– Я тебя понимаю, – сказал он, мягко похлопав его по спине, как похлопал бы Финна. Или даже Кафи. – Я понимаю, что ты чувствуешь.
Чез вспомнил, как вскоре после папиной гибели они вместе с мамой отправились в магазин. Он не мог точно сказать, в каком мире они тогда находились, но это и не важно. В любом случае, он грустил. В очереди Чез заметил высокого мужчину. В четыре года он чаще видел чужие колени, чем лица. И джинсы этого мужчины отчего-то напомнили Чезу папу. Он обхватил ноги незнакомца и закричал: «Папочка!»
Конечно, это был не папа. Когда мужчина наклонился, Чез увидел рыжие волосы, веснушки и густую бороду… совсем не похоже на папу.
Наверное, не стоило делиться с Рокки этим воспоминанием. Ведь Чез с тех пор так и не видел своего отца.
А мистер Густано был жив, и у Рокки ещё оставалась надежда.
– Наша подруга Натали пережила это в прошлый раз, когда мы были здесь, – сказал Чез. – Она страшно расстроилась, когда увидела двойников папы и мамы, – но потом вернулась домой, к настоящим родителям.
– И теперь ей грозит опасность в её родном мире! – простонал Рокки.
Финн тоже погладил его по плечу. Но смотрел он при этом на двойника мистера Густано.
– Если вы похититель, даже не надейтесь, что мы отдадим вам Рокки! – прорычал Финн с небывалой яростью. – И нас вы тоже не тронете!
– И если у вас есть монетки, потому что вы их украли, а не потому, что вы на нашей стороне, отдайте их немедленно! – потребовала Кона, хватая другого мистера Густано за руки.
– Нас семеро, а вы один… вы в меньшинстве! – добавила Эмма.
(Чез сомневался, что стоит считать Кафи. Хотя, конечно, телевизор из розетки она выключила ловко.)
А может быть, сомневаться следовало в Лане – она нерешительно стояла в стороне, пока остальные теснились около Рокки. Казалось, она старается не попадаться двойнику мистера Густано на глаза. Лана поставила сумку с монетками на землю, но ничего не сказала.
– У него нет монеток, или он их хорошо спрятал, – сообщила Кона, ощупав карманы куртки другого мистера Густано.
Мужчина опустил голову, но потом снова поднял…
– Вон там! – воскликнул Чез, проследив за его взглядом, и указал пальцем, а Кона торжествующе достала из травы несколько блестящих монет.
– Спрячь! – воскликнули одновременно Лана и двойник мистера Густано.
Мужчина протянул руку, но Кона оказалась проворнее. Она быстро сжала кулак и сунула монетки в карман.
– Вот так, – насмешливо сказала она. – Не отдам, пока не объясните, в чём дело. И как они к вам попали. И почему вы остались здесь, когда все ваши коллеги вернулись в здание. И кто вы такой.
Мужчина оглядел Грейстоунов, Рокки и Кону. Чез заметил, что Лана пригнулась за своей сумкой и наблюдает.
– Из-за вас у меня могут быть огромные неприятности… – простонал двойник мистера Густано. – Но… вы сказали что-то про другой мир. Вы сказали «двойники»… – его взгляд задержался на Рокки. – Ты так похож на меня в детстве… и ты, кажется, решил, что я твой папа, хотя у меня нет детей. Но главное – вы не боитесь. Вы стоите под тремя камерами наблюдения и говорите такие слова. Откуда вы взялись? Как сюда попали?
Чез поднялся и раскинул руки, словно пытаясь заслонить остальных.
– Нет, – сказал он. Колени у него подгибались, но голос звучал спокойно и уверенно. – Так ничего не выйдет. Сначала вы нам объясните, кто вы такой.
Эмма встала рядом с братом.
– Что вы сделали с теми монетками? – спросила она.
– И почему ваши отпечатки оказались в подвале в другом мире? – добавила Кона.
– По-моему, он плохой человек, – заявил Финн, вскакивая.
– Нет, – сказала Лана. Она наконец выпрямилась и сделала шаг вперёд.
– Откуда ты знаешь? – грозно спросил Рокки. – Этот тип прикидывался моим папой в нашем мире. Может быть, он его и подставил! По-моему, это подло!
Лана вздрогнула и съёжилась под гневным взглядом мальчика.
– Вы не понимаете, – прошептала она. – Не понимаете, как нам страшно, как долго мы были вынуждены молчать.
– Ну так расскажи, – негромко произнёс Чез. – Ты сама видела – никто за нами не следит, никто не подслушивает. – Он хотел добавить: «Тебе ничто не угрожает», но понял, что не может этого гарантировать, и поэтому сказал то, в чём был уверен: – Так будет лучше, Лана. Расскажи!
Лана сглотнула и бросила взгляд на фонарь у парковки, где, вероятно, могла прятаться камера наблюдения.
– Я знаю, что этому человеку можно доверять, – сказала она, – потому что я видела, как он записывал сообщения для своих монеток. Благодаря ему я и узнала про монетки и начала переправлять их в другой мир.
Этого уже хватило, чтобы Чез успокоился, но Лана продолжила:
– И… я уверена, что именно он сделал ваш рычаг.
Глава 40Финн
Все заговорили разом:
– Откуда ты знаешь?
– Он сделал наш рычаг?! Значит, он может его починить!
– Лана, почему ты не сказала про этого человека с самого начала? Нам так нужна помощь!
