Всеволод АлферовВЕСТНИК
Закончено, о Мертвый бог. Свершилось. Полог разорван, обнажив святая святых твоих храмов — точно непристойную плоть под драной засаленной рубахой. Тьма объяла город царей в устье реки Ладжа́н, и четыре мудреца в поношенных чалмах возвестили, окинув бесстрастным взглядом созвездия: «Здесь остановилось и не продлится больше время. Вновь новое начало напишут в книгах».
Все же что касается тьмы, сложившийся текст показался чародею зловещим. Но, с другой стороны — вполне в духе святых писаний и храмовых летописей. Кассим усмехнулся, вспомнив школьные годы среди жрецов.
Ночная мгла и впрямь объяла город, приглушив звуки и затемнив краски.
За те несколько шагов, что проделал маг от носилок и до калитки, он увидел высокие каменные заборы, за которыми скрывались дома богачей. Золотистый свет фонарей то тут, то там выхватывал резные ворота и куски узоров на мозаичных мостовых — но все прочее тонуло в ночи, а спящие дворцы казались бесформенными тенями.
— Сюда, мудрый.
Ученик провел мага в старый запущенный сад, мимо каменных слонов, чьи бивни до сих пор поблескивали остатками позолоты. Интересно, что он знает, этот юноша? Что знают владельцы соседних, незаброшенных особняков? Нужно спросить у Сайлеха, как тот заботится о секретности.
Впрочем, это имеет значение лишь если у них получилось.
«Вновь новое начало напишут в книгах. В осколках мрамора повержен старый бог».
Да, именно так сказали бы храмовые писари.
Они прошли по аллее, вдоль которой к небу тянулись темные пики кипарисов, и приблизились к крылу для слуг. Старая дубовая дверь отворилась почти бесшумно, но в ночной тиши и легкий скрип показался Кассиму оглушительным.
— Наставник Сайлех ждет во второй комнате, — проговорил ученик. — А мне бы нужно вернуться к калитке. Вы легко найдете дорогу, мудрый. Мой пост…
— Найду, мальчик, найду, — прервал сбивчивые объяснения Кассим. — Иди сторожи.
Внутри горела масляная лампа, и в комнате не было ничего, кроме низкого столика и разбросанных по полу подушек. Толкнув еще одну дверь, чародей невольно сощурился от яркого света колдовских огней.
Сайлех тут же вскочил и в почтительном жесте коснулся лба.
— Боги воплотились в вас, мудрый!
Кассим махнул рукой. Менее всего ему хотелось тратить время на дурацкие, бессмысленные ритуалы.
— Лучше сразу рассказывай, — ворчливо посоветовал маг.
— О, конечно, Верховный!
Ученый торопливо подставил ему старый стул и сделал вид, что не заметил, как под весом Кассима тот протестующе скрипнул. А, впрочем, может быть, что и не заметил… С последней встречи Сайлех еще больше высох и исхудал, а глаза исследователя горели торжеством, точно у безумного проповедника.
— Получилось, мудрый! — выдохнул ученый. — Все получилось. Вышло! Все как мы и обговаривали.
— Это ты сообщил в записке, — кисло заметил Верховный маг, стараясь не выдать нетерпения. — Мне нужны подробности. Давай по порядку.
— По порядку, — Сайлех сцепил перед животом длинные худые пальцы. — По порядку, хорошо. Я начал изыскания две луны назад. Смотритель городских тюрем согласился выдать каторжников и предназначенных для казни преступников…
— И как, ни у кого не возникло вопросов? — перебил Кассим.
— Он походя спросил, для чего мне, но я ответил, что кому-то нужно пробовать лекарства, которые готовит Круг. И потом, я маг, но я и наследник благородной семьи. Звучное имя действует без отказа, — тонких губ Сайлеха коснулась тень улыбки. — Я сообщил соседям, что собираюсь здесь все перестроить и перебраться, как закончатся работы, но на самом деле въехал ночью всего с горсткой учеников. Мы не мелькаем перед глазами, но никого не удивляют огни в служебном крыле и мои парни.
— Хорошо, — кивнул Верховный. — Ты все сделал правильно.
— Ну и сами исследования…
Сайлех не мог сдержаться и начал ходить по комнате. Боясь пошевелиться на хлипком сидении, Кассим застыл, лишь взглядом следя за долговязой фигурой.
— По правде сказать, у меня не с первого раза получилось. Совсем не с первого…
Поднятое полами кафтана дуновение смахнуло со стола исчерканные обрезки пергамента — но ученый не заметил и этого. Верховный презрительно поджал губы. Словно сорока, Сайлех стащил сюда, что ему приглянулось в залах старого фамильного особняка. Бесценный ковер со львами, ланями и леопардами покрылся пылью и лежал, прямо скажем, кривовато. В углу громоздился ворох шелка, в котором угадывались беспорядочно брошенные одежды. Пергамент, бумаги, глиняные таблички были повсюду — да, к тому же, в комнате царил сладковатый муторный запах подгнивших фруктов.
Кабы не особая чувствительность к силе — и не та тайна, которой владел один лишь Сайлех… да, впрочем, что об этом говорить?
