— Какой кошмар! Никогда не думала, что мне придется столкнуться с человеком, замешанным в подобные дела. Интересно, какое бывает ощущение, когда живешь в доме с убийцей?
— Дискомфорта, но, тем не менее, интригующе.
— Ты бы только слышал, о чем говорят в клубе!
— И какова же общая версия?
— Считают, что Брекстон убил свою жену. Каждый при этом клянется, что был ее близким другом и чувствовал, что рано иди поздно все плохо кончится.
— Боюсь, их ожидает сюрприз.
— Так ты считаешь, что это не он?
— Да, уверен в этом. Он бы на подобное не решился.
— Но что заставляет тебя так думать?
— Интуиция. Она меня, как правило, не обманывает.
Я уже устал от всего этого. Каждая ниточка, похоже, никуда не вела. Да и ниточек-то с самого начала было не так уж много.
Позднее, в тот же вечер, мы решали, куда бы отправиться. Поскольку я устал и чувствовал себя не особенно крепким после удара по голове, и поскольку мы оба пришли к выводу, что хотя песок чудесен и заниматься на нем любовью при лунном свете просто блаженство, он царапает и не слишком удобен — еще утром я заметил, что некоторые части моего тела побаливают, как будто их натерли наждачной бумагой. Мы решили перенести наше повторное свидание на следующий вечер. И хотя при этом мы от души смеялись, я почувствовал, что для меня Лиз стала еще более желанной, чем накануне. Со мной редко такое случается. Как правило, мой восторг при встрече с новым телом постепенно таял, но на сей раз все было наоборот. Однако я дал себе слово, что постараюсь далеко не заходить.
Самый разгар вечеринки был примерно в час ночи. Кто-то начал поливать грязью Т. С. Эллиот. Какая-то толстая блондинка стала сбрасывать с себя одежду, оставшись чуть ли не в том, в чем мать родила. Молодые парни, не обращая на нее никакого внимания, обсуждали счастливые дни своего внутриутробного развития. Ярые приверженцы «Партизан-ревью» в буквальном смысле лупили друг друга за нарушение долга.
Это была типично загородная вечеринка, столь характерная для курорта.
Мы же с Лиз разлеглись на полу и тихо беседовали друг с другом, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг.
Но наш разговор прервал Дик Рэндан.
— Не ожидал встретить вас здесь, — сказал он, с любопытством глядя на нас.
— Что?
Я сел и, прищурившись, в недоумении посмотрел на него. Я был так далеко отсюда, что совершенно забыл обо всем остальном. Меньше всего в этом месте я ожидал увидеть именно его. Я ему так и сказал.
Подобно журавлю, опустившемуся в свое гнездо, он сел рядом с нами.
— Я старый друг Эванса, — сказал он, махнув в сторону нашего хозяина, который показывал свои рисунки бородатому мужчине. Тот же, отложив свое йо-йо, тихо заснул в единственном кресле.
— Как дела в доме? — спросил я.
— По-моему, все нормально. Я ушел следом за вами и отправился в клуб, но там было мало интересного, поэтому я устремился сюда, полагая, что Эванс еще не спит. Наверное, вы знаете, что это я организовал его бостонскую выставку.
Затем я представил его Лиз. Они с недовольным видом кивнули друг другу.
В противоположном конце комнаты полуобнаженная блондинка уселась на пол, скрестив ноги, как йог, и стала раскачивать свои тяжелые белые груди в разные стороны. Это произвело нужный эффект. Даже чувствительные литераторы обратили на нее внимание.
— Ничего подобного в яхт-клубе «Лейдирок» не увидишь, — сказал я недовольно.
— А вот я не уверена, — задумчиво произнесла Лиз. — Интересно, как она это делает?
— Контроль мускулов, — ответил Рэндан, и, к моему удивлению, проявил явные признаки вожделения. По каким-то причинам я автоматически приписал его к огромным легионам Содома, но почему это произошло, сказать затрудняюсь.
— Кто-то делал нечто подобное и в клубе под столом, — сказала Лиз. Правда, стол этот стоял на террасе. И света не было, — добавила она.
Белокурая стриптизерша наконец встала, скинула остатки своего одеяния и предстала во всем блеске.
Это была, как любят писать в бульварных романах, истинная блондинка.
Индонезийская хозяйка решила, что это уже чересчур. Она вышла из комнаты, минуту спустя вернулась с большим кувшином воды, которую с извиняющейся восточной улыбкой вылила на эксгибиционистку. Та завизжала.
— Пора убираться, — заявила Лиз.
Только мы выскочили из дома, как в нем началась свалка. За нами следовал Рэндан, который с благоговением восхищался великолепной выдержкой блондинки.
— Чтобы делать подобное, многие учатся годами, — сказал он.
— Да, это, должно быть, большое утешение в длинные зимние вечера, съязвил я.
Тут я узнал, что сегодня ночью Лиз без машины. Я уже собирался поймать такси или отправиться пешком, но Рэндан настоял на том, чтобы подвезти нас в своем автомобиле.
Расставаясь с Лиз у дверей ее дома, я поцеловал ее на сон грядущий. Мой спутник скромно глядел в другую сторону.
Затем она вошла в дом, а Рэндан отвез меня к «Северным Дюнам».
