– Но… – с надеждой начала Эмма. Она знала, что должен быть хоть какой-то выход и что у них должен оставаться шанс.
– Но прямо сейчас они черпают силу для вторжения в другой мир из сознания людей, подвластных им в этом мире, – сказал мистер Гус. – Сила мысли, творческая энергия… её выкачивают, чтобы мэр и остальная власть могли распространить своё влияние и на ваш мир. Когда люди вышли и посмотрели на небо – они вдруг перестали служить и выполнять приказы. Как будто… отключилось электричество.
– Или, наоборот, скакнуло напряжение, – сказала Кона. – И хорошие люди сделали первый шаг…
– Теперь всё понятно! – возбуждённо воскликнул Финн. – Я вернусь на телевидение и попрошу людей выйти на улицу… допустим, на пять минут. Тогда нам хватит времени, чтобы использовать рычаг! Мы вернёмся домой, спасём маму и наших друзей и победим мэра. Дайте мне только пять минут, чтобы поговорить с людьми, – вот и всё!
Финн был таким оптимистом.
– Нет, – произнёс мистер Гус, печально качая головой. – Приказы и просьбы не принесут результата. Главное – чтобы люди думали своей головой, понимаешь? Каждый из них, по отдельности, хочет перемен к лучшему. В прошлый раз тебе удалось застать их врасплох. А если попробуешь снова провернуть ту же штуку, они просто пожмут плечами и подумают: «Да ладно! Когда я вышел на улицу и посмотрел на небо, ничего не произошло. Лучше буду сидеть и смотреть телевизор».
Эмма сердито взглянула на звукооператора. Ну и мрачный тип! Удивительно, что он вообще имел дело с монетками. Казалось, он вообще уже ни на что не надеялся.
«Наверное, он уповал только на монетки», – подумала Эмма. И тут у неё возникла идея. Говорят, вдохновение подобно включившейся лампочке – но у Эммы оно напоминало молнию. И даже сопровождалось громом.
– А если… – начала она, с трудом подбирая слова. – А если… Мистер Гус, Лана, вы не знаете, где можно достать ещё монет?
Мистер Гус и Лана переглянулись. Сначала вид у них был такой же настороженный – губы сжаты, зубы стиснуты, глаза прищурены. Но, наверное, им было приятно сознавать, что их двое, и они уже начали доверять друг другу. Хотя бы немножко.
А ещё они начали доверять Грейстоунам, Рокки и Коне.
– Знаю, – осторожно сказал мистер Гус, и уголки губ у него чуть-чуть приподнялись.
На другом лице это выглядело бы как сердитый оскал. Но двойник мистера Густано несомненно улыбался.
– Тогда пошли! – воскликнула Эмма и, схватив его за руку, помогла ему подняться. – Пошли!
Глава 42Чез
Чез не питал особых надежд.
Эмма собиралась наполнить джип монетами, привезти их в телецентр и разбросать перед камерами на глазах у всего мира.
– У нас всё получится. Мистер Гус уверен, что многие люди тоже сделали себе монетки… даже если они их не отправили, – сказала Эмма. – Монетки напомнят каждому, во что он на самом деле верит, что думает и что чувствует… короче говоря, кто он такой. И на что надеется.
«Если монетки могут изменить этот мир, почему этого до сих пор не произошло?» – подумал Чез. Но он вместе с остальными влез в джип, за которым они прятались, – это оказалась машина звукооператора. А что ещё он мог сделать? Сказать родной сестре, что она говорит глупости? Сесть на землю в знак протеста – и пусть остальные уезжают?
Сдаться?
Чез устроился на заднем сиденье джипа. К его удивлению, Рокки уселся рядом. Впрочем, занимать места для Финна и Эммы не понадобилось. Они устроились впереди, весело засыпав мистера Гуса вопросами: сколько вообще монеток, по его мнению, существует, и сколько отправились в другой мир, и…
«Финн и Эмма как мячики, – подумал Чез. – Чем сильней ударишь о землю, тем дальше отскакивают».
А Чез не отскакивал. Если жизнь бросала его на землю, он с трудом поднимался, полз, прятался… он походил на скалолаза, который мог преодолеть отвесную скалу лишь сантиметр за сантиметром, отчаянно цепляясь руками и ногами.
– Извини, – сказал Рокки Чезу, когда телевизионщик завёл мотор и начал выруливать с парковки.
Чез вздрогнул… неужели Рокки прочитал его мысли?!
– За что? – спросил он.
– За моё поведение, – произнёс Рокки, кивком указав на парковку. – За то, что я сорвался при младших. Просто… ну… по крайней мере, твои брат и сестра здесь, с тобой. А я-то один. И я не знаю, что там с моими родителями, с Эммой и Финном, – меня забросило в другой мир! И не обижайся, конечно, но я сомневаюсь, что мы вернёмся.
Чез вжал подбородок в грудь, как черепаха, прячущаяся в панцирь. Он мог сказать Рокки: «Нет, ты не один, мы все заодно». Или: «Я уверен, с твоими родными всё в порядке». Но он бы солгал. Чез ни в чём не был уверен. Он понятия не имел, что там с семьёй Рокки, с мамой, Натали, госпожой Моралес, Джо…
Может быть, от футболки Чеза по-прежнему пахло бомбой-вонючкой; может быть, ужасные сцены, которые показывали по телевизору, надёжно запечатлелись у него в памяти. Потому что в ответ он с горечью произнёс:
– У вас хотя бы есть отец. Твой папа жив. – И тут же зажал себе рот ладонью: – Прости! Прости! Зря я это сказал!