— …я понял, что структура силы, условно говоря, дух человека, начинает рассыпаться в доли мгновения после смерти, — продолжал тем временем ученый. — Иными словами, если смерть приходит сама, то перенести силу умершего в неодушевленный объект, сохранив и разум, и память, нельзя.
— То есть подопытного нужно убить, — мрачно констатировал Кассим.
— Я знаю, что вы думаете, мудрый, — Сайлех, наконец, остановился и сложил руки на груди. — Но мы говорим о воскрешении. Нет, не воскрешении даже — об устранении смерти! Положим, пациент страдает хворью и одной ногой стоит в последнем костре. Я могу подготовить все заранее, и его разум… душу, если угодно — сохранить и перенести в неодушевленный сосуд. Да, при этом нужно нанести последний удар. Но ведь это не убийство, разум продолжает жить. Это ни в коем случае не убийство!
— Говоришь, ты догадался на четвертом?
— На четвертом, — повторил ученый. И без того сутулые его плечи поникли. — Но они же смертники. Им так и так пришлось бы умереть.
— Куда ты дел тела? — не стал развивать тему Верховный.
— Я… не мог дать им доброго костра. Мне пришлось закопать их. Здесь, в саду.
Ты знал, на что шел, напомнил себе Кассим. Что же, то была не самая большая жертва Круга. И, пожалуй, даже не самая отвратительная. Маг помолчал, привыкая к тому, что теперь на нем висят еще три жизни — но, наконец, спросил:
— Ну и что ты получил?
— Ровно то, что обещал. Разум, память и личность перенесены из смертного тела в неодушевленный сосуд. Конечно, это только половина работы: нужно придумать, как дать умершему новое тело.
Кассим хотел было повторить за ним — «умершему» — чтоб сбить с ученого немного спеси. Но не успел. Сайлех поднял палец с довольно отросшим ногтем.
— Обнаружилось кое-что, чего я не предугадал заранее. Правы книжники, пишущие, что характер зависит от флюидов в теле человека, от тонкой алхимии крови, лимфы и секретов. Лишенный тела разум… вместе с телом он лишается и чувств.
Верховный молча поднял брови, ожидая пояснений.
— Все… привязанности, эмоции, былые предпочтения отмирают. Мой… пациент… помнит все, но не испытывает чувств. Ни горечи, ни сожалений.
— Я должен увидеть сам, — наконец решил Верховный.
— Вы должны понимать, мудрый, это только первый успех! — затараторил ученый, стоило Кассиму встать. — С новым телом он вновь… И я мог перенести не все, мог что-то упустить! Мне нужно продолжить опыты.
Быть может, он был прав — и уж наверняка добавил бы еще немало. Но от одной мысли, что придется вновь садиться на шаткий стул и вдыхать гнилостный фруктовый запах, к горлу подкатывала тошнота.
— Что тебе нужно, так это все расписать, — отрезал Верховный маг. — Чтобы и другие могли повторить то, что ты сделал.
Нет, прозвучало слишком резко. Кассим нашел в себе силы улыбнуться и похлопал ученого по плечу.
— Ты понимаешь, что сейчас ты самый ценный чародей Круга. А может, и в мире, — со значением сказал он. — Когда знание содержится лишь в одной голове, это слишком большой риск. Я не могу этого позволить. Ты должен меня понять.
— Конечно, мудрый, — горячо заверил Сайлех. — Конечно, я вас понимаю!
Прикидывается или нет? О другом Кассим сказал бы наверняка, он научился чувствовать такие вещи, но исследователь… был все же чересчур странным. Чего стоит один только блеск в его взгляде.
— Покажешь, куда идти? — чтобы сменить тему, спросил маг.
— Я могу и проводить.
— Нет, благодарю. Я хочу увидеть сам и сам составить мнение.
Лишь когда между ним и Сайлехом осталась крепкая добротная дверь, чародей вздохнул с облегчением.
И все-таки — как ни крути, но чудак сотворил невообразимое. Конечно, это еще не воскрешение. Пока нет. Но это первый шаг, и, если им удастся… те тексты, что он ради забавы складывал по дороге — Верховный понимал, что они никогда не будут написаны. Просто потому, что Асар, Мертвый бог и Великий Судия, будет забыт, перестанет существовать, вместе со всеми святилищами, жрецами и хронистами.
«И в сумерках веков застыла тьма над треском раздираемой завесы».
Свет колдовского огонька бросал блики на лакированное дерево пола и роспись на стенах. Кассим присвистнул, разглядывая потемневший от времени цветочный узор. Если это крыло для слуг, каким же был сам особняк? Иль-Калибы славились сказочным богатством. Как вышло, что такая семья выродилась до одного-единственного отпрыска? Да еще такого, как Сайлех.
Чтобы добраться в искомый зал, пришлось спуститься ниже уровня земли — впрочем, иного Верховный и не ожидал. Будь ты хоть трижды книжником, в таких вещах все мыслят одинаково: неприглядное прячут под землю. Здесь было душно, и пыльно, и лишь созданный Кассимом огонек слегка потеснил затхлый мрак подвала.
— Здравствуй, Верховный маг.
Чародей не знал, каким словом называть это. Просто шагнул в сторону, медленно обходя по кругу конструкцию. Здесь были латунные трубки и колбы, хрусталь и каучуковые крепления. Это выблескивало на свету неровными гранями кр