглаживая её по голове – в отличии от него самого она еще не смирилась с тем, что маги, рано или поздно, но остаются одни. Что такое одна-две тысячи лет, отведенных не желающему или не способному изучать магическую науку эльфу против десятков тысяч у талантливого мага? Ничто, пшик. Даже Эния на самом деле являлась не внучкой, а десятки раз правнучкой. Единственной, и от того особенно любимой.
Летис, не переставая успокаивать девушку, бросил взгляд на всё так же продолжающий мерцать алым перстень, уверенно указывающий на восток. Туда, где находился каким-то образом оживший Иэздар.
Глава 20
Мрачное, не видавшее даже мелкого косметического ремонта здание возвышалось над жилыми строениями как орк — над людскими детьми. Четыре этажа, странная, крестообразная форма самой постройки – всё указывало на то что дом этот использовался совсем не так, как прочие.
Гёт потянул на себя дверную ручку и, вдохнув несколько затхлый воздух, — солнечные лучи прекрасно нагревали каменную коробку, не имеющую окон, – перешагнул через порог. Кельт, оглянувшись на мгновение, нырнул следом.
— Чем могу быть полезен? — Невысокий, облаченный в простой, но оттого не менее удобный костюм мужчина задал гостям тот же вопрос, который задавал всем, за какой-либо надобностью пришедшим в это недружелюбное место. Но ответа он ждал особенного – наметанный замечать даже такие мелочи, как начертанный на запыленном ботинке первого гостя крест глаз безо всякого труда определил в нём одного из агентов. Да, всё могло бы быть куда как проще, но глава сыска настоял на использовании подобных способов определения своих. Сертрих, несмотря на занимаемый им пост, всё еще был молод и не понимал, что настоящая эффективность кроется за простотой.
– Не подскажите, где могла остановиться молодая девушка, приехавшая в город на заработки? — Спросил, чуть потупив взгляд, гость. Привратник кивнул и прищелкнул пальцами. Дверь, ведущая на улицу, тут же растворилась в камне.
– Гёт и Кельт, за Алисой, верно? – Гёт кивнул. — Деньги с собой?
— Да. Вся сумма, как и договаривались. — Гёт протянул руку с зажатым в ней кошелём, содержимое которого привратник тут же пересчитал и удовлетворенно кивнул, указав на неприметную дверь, цветом почти сливающуюся со стенами.
– Третий этаж, второе крыло, седьмая дверь слева. Там ваша дочь.
– Она здорова?
- Полностью.
Уже спустя минуту Гёт, ухватившись за ручку, замер перед дверью. Прошло несколько секунд, прежде чем он собрался с мыслями и потянул её на себя.
Алиса. Невысокая девушка с чуть грубыми чертами лица, золотистой шевелюрой и широкими глазами цвета неба, подобрав под себя ноги, читала книгу. Но спустя секунду она наконец заметила гостей, и уже через мгновение мужчины, не скрывая свою радость, смеялись вместе с девушкой. Она, наконец, избавилась от болезни, а они – от работы, что тяготила их уже очень давно.
– Папа, дядя Кельт, а куда мы поедем?! – Спросила, когда первоначальные чувства схлынули, Алиса. Она уже очень давно не покидала тесных комнат больниц, и теперь, одолев болезнь, жаждала посмотреть на мир. Благо, и её отец, и дядя Кельт не хотели оставаться в странах, в которых работали.
– На юг. В Киал-Липпу, небольшой город у моря. Там мы и найдём свой новый дом. – Мужчина нежно провел по кудрявым локонам дочери и улыбнулся. – И дядя Кельт отправится с нами.
– Там красиво?
– Очень, дочка, очень. Тебе понравится.
Гёт прикрыл глаза. Впервые за несколько лет он был по-настоящему счастлив.
Летис, поджав губы, смотрел на Башню Крови. Его совет был нагло проигнорирован, а башня – возведена в кратчайшие сроки. Все, кто трудился над содержащимися в её недрах заклинаниями, были мертвы – поддержали Сиода и погибли от рук Летиса и его сторонников, коих, стоит заметить, тоже оказалось очень немало. Специалистов по магии крови не осталось, но само артефактное сооружение уже было построено, и даже более того – успешно функционировало, обращая в силу отголоски далёкой войны меж людскими империями. Король не проверял Башню лично, но не доверять тем, кто жаждал воспользоваться ею для защиты своих жизней, причин не было совершенно. Стали бы они строить Башню спустя рукава, рассчитывая при этом противостоять с её помощью Тёмному народу? Нет. Разрушать её Летис не то, чтобы очень хотел – зачем, если то жертвоприношение, против которого он высказывался тогда, более не нужно – люди сами прекрасно справляются с этой задачей? Эльфы никогда не были миротворцами, и конфликты, то и дело возникающие между другими народами, не решали, предоставляя им самим разбираться со своими проблемами. Да, к ним, как к старшему народу, всегда можно было обратиться за помощью, но только если дело не касается истребления себе подобных. Демоны, природные катаклизмы, внешние угрозы, которых, впрочем, до последней поры не было, – со всем этим они помочь были готовы, но не более. Летис вздохнул и отбросил лишние мысли прочь – сейчас стоило сосредоточиться на проблемах куда как более важных… Или хотя бы попытаться это сделать.
– Киалис, записи тех, кто занимался строительством башни, уцелели?
– Да, мой король. Я уже отправил туда своих людей… – Летис, обернувшись к замершему чуть поодаль помощнику, покачал головой.
– Не стоит. Чем меньше наших сородичей будет знать о магии крови, тем лучше. Я лично разберусь с Башней, благо, моих сил и знаний на это должно хватить.
– Как прикажете, мой король. Я вынужден удалиться… –
– Да, иди, Киалис. Пока мне твоя помощь не требуется. – Летис чуть улыбнулся и проводил взглядом исчезнувшего во вспышке портала мага. Он старался приблизить к себе сильнейших, тех, на кого можно положиться. За годы правления Агуэриана многое сильно поменялось, несмотря на нелюбовь эльфов ко всякого рода изменениям – его отец, Сиод, поспешил реализовать все те планы, что вынашивал в своей голове на протяжении тысяч лет. Да, он сам не стал королём – не хватило ни силы, ни таланта, но сына возвести на престол сумел. И теперь ему, Летису, приходилось распылять свое внимание на сотни разных проблем.
Белокаменная башня притягивала взгляд. Даже он испытывал желание прикоснуться к той мощи, что окутывала это сооружение. Благо, что расположена она была достаточно далеко от городов, а охраняли её магические големы, которым на личное могущество было плевать. Сиод, пусть и оказался тем еще змеем, по большей части чтил традиции – особенно когда они не задевали его самого…