Но именно он разобрался с шифром на монетке. Именно он придумал, как использовать телевизор в благих целях.
И… Финн тоже хотел кое о чём спросить звукооператора.
– А почему вы остались на улице, когда все остальные вернулись в столовую к телевизору? – спросил он. – Почему вы не поступили как все?
– Не знаю. Не знаю. И… не знаю, – ответил Гус, резко крутанув руль. – Ничего не могу тебе сказать.
– Но это нечестно! – заныл Финн.
Может быть, он выбрал неподходящее время для вопросов?
– А если бы среди нас был ваш двойник из другого мира, вы бы рассказали? – негромко спросила Лана. – Вы всё записали на монетки?
Двойник мистера Густано смотрел прямо на дорогу, как будто ехал сквозь туман или проливной дождь, хотя на самом деле светило солнце и дорога впереди была прямой, чистой и пустой.
– Джина обнаружила существование другого мира, наблюдая за поведением атомов, – сказал он. – Или молекул. Простите, я сам до конца не понял её объяснений. В любом случае, вы ещё дети! Вы не разбираетесь в теоретической физике.
– Не судите по внешности, – буркнула Эмма.
Кона пожала ей руку.
– А Джина не пыталась выяснить, каким образом разделились миры? – спросила она.
Телевизионщик поморщился:
– Чтобы это узнать, надо изучать историю… настоящую историю. Наши правители этого не допустят. А здесь «история» – это только то, что оно нам подсовывает. Сплошная ложь.
– Мама говорит, что два мира стали такими разными из-за тысяч мелких повседневных действий, – сказала Эмма.
– Это логично, – кивнул он. – Наш мир изменился не за один день. – Он указал на дом, окружённый колючей проволокой. За окнами мерцал телевизор. – Люди раз за разом принимали решение не доверять соседям, не помогать им, не верить тем, кто говорит: «Правители лгут! Ищите правду! Вам не должно быть всё равно!»
– Так говорили мои родители, – с гордостью заявил Финн. – Но вы, мистер Гус, сказали правду, когда сделали запись. И не поддались телевизору.
– Это… вечный бой, – произнёс телевизионщик. Он так крепко вцепился в руль, что у него на руках вздулись вены, а на шее подрагивала жилка. – Не знаю, сколько ещё продержусь… – Он стиснул зубы, как будто не хотел в этом признаваться.
– Я думаю, вы смогли удержаться, потому что знали Джину, – сказала Эмма.
– И Грейстоунов, – прошептала Лана. – Потому что вы передали им рычаг. Два раза! А ещё вы побывали в другом мире.
– Рано или поздно я найду ответы на все вопросы, – заявила Кона. – Я хочу знать точно, а не гадать. Я изучу всё, что касается обоих миров.
На сей раз Эмма пожала ей руку.
– А это вообще когда-нибудь закончится? – дрожащим голосом спросила Лана. – Разве вы не чувствуете, что телевизоры становятся всё сильнее?
– Потому что мы въехали в самые густонаселённые районы, – объяснил другой мистер Густано. – Здесь много телевизоров.
Финн отвёл взгляд от домов, заборов и колючей проволоки, нагнулся и обхватил сумку с монетками. А заодно и чехол с рычагом. То и другое лежало на полу у него под ногами.
Затем Финн вспомнил, что надо делиться.
– Вот, – сказал он, поднимая сумку и ставя её между собой и звукооператором. – Теперь вам будет легче.
– Может быть, говорить про монетки тоже помогает, – предположила Эмма. – Я помню, вы сказали, что их изобрела Джина… но кто делает их теперь? До того, как на них что-нибудь запишут и отправят в другой мир?
– Я уверен, что где-то есть фабрика, но её местонахождения мы не знаем, – ответил мужчина. – Это слишком опасно. Если нас схватят, то наверняка заставят назвать адрес. И… всё разрушат.
– Но мы можем показать вам, где берём монетки. Да, мистер Гус? – спросила Лана.
Вместо ответа мужчина ещё внимательнее уставился на дорогу.
– Почему так пусто? – пробормотал он. – В это время суток здесь всегда было полно народу. Мы же почти в самом центре города!
Вокруг проплывали высокие здания.
«Хорошо, что я не вижу последних этажей, – подумал Финн. – Особенно если на них по-прежнему те жуткие оранжево-синие флаги».
В прошлый раз здесь теснились люди, пустые тротуары выглядели зловеще.
– Как будто мы единственные жители этого города, – проговорила Лана и крепче прижала к себе Кафи.
Финн хотел как-нибудь подбодрить остальных. Но тут они проехали мимо внушительного здания, украшенного зловещей каменной резьбой. Это был зал, где судили их маму. У Финна всё сжалось в животе.
Уродливые морды каменных горгулий словно говорили ему: «Сдайся! Ты всё равно проиграешь! Ты ещё ребенок! Ты ничего не сможешь сделать!» Может быть, эти горгульи обладали тем же свойством, что и запах, телевизоры и монетки. Может быть, они имели власть над людьми. А может, они были как те оранжево-синие флаги, что реяли над домами, и просто напоминали Финну о могуществе злых правителей.
– А почему у вас такие странные цвета? – спросила Кона, и Финн обрадовался, что она произнесла это без всякого трепета.
Её не было с Грейстоунами в тот раз, когда им пришлось бежать, бросив маму и Джо. Оранжевый и синий не пугали Кону.
Лана тревожно схватила её за руку.
