он приезжает в город? Слышали, что у него дюжина двойников, с которыми он приезжает на ничейную землю? Чтобы сбить с толку врага? Так что у нас может появиться Джек Седьмой или Джек Десятый. Или все сразу в разных местах. Лично я могу это понять. Или я просто восприимчив к людским фантазиям. Есть то, что истинно. И то, что истиннее истины. Какой плотный воздух. Вы когда-нибудь ощущали такое напряжение? Вы же знаете, каков Даллас, верно? Схема стандартна. Мы такие же, как все. Или такие же, какими все хотят быть. Так же одеваться, говорить, думать. Мы — образец для страны. Я не вру. Но одна крохотная мелочь ускользает. Чувствуете, как она просачивается? Говорят, он едет к нам на трехколесном велике Каролины.[23] Не слишком круто, до Армагеддона нас не доведет. Вот они, первобытные ночные страхи. Мы видим, мы знаем, что оно здесь. Чувствуем, что оно здесь. Случится странное, непонятное, невероятное. И Скирда-Борода говорит: Ночь наступила на Большой «Д».
Раймо, Уэйн и Фрэнк никогда не бывали в Далласе, поэтому никак не могли понять, что за чертовщину он несет.
Среда. Ли вышел из дома и направился в закусочную, где обычно завтракал. Он проверил номера машин, припаркованных на Норт-Бекли, — нет ли автомобиля агента Харди. Они купят себе модную мебель и стиральную машинку для Марины.
Он заказал омлет. Ел, положив под левый локоть сложенную газету. Вокруг шумели и разговаривали. Уткнувшись в страницу, он читал четвертую или пятую за неделю статью о преподавателе политических наук из Йельского университета, которого арестовали в Советском Союзе за шпионаж. Задержали его у гостиницы «Метрополь», одной из тех, где останавливался Ли. Статья была словно о нем самом. Все, что он слышал, видел, читал за последнее время, было о нем. Их послания проникали через поры его кожи.
Он отправился к автобусной остановке, глядя по дороге на номера машин. Медно-красный «меркурий» сбавил ход и не спеша покатился рядом с Ли. Все те же затемненные окна. Он приготовился назваться О.Х.Ли и больше ничего не говорить. Свои права он знает. Права ему гарантированы. Он не потерпит назойливого преследования.
Окно опустилось, Дэвид Ферри положил локоть на дверцу, затем повернулся и взглянул на него.
— Мне нельзя опаздывать на работу, — произнес Ли.
Они двинулись к книжному складу. Ли несколько раз прерывал беседу, показывая, куда ехать. Боялся, что пропустят поворот.
— Газеты читал? — спросил Ферри. — Понятно, у них через день по статье. Сначала он приезжает. Потом обедает в Торговом центре. Затем, автокортеж по центру города. Потом, в обеих вчерашних газетах — своими глазами видел — от улицы к улице прочерчен маршрут кортежа. С Харвуд на Мэйн-стрит, оттуда на Хьюстон, с Хьюстон на Элм-стрит. Далее по Элм-стрит на автостраду Стеммонс. И я подумал — ведь старик Леон читает все это. Что он чувствует? Что ты почувствовал, Леон? Наверное, это было потрясающе. Словно видение в небе. Небось кровь застыла в жилах.
— Я знаю только, что у него пять городов за два дня. Сюда он приедет через несколько часов.
— Они знают, где ты живешь и работаешь.
— Я вообще не читал вчера газет.
— Читал, не ври. Там говорится, что президент, блядь, проезжает под твоим окном. Это здание выходит, блядь, на Элм-стрит. А ты почти весь день сидишь на шестом этаже, так? Его машина двинется по Хьюстон прямо на тебя. Потом дальше по Элм-стрит. Медленно и чинно проедет мимо. Именно там, где работает Освальд. Именно в то время, когда он сидит у окна и обедает. Совпадений не бывает. Мы не знаем, как это назвать, поэтому говорим «совпадение». Это случилось потому, что ты так сделал!
Покрасневший Ферри почти кричал. Ли велел повернуть налево. Ферри вцепился в руль.
— Ты все прекрасно понимаешь. Тебе показывают, что нужно сделать. Мы не устраивали тебя на работу в это здание, не разрабатывали маршрут кортежа. У нас нет такой власти. Нечто иное управляет этими событиями. Нечто вне восприятия. Это нечто вышибает тебя из хода истории. Наверное, ты до сих пор понимал все наоборот. Ты хотел войти в историю. Это неверно, Леон. На самом деле тебе нужно выйти. Выскочить. Выпрыгнуть оттуда. Обнаружить свое место и имя на другом уровне.
Ли направил его на Хьюстон-стрит, и они припарковались у старого здания суда, лицом к югу, спиной к книжному складу в полутора кварталах. Ферри вытер слюну с уголков рта. Казалось, он выдохся. Ли спокойно смотрел в окно.
— Событие ждет своего часа, Леон.
— Мне нужно быть на работе в восемь.
— Это здание стоит и ждет, когда на нем сойдутся в одну точку Кеннеди и Освальд.
— Как вы узнали, где я живу? Просто любопытно. Феды не знают. Они только знают, где я работаю.
— Вот так мы и узнали. Проследили за тобой от работы к дому. Мы в тебе больше заинтересованы, чем они. Знаешь, я просидел в машине у твоей ночлежки полночи. Боялся к тебе зайти. Теперь, когда все должно случиться, я напуган до полусмерти. По всем жилам гуляет страх. Что мы творим? Хаос? Страдания, блядь? У всех будет рак. Я сидел в машине й боялся встретиться с тобой. Думал, что мы делаем с беднягой Леоном? Он же видел в газете — с Харвуд на Мэйн, с Мэйн на Хьюстон, с Хьюстон на Элм-стрит. Будто страшная детская считалка. Он станет на колени у окна, и это случится. А я — один из них. Я подстрекатель. Я идиот, который за это в ответе.
