Этот вопрос до сих пор озадачивал его, и он снова подумал о свидании с Марией.
Он приоткрыл губы, будто бы неслышно произнося ее имя, и ему понравилась форма губ. Мария – хорошее имя, оно навевает ассоциации с солнцем, луной, звездами и любовью.
Как бы он ни старался, думать о Марии было труднее, чем о «Ракетах» и «Акулах». Около трех часов дня в аптеку зашел Бэби-Джон купить новый комикс. Он шепотом передал от всех ребят, что они рады возвращению Тони к «Ракетам», даже если Рифф выставил против Бернардо не его. «Ракеты» знают, что могут на него рассчитывать, и Рифф хочет, чтобы Тони встретился с ними у автострады в девять вечера.
– Я только что украл в магазине дешевых товаров нож для колки льда, – с гордостью заявил Бэби-Джон. – Я сделал себе ножны и буду носить его сзади на шее. Так что если эти подлые «Акулы» не согласятся с тем, что Дизель побил их бойца, мы просто возьмем их в оборот. И я лично познакомлю с этой штукой Пепе и Кусаку.
Бэби-Джон потрогал корочку на мочке уха.
– Я проткну им уши так, что они смогут носить серьги, как их девки.
Тони дал ему бесплатную бутылку холодной содовой и посоветовал не приходить вечером. Но он знал, что Бэби-Джон не послушается, а побежит передать его слова «Ракетам». Некоторые, особенно Экшен и Дизель, скажут, что он струсит и не придет. Рифф будет переживать, так что, нравится это Тони или нет, но ради Риффа он должен прийти.
В пять он получил зарплату, пятьдесят долларов за пятьдесят часов, купил по оптовой цене электрический вентилятор, побежал с ним домой и быстро принял ванну – после уборки в подвале аптеки это было совершенно необходимо. Тони сказал матери, что не голоден, в такую жару есть не хочется, и что он еще вернется.
В полшестого он спрятался за дверью многоквартирного дома напротив свадебного салона и ждал, пока оттуда не вышла хозяйка. Почти в шесть из салона появилась грудастая цыпочка Бернардо. Анита тут же вернулась и постучала в дверь. Тони выругался. Мария открыла, но Анита наконец удалилась.
Тони бросился бегом к задней двери салона. Его сердце так колотилось, что стучало в ушах.
Да, это была та самая девушка, что летала с ним на ветру вчера ночью. Она молча протянула ему руку, и он вошел за ней в салон.
– Я думал, шесть часов никогда не настанет.
– Я тоже все время смотрела на часы, – ответила Мария. – Минутная стрелка не двигалась.
– Для меня тоже. – Он помолчал, оглядывая салон. – Здесь не так жарко.
– Сеньора тоже так сказала. Что здесь прохладнее, чем в ее квартире. Я думала, она никогда не уйдет домой.
Тони потрогал лоскут белого шелка.
– Но она ушла. А потом я увидел, как другая девушка вернулась.
– Анита?
– Да, наверное, ее так зовут. Девушка Бернардо.
– Да, Анита. Она хотела взять меня с собой. – Мария широко раскинула руки, изображая Аниту. – Знаешь, как она называет сеньору?
– Старой кошелкой?
– И не только. «Бруха».
– Что это значит?
– Ведьма, – хихикнула Мария.
– Не так уж плохо. Но вряд ли найдется достаточно крепкая метла, чтобы ее выдержать.
Мария засмеялась.
– Надо сказать это Аните. Она хотела взять меня к себе домой и набрать мне… – Она мгновение подумала. – Ванну с пеной?
– Сегодня Док продал много пены в своей аптеке. Надо было купить тебе в подарок. Какой пользуется Анита?
– «Черной орхидеей».
Тони покачал головой. Такое название Марии не подходило.
– У нас есть и получше. Завтра я тебе принесу. И еще чего-нибудь.
– Не нужно, Антон.
– Почему, Мария?
Она принялась изучать выкройки на столе.
– Анита отправилась домой, чтобы сделать себя красивой и волнующей.
– Да?
Мария повернулась к нему, и уголки ее губ опустились.
– Для Бернардо после драки. Я спросила ее, зачем им драться? И знаешь, что она ответила? Она сказала: «Парни дерутся ради сильных ощущений, которые не могут дать танцы и… – Она сделала паузу и вспыхнула. – И даже девушки не могут дать таких ощущений». Анита говорит, что после драки в моем брате столько энергии, что ей и не нужно пользоваться «Черной орхидеей».
Она помолчала.
– Анита знает, что ты сюда придешь. Это был единственный способ заставить ее уйти.
– Понимаю, – серьезно сказал Тони. – И что она говорит?
– Что мы с тобой – оба сумасшедшие. Совсем разум потеряли.
– Значит, ей еще больше, чем Бернардо, не нравится, что мы встречаемся?
Мария покачала головой, и ее глаза сказали Тони, что даже если таково мнение Аниты, она сама его не разделяет.
– Она сказала, что мы, должно быть, совсем потеряли разум, если думаем, что можем встречаться. Сказала, что это невозможно.
– Ты же понимаешь, как она ошибается?
– Она на нашей стороне. Но она за нас беспокоится.
– Мы недосягаемы, Мария. Ты и я. И я расскажу почему.
Он легонько положил внезапно вспотевшие руки на ее плечи и опустил голову так, чтобы смотреть ей прямо в глаза.
– Потому что мы все еще на облаках. И такое волшебство не пропадает.