Но двойник мистера Густано мотал головой, восклицая:
– Нет-нет-нет, это всё неправда! Я самый обыкновенный звукооператор с телевидения! Я понятия не имею, о чём вы говорите. Монетки? Рычаги? Я-то тут при чём? Я уважаемый член партии! Мои цвета – оранжевый и синий!
Финна чуть не стошнило от этих слов. И в то же время ему стало смешно. Этот мистер Густано совсем не умел врать. Он напоминал перепачканного в шоколаде ребёнка, который невинным тоном говорит: «Шоколад? Какой шоколад?»
– Послушайте, Гус, – начал Финн. Он подумал, что очень сложно вслух уличить человека во лжи, если обращаться к нему слишком почтительно. И остальные явно оценили этот манёвр Финна. – Мы видели вас на камерах наблюдения. Вы бросили на землю горсть монет. А две минуты назад вы с Ланой одновременно крикнули: «Спрячь!»
Мужчина как загнанное животное в отчаянии посмотрел по сторонам. На лбу у него выступил пот.
– Просто признайте, что монетки, которые я подобрала, ваши, и расскажите нам про рычаги. Я уверена, что мы найдём общий язык, – заверила Кона.
– Точно, – подтвердил Финн. – Мы не будем ругать вас за то, что вы соврали. Мы просто хотим вернуться домой. И остановить мэра Мэйхью.
– Не говорите этого! – воскликнул двойник мистера Густано. – Не говорите ничего плохого про мэра! – Быстрым движением он зажал Финну рот, обхватил его другой рукой и повалил на землю. Они подкатились к чёрному джипу, стоящему на краю парковки. Рычаг в чехле, висящий на плече у Финна, больно врезался ему в спину.
Все закричали:
– Что вы делаете?! Отпустите Финна!
Но мужчина держал его очень бережно, и Финн понял, что ему не причинят вреда.
– Если за тобой придут, скажи… скажи, что это не твой голос, – зашептал он, осторожно выглядывая из-за бампера. – Скажи, что это какие-то помехи на видео, только и всего. Потому что ты не стал бы говорить ничего плохого про мэра, ты исключительно благодарен ему за то, что он сделал для нашего города, и…
– Если никто не схватил меня, когда я выступал по телевизору, теперь тем более не схватит, – возразил Финн, вырываясь. – Гус, всё нормально… вы какой-то нервный.
На сей раз он сказал «Гус» таким тоном, словно перед ним был друг, которому он хотел помочь, а не человек, которого он только что обвинил во лжи.
Мужчина прислонился к машине. Он тяжело дышал, словно не сбил с ног маленького мальчика, а несколько раз обежал футбольное поле.
– Никому… нельзя доверять, – произнёс он. – Я не могу говорить… не могу высказаться… вслух.
Лана повернулась к Коне:
– Дай-ка мне его монетку.
Кона с сомнением сдвинула брови, но всё-таки достала монетку из кармана шортов.
Лана присела рядом с двойником мистера Густано.
– Возьмите, пожалуйста, – сказала она, протягивая монетку.
Она что, платит ему? Просит разрешения оставить у себя деньги? Или это вообще не стоит считать деньгами?
Финн решил не задавать вопросов. Все молча наблюдали за Ланой и звукооператором.
Тот застонал и закрыл глаза: казалось, ему недоставало сил держать их открытыми.
Или было слишком страшно.
– Ты дочь моего босса, – сказал он. – А твой отец знает про монетки и рычаги? Он знает, что ты говорила правду, в то время как он сам был наёмным лжецом?
Лана покачала головой, а потом заметила, что глаза у мужчины по-прежнему закрыты.
– Вы же знаете, что отец бы на меня донёс, – ответила она. – Вы знаете, что он верен партии, мэру, правительству, всем привилегиям, которые он получает, поддерживая власть. Ему хорошо платят за то, что он распространяет ложь.
Двойник мистера Густано приоткрыл один глаз и взглянул на девочку:
– Ты говоришь, что слышала, как я делал запись… неужели я так беспечен?!
– Нет, это я такая хитрая, – ответила Лана. Её улыбку можно было бы назвать дерзкой, если бы девочка по-прежнему не казалась напуганной. – Вы заперлись в студии звукозаписи, но не заметили меня. Я всегда так узнавала многое из того, чего родители и учителя мне не рассказывали. Студия Два-Б. Я там часто пряталась.
– Ах, эта студия, – мечтательно произнёс мужчина. – Там можно было вздохнуть свободно. Уверить себя, что я жив, что мои мысли и чувства различают правду вне зависимости от того, сколько мне приходится лгать. Иногда только это и помогало держаться. Я представлял, что пойду туда и буду говорить правду…
– Насчёт монеток… вы посылали их моему папе? – спросил Рокки. Его лицо исказилось, он был на грани слёз. – Ничего не вышло: он не получил ни одной!
– Нет-нет, мне не хватало смелости, – звукооператор печально покачал головой. – Какой стыд. Я видел, как это делают другие, но… сам никогда даже не пытался. Пока… пока… теперь… – он повернулся к Лане: – Здесь. Сейчас. – Он протянул руку и коснулся дрожащим мокрым пальцем монетки, лежащей на ладони Ланы. Когда он убрал палец, Финн увидел, что зашифрованное сообщение на поверхности монетки превратилось в три слова: «РАССКАЖИ ПРО НАС». Мужчина снова коснулся монетки. И раздался его голос, сильный и звонкий: – Я должен рассказать вам кое-что ещё…