Ли вынул из кармана жвачку и разломил пополам. Половину протянул Ферри, но тот выбил ее из руки.
— Где винтовка?
— В гараже, в пригороде, где Марина живет.
— Когда все кончится, тебя увезут в Галвестон. Я там встречу. Так мы окажемся на один город дальше места происшествия. В Галвестоне приготовлен самолет. Улетим на Юкатан. Там есть Мерида. Тебя перевезут через полуостров, посадят на корабль и отправят в Гавану. Ты им нужен в Гаване. Это подходит для их целей, так же, как и для твоих. Корабль готов. Тебе дадут имя и документы. — Ферри печально посмотрел на него. — Или же здесь что-то еще. О чем мы не знаем. Например, нас обоих убьют на Юкатане.
Ли хмыкнул, выдохнув через нос. Затем повернулся и посмотрел на часы, прикрепленные к знаку «Херц» на крыше склада. Вылез из машины и двинулся по улице.
Сразу после обеда он прошел мимо кабинета Роя Трули на первом этаже. Мистер Трули, человек, нанявший его, беседовал с одним из книготорговцев. Ли увидел, как тот протянул мистеру Трули винтовку. Еще два или три человека стояли в дверях и обсуждали ее. Ли подошел ближе. Торговец говорил, что купил только две винтовки. Одну, 22-го калибра, — сыну на Рождество. Вторую, для охоты на оленя, разглядывал мистер Трули. Парни в дверях перешучивались. Затем торговец убрал винтовку 22-го калибра в коробку, направился к лифту и нажал шестой этаж. Ли не удивился тому, что принесли винтовки. Чему тут удивляться? Все для него. Все происходящее связано с ним.
Ти-Джей Мэкки стоял перед Архивом округа. Перешел через улицу к треугольному газону между Мэйн-стрит и Элм-стрит. Посмотрел на рельсы над тройным туннелем. Затем не спеша пересек Элм-стрит и остановился на покатом газоне у колоннады. Подошел к тюремной ограде, которая отделяла парковку Повернулся лицом к Элм-стрит. Снова подошел к указателю автострады Стеммонс. Всюду носятся машины. Он посмотрел на небо и облизнул губы.
Позже Мэкки сидел в темном «форде» чуть подальше от центра и разворачивал сэндвич. Это был район старых мясохладобоен — частично замощенные рельсы, штукатурка со стен обвалилась, торчат голые кирпичи со строительным раствором. Все возможное пространство отведено под парковку — подъездные аллеи, запыленные участки, старые погрузочные площадки. Стояла звенящая полуденная тишина. Такая уединенность в полутора кварталах от толпы и машин удивляла.
Он наблюдал, как неуверенно приближается Освальд.
Понятное дело, Освальд хочет быть единственным стрелком. Так всегда с одиночками, людьми, которые неизменно стремятся к некоему решающему мгновению. Его легко в этом убедить. Но придется также удостовериться, что Освальд не станет стрелять, пока лимузин не двинется к тройному переходу. Ти-Джею нужен перекрестный огонь. Если Освальд промазывает, то в основной позиции оказывается второй стрелок — машина перед ним будет почти в лоб. Ти-Джей не верил в меткость Освальда. Этот паренек не попал со ста двадцати футов в генерала Уокера — неподвижного человека в освещенной комнате. Его «маннлихер» — старое, грубое, ненадежное оружие. Если он промажет, когда машина будет еще ехать по Хьюстон-стрит в его сторону, и у второго стрелка не окажется свободной линия огня, мы все разойдемся ни с чем. Освальд — стрелок исключительно резервный. Его задача — оставить интересные исторические артефакты. Заметное оружие, вырезки и накопленные документы, связанные с его увлечением Кубой.
Ти-Джей понял, что Освальд заметил машину — он слегка наклонил подбородок. Подошел и забрался внутрь с сэндвичем и пакетом молока.
— Как новорожденная?
— Нормально. Вполне неплохо.
— Он поедет в твою сторону. Свернет с Мэйн и поедет на тебя по Хьюстон, — сказал Ти-Джей. — Не стреляй в это время. Рано. Это легкий выстрел, самый легкий из всех, но они будут смотреть прямо на тебя. Головной автомобиль, около пятнадцати копов на мотоциклах, восемь человек в машине Секретной службы, четверо из них висят на подножке. Все скучкуются вокруг президентского лимузина и будут смотреть в твою сторону. Если выстрелишь, сразу узнают, откуда. Здание наводнят полицейские. Так что очень советую. Настаиваю, и не просто так. Жди. Жди, когда повернут на Элм-стрит и поедут к туннелю и автостраде. Это несложный выстрел. Целься в среднюю часть тела или в ту, которая будет видна через прицел. И жди. Жди, когда он свернет на Элм-стрит. Потом жди, когда он проедет дуб. Он должен миновать тот дуб. Я прикинул, что первый выстрел будет в двухстах футах. А дальше все зависит от скорости реакции водителя. Думаю, что звук отрикошетит к туннелю. Они не поймут, откуда выстрел. Ты сидишь у них за спиной, и тебя труднее будет обнаружить. Выиграешь несколько секунд. Может, секунд десять, чтобы спуститься по лестнице. Все-таки есть разница. Жди. Обязательно жди. И не вздумай показываться в окне, пока машина не доедет до дуба. Жди, когда она минует его.