– Я надену белое платье. И я буду ждать тебя дома после того, как ты остановишь драку.
– Это легче некуда! – Тони удивленно глянул на часы на стене. – Почти семь. Твои родители будут волноваться. Я провожу тебя домой.
– Нет, ты должен выйти через заднюю дверь, – настаивала она. – Я запру магазин и закрою ставни. Тони, а что мне сказать родителям насчет того, почему я надела белое платье?
– Что ты собираешься выйти с парнем, который придет за тобой, – терпеливо объяснил он. – А когда я приду, они увидят, что это я.
Ему было так хорошо, что он просто гулял и улыбался всему миру, потратив еще почти час. Когда он пришел домой, мать настояла, чтобы он хотя бы выпил чего-нибудь холодного. Только прикончив в два глотка стакан молока, он смог сбежать в ванную.
– Ма! – позвал он, в последний раз промывая бритву. – Который час?
– Почти четверть девятого, Антон.
– Я спешу.
Он выскочил из ванной в спальню.
– Ты надеваешь новый костюм?
– Разумеется.
– Он тебе очень идет. Так приятно видеть тебя хорошо одетым. Не мешало бы еще и ботинки хорошенько начистить.
– Начищу, – отозвался он, заправляя галстук под воротник рубашки, а потом решил сунуть галстук в карман пиджака и достать перед тем, как идти к Марии.
Если все получится, он сможет рассказать Бернардо, как обстоят дела, а если тот не будет слушать, то кому-то придется вбить в его башку здравый смысл, и это будет работа Тони, а не Дизеля. «Поторопись, – сказал он своему отражению в зеркале. – Чем скорее ты доберешься до автострады, там скорее попадешь к Марии».
Рифф выбросил банку из-под пива, вытер губы и опять посмотрел на часы. Без десяти девять. Пора начинать.
– Итак, – инструктировал он напряженных, взвинченных «Ракет», – мы рассредоточимся и двинемся к автостраде. И ради всего святого, следите, не появится ли Шренк. Он весь день висел у меня на хвосте.
«Ракеты» растворились в темноте. На соседней улице Бернардо отдавал похожие приказы «Акулам».
– Ты пойдешь домой? – спросил он Аниту.
Она прижалась к нему и медленно покачала бедрами.
– Я сказала маме, что останусь с Марией. Она согласилась. Только куда мы пойдем?
– Посмотрим, – ответил он. – Мне пора.
– Береги себя, Нардо. И поторопись. Я буду ждать здесь.
Бернардо опять помахал и зашагал по улице. Пройдя квартал, остановился проверить пружину ножа. Нож немедленно щелкнул, выкидывая лезвие, что вселило в Бернардо уверенность. Он вонзит этот нож поглубже в чужой мир.
Ибо с этим ножом он не мельче других, даже крупнее, потому что этим лезвием можно любого обрезать до его размера, покрошить на мелкие куски и отбросить прочь. Бернардо убрал нож.
Он не собирался сегодня пускать его в ход, но если «Ракеты» решат, что он недостаточно крут, если задумают какой-то подвох, их ждет сюрприз. Сюрприз длиной семь дюймов.
Бернардо подождал, пока мимо проедет машина, перебежал дорогу, и его каблуки погрузились в насыпь. Спускался он медленно и осторожно – не дай бог сейчас подвернуть лодыжку. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что, несмотря на жару, некоторые «Ракеты» надели куртки поверх футболок.
Он дал о себе знать резким сигналом, Чино с Пепе позвали его по имени, а кто-то из «Ракет» сказал, что «главарь латиносов наконец пришел». Латинос… Когда у него будет время, он им покажет, на что способен латинос. Черт, кровь в самом деле прольется.
– Разойдитесь, – приказал он «Акулам». – И не спускайте с меня глаз. Если они затеют что-нибудь…
– Мы будем следить, Нардо, – ответил Торо. – Мы им ни капли не доверяем.
– Я буду твоим секундантом, – предложил Чино, когда Бернардо начал снимать рубашку.
– Хорошо, – согласился Бернардо, играя мышцами на спине и плечах и проверяя нож в кармане. – Начнем.
– Наш боец готов, – объявил Чино.
– Наш тоже, – сказал Рифф. – Выйдите в центр и пожмите руки.
Бернардо сплюнул в темноту.
– Зачем?
– Потому что так положено, – ответил Рифф и повернулся, чтобы посмеяться с «Ракетами» над невежеством пуэрторикашки.
– Благородные манеры? – осведомился Бернардо. – Смотрите… – Он показал на Дизеля и Риффа, но имел в виду всех «Ракет» и им подобных. – Я не ведусь на лицемерную чушь об этой стране. Вы все до единого ненавидите всех нас до единого…
– Ты прав, – перебил Рифф.
– …и мы ненавидим вас вдвое сильнее. Я не пью с теми, кого ненавижу, – сплюнул Бернардо. – Я не пожимаю руки тем, кого ненавижу.
Подняв кулаки, он осторожно вышел вперед.
– Ладно, – сказал Рифф. – Раз ты так хочешь. – Он шагнул в сторону и подал знак Дизелю. – Он твой.
Дизель нахмурился и, сжимая и разжимая правый кулак, медленно двинулся к противнику. Он тяжелее Бернардо, и противник легкого веса – не то, что ему хотелось бы. Дизель был уверен, что сможет выстоять перед любым выпадом Бернардо. Тем не менее он держался осторожно: хотя латинос и легкий, но у него репутация громилы. Бернардо создал себе настоящую славу уличного бойца. Говорили, что если бы он мог избавиться от ненависти, в самом деле стать крутым и деловым, то мог бы стать как минимум неплохим боксером в полусреднем весе, потому что он бьет как полутяжелый.