– Волшебство бывает темным и злым. – Она вздрогнула. – Антон… Тони, я должна знать. Ты скажешь мне правду?
– Сейчас и всегда.
– Ты пойдешь на эту драку?
Он выдохнул и покачал головой.
– Пока ты не спросила, я не был уверен. Я колебался. А теперь нет. Ответ – нет. Сегодня вечером я собираюсь сделать только одно: пойти домой, переодеться и зайти к тебе.
– Прежде чем ты ко мне придешь, я должна поговорить с мамой и папой, – твердо сказала она. – А перед тем мы должны предотвратить драку.
– Я ее предотвратил, – настаивал Тони. – Вчера вечером. Будет всего лишь кулачный бой. И Бернардо не сможет серьезно пострадать.
– Нет. – Она опять качала головой. – Драка – это плохо для нас.
– Мария, я живу здесь дольше тебя. Я имел в виду… – Он смущенно замолчал, потому что она вздрогнула. – Я имел в виду, что драка не имеет к нам никакого отношения. Ничего не случится, – настаивал он. – Ничего. И улыбнись опять. Пожалуйста.
– Только если ты сделаешь это для меня. Если не для меня, так для нас. Ты должен их остановить.
– Ты просишь за нас, – произнес он. – Тогда я это сделаю.
– Ты можешь? – Она поблагодарила его пожатием рук. – Можешь?
– Ты не хочешь даже кулачного боя? Тогда не будет никакого. Ты сказала – я сделаю, – похвастался он.
– Я тебе верю. – Она молитвенно сложила руки. – Ты волшебник.
А теперь нужно обнять ее, опять заключить в кольцо рук, и она, словно утомленная жарой, прислонила голову к его плечу.
– Можешь опять надеть белое платье? Понимаешь, у меня не было возможности его толком рассмотреть.
– Белое платье?
– Белое платье. – Он провел губами по ее уху, шепча ее имя. – Сегодня, когда я приду к тебе.
– Ты не можешь ко мне прийти! – испугалась Мария. – Мама…
– …познакомится с моей, – перебил он. – Но сначала я встречусь с твоей мамой. Тогда я смогу пригласить ее пойти с нами, когда поведу тебя к своей. Знаешь, Мария, у меня тоже есть мама. А отец давно умер.
– Мне так жаль, Антон. – Мария попыталась освободиться, и Тони неохотно отпустил ее. – Я не знаю.
Она колебалась.
– Но я знаю, – уверенно сказал он. – Смотри внимательно.
Он потер руки, словно закатывал рукава.
– Ничего страшного ни с одной из них не случится. И ты ведь назвала меня волшебником? Итак…
Тони показал на ближайший манекен, закутанный в светло-желтую шаль, покачал на него пальцем и повернулся к Марии.
– Моя мама. Видишь, она вышла из кухни, чтобы поздороваться. Там она проводит большую часть времени. На кухне.
– Она слишком элегантно одета для кухни, – прошептала Мария, словно в благоговении.
– Потому что я сказал ей, что ты придешь в белом платье. – Встав позади манекена, Тони принялся двигать его из стороны в сторону. – Видишь, она тебя осматривает. Она говорит, что… что ты хорошенькая. Худенькая, но если ты нравишься Тони, то нравишься и ей.
Мария очертила руками силуэт полной женщины.
– Она?..
– Она не будет возражать, если ты назовешь ее… крепко сложенной. Только не говори, что она толстая.
– Никогда так не скажу, – заверила Мария и подскочила к другому, более стройному манекену.
– А это моя мама. – Она выглянула из-за манекена и засмеялась. – Я пошла в нее.
– Здравствуйте, миссис Нуньес, мой мальчик Тони все уши прожужжал мне о вашей дочери. И, должна сказать, она такая же славная, как он говорил.
– Спасибо, миссис Визек. – Проникшись увлекательной игрой, Мария тоже стала двигать манекен из сторону в сторону. – Это мой муж, мистер Нуньес.
– Как поживаете, миссис Визек?
– А вы как поживаете, мистер Нуньес? Я хотела бы поговорить с вами о моем сыне. Понимаете, он потерял голову от вашей дочери. И хотел бы поговорить с вами о Марии.
– Сначала поговорим о Тони, – сказала Мария. – Он ходит в церковь?
– Когда-то ходил. И будет ходить снова. – Тони вышел из-за манекена и опустился перед ним на колени. – Я прошу руки вашей дочери.
Мария медленно вышла из-за манекена, мгновение встревоженно таращилась, а затем захлопала в ладоши.
– Он говорит да! Мама тоже! А теперь спроси свою маму.
– Уже спрашивал. – Тони взял руку Марии и поцеловал ее пальцы. – Сейчас она целует тебя в щеку.
– Они захотят венчание в церкви.
– Моя мама тоже, – ответил Тони. Он печально почесал голову. – Мне придется очень многое объяснить отцу. Но когда он познакомится с тобой, он увидит…
– Антон…
– И когда я скажу, что буду любить тебя и почитать, пока смерть не разлучит, каждое мое слово будет искренним. Честное слово, Мария. Это будет самая легкая клятва в моей жизни.
– Я люблю тебя, Тони. И я хочу только, чтобы ты был счастлив.
– Чтобы мы оба были счастливы, – настойчиво поправил он. – Так и будет. Клянусь.
– Тогда я тоже клянусь.
Она опять поцеловала его, еще нежнее, и отошла на шаг, чтобы посмотреть на него. Ее глаза и губы улыбались.