Оказалось, что он больше заинтересовался убийством, чем я думал, и не просто был заинтересован, но в буквальном смысле заинтригован.
— Я занимался изучением подобных случаев, — заметил Он с серьезным видом. — Однажды даже написал работу об убийстве сэра Томаса Овербери. Потрясающий случай!
— Кажется, это было в семнадцатом веке?
Я знал еще немало интересных вещей, которые могли сбить с толку даже университетских студентов.
— Вот именно. Вообще-то я не собирался приезжать, хотя Элли и приглашала меня. Но как только по радио в Бостоне сообщили, что произошло, я немедленно бросился сюда. Я был знаком с миссис Брекстон, правда немного, когда она дружила с моим дядей.
— Но ведь это было достаточно давно?
— Да, лет пятнадцать, если не ошибаюсь, но я все прекрасно помню. Все были абсолютно убеждены, что они поженятся. Я так и не понял, почему этого не произошло. Потом мы узнали, что она вышла за Брекстона.
— Похоже, ваши дядя и тетя сильно привязаны друг к другу? Но он был слишком хитрым молодым человеком и не попался на эту удочку.
— Да, вы правы, — равнодушно бросил он.
«Северные Дюны» чернели на фоне белого пляжа, производя жуткое, зловещее впечатление. Нигде ни огонька. Интересно, почему для меня не оставили свет в холле?
Мы подъехали к дому и остановились на шоссе. На затемненной террасе не было видно ни души. Я еще не забыл, что произошло накануне, когда я вошел в этот мрачный дом.
— Вы ночуете здесь? — спросил я, поворачиваясь к Рэндану.
— Нет, в городе. Я не хотел никого стеснять. Кроме того, пока я в Истхэмптоне, мне надо со многими повидаться.
Он вылез из автомобиля.
— Я провожу вас до дома.
Мне стало стыдно за свой неожиданный страх. Надеюсь, Рэн-дан не заметил этого.
Мы обошли дом и подошли к нему со стороны моря.
Молодой человек всю дорогу болтал об убийстве, что не доставило мне особого удовольствия. Впервые с того времени, как начались все тревоги, я был испуган. Меня пронизывал ледяной непонятный страх. Я хотел попросить его пройти со мною в дом, но у меня не хватало мужества, мне было слишком стыдно показывать свою слабость. Вместо этого я тянул время, давал на его вопросы невероятно длинные ответы, стараясь как можно дольше оттягивать неизбежное.
Мы уселись на металлическую скамейку-качели, которая стояла рядом со ступеньками на террасу. Немного в стороне, подобно черным грибам, возвышались пляжные зонтики. Лунная ночь была светлой и ясной. Мы старались не двигаться, чтобы качели не Скрипели.
— Я приехал сюда, — тихо признался Рэндан, — по вполне определенной причине. Я знаю, Элли считает, что я просто ужасный человек, но дело не в этом. Я очень люблю ее и своего дядю и очень забеспокоился, когда услышал о том, что произошло.
— То есть вы хотите сказать, что они могут иметь какое-то отношение к этому?
Он кивнул.
— Только не думаю, что прямое. Просто в газетах может появиться множество разных сплетен, которые… в общем, слухов.
— О вашем дяде и Милдред Брекстон?
— Главным образом, да. Видите ли, я уверен, если они попытаются предъявить обвинение Брекстону, он втянет в дело Флетчера и Элли. Просто так, чтобы вызвать больше шума.
Потрясающе! Чуть ли не эти же самые слова я слышал в разговоре между Брекстоном и Клейпулом в день смерти Милдред. Дядя с племянничком, видимо, обменялись письмами… Или, возможно, существовала какая-то семейная тайна, и они опасались, что благодаря Брекстону она всплывет.
— И что же вы собираетесь делать? — спросил я, с любопытством присматриваясь к нему.
Он пожал плечами.
— Все, что в моих силах. Я очень люблю Флетчера и Элли. Они мне не просто дядя и тетя, а почти как родители. Дело в том, что когда умер мой отец, Флетчер стал моим законным опекуном. Так что вы видите, в моих интересах оказать им помощь, свидетельствовать в их пользу, если… гм, будет обвинение против них.
— Какого рода обвинение? Что может предъявить кому-нибудь Брекстон?
Рэндан усмехнулся.
— Трудно сказать. Вряд ли что-нибудь серьезное, по крайней мере, не обвинение в убийстве. Думаю, что-нибудь, связанное с семейными делами.
Я понял, на что он намекает. Находясь в отчаянном положении, Брекстон мог извратить отношения между братом и сестрой. Правда, как это могло быть связано с Милдред Брекстон?
Затем Рэндан перевел разговор на день убийства. Он интересовался поведением каждого и, в особенности, хотел знать, что я действительно думаю о происшедшем. Он оказался умнее, чем я предполагал, но скоро стало ясно, что он знает не больше других о загадочной смерти Милдред.
Я предложил ему сигарету, сам взял одну, дал ему прикурить и тут нечаянно выронил спички.
Чертыхаясь, я стал их искать в песке у своих ног.
Наконец-то я их нашел, прикурил.
И вот тут-то я заметил, что мои пальцы в какой-то темной липкой жидкости.
— О боже! — в ужасе воскликнул я, уронив на этот раз и спички и сигарету.