Дизель нанес нерешительный удар левой, от которого латинос увернулся, отступив назад, а затем контратаковал тоже левой, но Дизель с легкостью скользнул в сторону. Дизель снова ударил левой, сделав обманное движение, словно собирался действовать правой, и вовремя убрал голову – кулак Бернардо лишь зацепил его ухо.
Латинос собрался нанести нокаутирующий удар; значит, он не будет работать корпусом, и Дизеля это вполне устраивало, поскольку Бернардо придется высоко поднять руки. Если удастся покрепче садануть Бернардо в живот, он согнется кренделем, а потом Дизель выпрямит его хорошим хуком в челюсть, отчего у латиноса расшатаются по крайней мере три прекрасных белых зуба.
Приняв короткий удар левой в плечо, Дизель ответил своей левой в ребра Бернардо. Сила удара прошла впустую, поскольку Бернардо крутанулся, но прежде задел собственной левой губу Дизеля – та сразу распухла.
Бернардо знал, что американец – крепкий орешек, и когда он попал ему по губам, захотелось победно закричать. Уверенно и твердо держась на ногах, Бернардо принялся кружить вокруг Дизеля, нанося удар, принимая удар, уворачиваясь и начиная все заново.
Бой походит на танец: в нем тоже есть определенные шаги и ритмы, и, единожды запомнив, выполняешь их естественно, не задумываясь. Бернардо будет еще немного кружить по часовой стрелке, нанося удары, делая ложные выпады и уклоняясь, а потом повернется против часовой стрелки. Это может сбить Дизеля с толку или заставить на секунду опустить руки – именно то, что нужно Бернардо для одного точного удара.
Бернардо услышал чей-то оклик и неуклюже отступил в сторону. Дизель тоже шагнул назад.
– Стойте!
– Это Тони! – крикнул кто-то. – Лучше поздно, чем никогда.
Тони стал между ними, тяжело дыша.
– Что с тобой? – спросил Рифф, выступая вперед.
– Вы все, придержите коней! – Тони попробовал разнять Бернардо с Дизелем, помешать им продолжить бой.
– Чувак, ты куда лезешь? – сердито спросил Рифф. – Какого черта ты делаешь? Тони, объяснись!
Воспользовавшись передышкой, Бернардо дышал приоткрытым ртом. Вдавив костяшки правого кулака в левую ладонь, он заметил:
– Может, он набрался храбрости, чтобы драться самому.
«Акулы» рассмеялись над шуткой, и Бернардо улыбнулся.
Тони тоже засмеялся; улыбка осталась на его губах, когда он протянул руку Бернардо.
– Для драки не нужно храбрости. Но мы не будем драться, Нардо.
Бернардо ударил по ребру ладони Тони, а затем сильно толкнул, и тот упал на землю.
– Для тебя и прочего сброда я Бернардо, а после сегодняшнего стану мистером Бернардо.
– Довольно. – Рифф помог Тони подняться и жестом велел «Ракетам» расслабиться: ситуация под контролем. – Мы же договорились, что будет честный бой между тобой и Дизелем.
Бернардо шагнул к ним и слегка ударил Тони по лицу тыльной стороной руки.
– Потерпи, ты получишь свое позже, – предупредил он Дизеля. – Сначала я для разминки разберусь с красавчиком. Что такое, красавчик? Боишься? Трусишь? Кишка тонка? – поддел он Тони, который потирал щеку.
Рифф отпихнул Тони за спину и предостерег Бернардо:
– Прекрати.
Но Тони не отошел к остальным «Ракетам». Теперь он понял, какую серьезную ошибку совершил.
Что бы он ни сказал и ни пообещал Марии, было бы лучше оставить все как есть. Если бы Дизель победил Бернардо, все бы уладилось, и он мог бы выдать игру на публику и вызвать Дизеля, чтобы доказать Бернардо – он хочет с ними мира.
Если бы Нардо одолел Дизеля, Тони предложил бы будущему шурину руку для пожатия. А если бы Нардо отказался и нагрубил, Тони бы его вырубил. А когда тот пришел бы в себя, Тони предложил бы пожать руки или вырубить его еще раз.
Но теперь для всего этого слишком поздно, и Тони задрожал, почувствовав холодную ненависть Бернардо. Теперь он ничего не мог поделать. Слишком поздно. Но он должен попытаться ради Марии. Он даже готов пресмыкаться.
– Бернардо, ты неправильно понял. – Тони старался говорить негромко и ровно.
Бернардо покачал головой.
– Я правильно понял. Ты трус.
– Ну почему ты не понимаешь? – спросил Тони, дав знак Экшену держать рот на замке.
Бернардо шагнул к нему, одну руку приложив рупором к уху, а другой щелкнув Тони по носу.
– Я тебя не слышу, цыпленок. Что ты пищишь? А-Раб хочет, чтобы ты сразился со мной. Но ты трус.
– Бернардо, нет!
Довольный собой, Бернардо танцевал вокруг Тони, щелкая его по носу, по подбородку, хлопая по уху, крутясь в пируэтах как матадор.
– Не могу назвать его торо, потому что он цыпленок, – сказал он радостным «Акулам». – Давай же, цыпленок, – продолжил он дразнить Тони. – Ну, тебе есть что сказать прежде, чем я заставлю тебя нестись?