Только тогда Чез заметил, что глаза у Рокки красные и влажные. И что он изо всех сил стиснул зубы. Чез научился этому много лет назад, когда ему стало стыдно плакать при посторонних.
И тут у Рокки глаза полезли на лоб.
– Я завидую тебе, что брат и сестра тут с тобой, а ты завидуешь мне, что у меня есть папа? – спросил он.
Не в силах взглянуть на Рокки, Чез уставился на чёрную спинку переднего сиденья:
– Когда ты увидел двойника своего отца на парковке и побежал к нему, мне на секунду показалось… знаешь, если бы это правда оказался твой папа, я был бы очень рад. Как если бы мой папа был жив… – Чез почувствовал, что краснеет. Зачем он сказал это Рокки?! Он почувствовал себя жителем этого мира, который делает свои бесполезные монетки и отправляет их наугад. Или вообще не отправляет.
– Но ты же понял, что он не мой папа, – произнёс Рокки. – Ты пытался меня остановить. Чтобы со мной не случилось ничего плохого.
Чез молчал.
– Я здесь просто с ума схожу, – продолжал Рокки. – Но если в обоих мирах есть мой папа, значит, в нашем мире есть двойник твоего папы? Эндрю Грейстоун из хорошего мира? Может быть, когда всё это закончится – если закончится, – вы его разыщете. Вдруг он тебе понравится. И тогда будет легче…
Чез никогда раньше об этом не думал. Не то что Эмма, которой нравилось гадать, что в двух мирах совпадает, а что отличается и почему. При мыслях о параллельном мире у Чеза начинала болеть голова. А от слов Рокки заныло и сердце. Папа был неповторимым. Особенным.
И он ушёл навсегда.
– А тебе стало легче, когда ты увидел двойника своего папы? – спросил Чез. – Когда ты подбежал к человеку, который так на него похож, а он оказался не папой?
– Нет, – ответил Рокки. – Стало только хуже. Особенно когда этот двойник оказался таким трусом. – Рокки передразнил: – «Ой, а вдруг кто-нибудь меня увидит? А вдруг кто-нибудь меня услышит?» Он как те чудики, которые отправляют послания в космос. «УСЛЫШЬ НАС, НАЙДИ НАС…»
Чез хихикнул. Почему он раньше не замечал, что Рокки такой забавный? «Наверное, потому, что до сих пор мы только дрожали от страха, или плакали, или убегали. А иногда всё это сразу».
Возможно, и двойник мистера Густано при других обстоятельствах тоже был бы весёлым. Родись он в другом мире, он был бы очень хорошим человеком.
«Совсем как папа Рокки…»
– Вообще-то этот звукооператор вёл себя очень храбро, – заметил Чез. – Он смастерил рычаг, отдал его моей маме, сделал монетки и послал их в другой мир…
Рокки потеребил скотч на запястье.
– Твой папа тоже храбрый, – сказал он. – И мама. А мой папа продает страховку. Хочешь прикол? Мы с ребятами однажды поспорили, у кого папа самый скучный. И все единогласно проголосовали за моего…
– Наверное, ему просто не нужно было проявлять храбрость, – пожал плечами Чез. Он посмотрел в окно. Дома стояли далеко от дороги, но в каждом окне виднелся свет от телевизора. Сердце у Чеза забилось быстрее. – Я имею в виду – пока вас не похитили, – договорил он. – И пока его не подставили. А теперь, когда мы встретили мистера Гуса, он поможет оправдать вашего папу.
– Ну да… – отозвался Рокки. – И знаешь что? Когда всё это закончится, приезжайте к нам в гости в Аризону. Наши мамы так похожи, и мы как родные, правда? У меня никогда не было близких родственников, кроме Эммы и Финна. Мой папа свозит нас с тобой на рыбалку. Младших брать с собой необязательно, пусть развлекаются сами. Конечно, родного отца он тебе не заменит, но всё-таки…
На мгновение Чез представил себе это: он, Рокки и мистер Густано у реки, текущей среди красных скал… Ведь в Аризоне, кажется, красные скалы?
– Да, будет здорово, – ответил он. И засмеялся. – Но знаешь, Финны никуда нас не отпустят одних. И Эммы!
«Когда всё это закончится… после того как всё это закончится…»
Возможно, Чез ещё надеялся.
Наверное, и Рокки тоже.
Глава 43Финн
– Я хочу знать всё, – выпалил Финн.
– Я тоже, – сказала Кона.
Финн едва сдерживал смех. Он забрался на переднее сиденье джипа, рядом с мистером Гусом. А потом повернулся, чтобы посмотреть на Кону и Эмму, и ему показалось, что он видит двойников. Ну, не стопроцентных двойников, конечно, – у Коны волосы длиннее и кожа темнее, и, при всей любви к Эмме, Финн не мог не отметить, что у сестры более острый подбородок. Но в глазах у обеих девочек горело любопытство. И обе одинаково подались вперёд, натянув застёгнутые ремни безопасности. Кафи даже переползла на колени к Лане, потому что сидеть у Коны было негде.
– А ваша подруга Джина… как она вообще узнала, что существует другой мир? – спросила Эмма.
И Кона в ту же секунду выпалила:
– А вы знаете, когда два мира разделились? И почему?
Обычно, когда Эмма начинала рассуждать про параллельные миры, Финн переставал слушать. Честно говоря, он всегда переставал слушать, когда речь заходила о чём-нибудь научном. Эмма обожала математику и естествознание, а Финн предпочитал всякие шутки и развлечения. Иногда, впрочем, она помогала ему сделать что-нибудь интересное – например, посмотреть, что будет, если смешать уксус и соду. Тогда Эмма и Финн с успехом действовали сообща.