– Не говори так! – воскликнула она, в страхе озираясь, словно вооружённые охранники могли впрыгнуть прямо в машину и арестовать Кону на месте.
– Это цвета здешней главной политической партии, – объяснила Эмма.
– Единственной партии, – поправила Лана. – Это символ нашей власти. Нашего правительства. Тех, кто возглавляет страну.
Кона, казалось, хотела возразить, но передумала и спросила:
– А почему именно синий и оранжевый?
– Синий – это небо и океан… то, что нас окружает, – сказала Лана. – Наше правительство дает нам жизнь, как воздух и вода. Оранжевый символизирует огонь и энергию. Это любовь, которую мы все должны питать к нашим лидерам. – Она отбарабанила это единым духом, будто заученное наизусть.
И Финн проникся ещё большей неприязнью к синему и оранжевому.
– То есть эти люди необходимы как воздух, вода и огонь? – переспросила Кона. – А по-моему, эти цвета означают, что люди, которые управляют вами, ничего хорошего для вас не делают.
Лана зажала ей рот, словно пытаясь загнать сказанные слова обратно. Кона отстранилась.
– Разве я не права? – спросила она. – Разве эта партия не опасна? Разве ваши лидеры вас устраивают?
– Ш-ш! Я согласна, но… пожалуйста, тише. Нас могут услышать.
– Мы в машине! – выкрикнул Финн. – Кто нас услышит?
– Здесь могли установить прослушку без нашего ведома, – объяснила Лана, побелев от страха.
– И повсюду камеры наблюдения. Кто-нибудь может прочесть по губам, – подхватил звукооператор.
– Но все, кроме нас, сидят дома и смотрят телевизор! – напомнил Финн. – Сейчас нам ничего не угрожает!
Он посмотрел на Эмму и Кону. Чез и Рокки тоже обернулись. Финн скорчил рожицу, наклонил голову и закатил глаза, надеясь, что все его поймут. «Мистер Гус и Лана совсем сошли с ума от страха? И что нам теперь делать?»
Жила на шее у звукооператора пульсировала так, будто грозила лопнуть. Лана съёжилась на сиденье, закрыв глаза.
Внезапно джип остановился.
– Нет-нет, поехали! – взмолился Финн. – Не останавливайтесь, пока не привезёте нас туда, где вы берёте монеты! Вы же обещали!
Двойник мистера Густано медленно повернулся, явно борясь за контроль над собственным телом.
– Я остановился, потому что мы приехали, – выговорил он.
– Да? – Финн живо повернулся к окну.
Они находились недалеко от зала Совета, но словно в совсем другой части города. Вдоль улицы тянулось заброшенное здание. Впрочем, оно тоже, как и зал Совета, было украшено затейливой резьбой. Финн увидел всё те же изображения демонов, волков, змей и…
«Это, кажется, ангел? Вон там, у самой земли. Ангел с красивыми крыльями».
Финн моргнул – и вдруг всё понял. Он узнал силуэт здания, зелёную черепицу на крыше, арки над заколоченными окнами…
Он часто посещал это место – в другом мире.
– Ребята, я знаю, где мы! – воскликнул он. – Это «Часы с кукушкой»!
– Тот ресторан? – уточнила Кона. – О-о…
Эмма вскочила.
– Здесь и хранятся монетки? – спросила она. – Ну, теперь всё понятно!
Глава 44Эмма
Эмма распахнула дверь машины и выскочила на тротуар.
В отдалении слышался гул голосов. Они остановились слишком близко к какому-нибудь телевизору? Но Эмма собрала волю в кулак и всмотрелась в здание, перед которым стояла.
– Как они могли вырезать здесь этот ужас?! – воскликнула она и погладила стену. – Бедные «Часы с кукушкой»!
– Ну, не всё так плохо, – заметил Финн, выйдя из машины. – Посмотри! – Он коснулся фигурки, находящейся на уровне его глаз, ниже лица Эммы. Она нагнулась. Финн указывал на резного ангела. Точно такого же они видели в других «Часах с кукушкой» – а ещё под столом у судьи Моралес.
– Что будет, если нажать на крыло? – спросила Эмма. – Лана, мистер Гус, вы знаете?
– Не надо… нельзя… – откликнулся телевизионщик, который по-прежнему сидел в машине, вцепившись в руль.
Лана вылезла из джипа вместе с Коной, Кафи, Чезом и Рокки и, как и остальные ребята, внимательно посмотрела на ангела.
– Давай, – сказала она почти озорным тоном. – Попробуй.
Финн и Эмма коснулись деревянного крыла одновременно. Ангел открыл рот – точно так же, как в других «Часах с кукушкой». Эмма подставила ладонь. Как она и ожидала, изо рта ангела выкатилась монетка.
– Вот здорово! – воскликнул Финн. – Это чьё?
– Пока ничьё, – ответила Лана.
Эмма провела пальцами по гладкой поверхности монетки. Обе стороны были пусты.
– Её можно взять и использовать, – благоговейно прошептала она.
Лана кивнула. На лице девочки теперь читался не страх, а радость.
– Здесь недалеко моя школа, – сказала она. – После уроков я обычно иду сюда, прислоняюсь к стене и делаю вид, что играю в телефоне. Но мой рюкзак лежит на земле открытым. Я завожу руку за спину, вот так, и нажимаю на крыло. Потом я несу монетки домой, прячу под кровать и жду, когда будет можно переправить их в тайники. – Она говорила так же быстро, как Эмма, когда речь шла о чём-нибудь научном.