А все вокруг уже, конечно, забегали. Эрни побежал в дом фермера звонить на военную базу, фермер и Слэйд побежали на поле, где упавший самолет пропахал в кукурузе такую борозду, что хватило бы места амбар поставить.
Я встал на ноги и направился туда, куда сыпались обломки. Отыскал несколько – фару, в которой даже стекло не разбилось, погнутое и перекрученное колесо, решетку радиатора… Я понимал, что собирать их не имеет смысла. Бетси уже не вернешь. Стоял, держа в руке решетку, и вспоминал наши с Бетси старые добрые времена – как она возила меня в кабак и терпеливо дожидалась моего возвращения, как мы с ней ездили на рыбалку, прихватив с собой обед, а по осени забирались подальше на север охотиться на оленей.
Тем временем с поля показались Слэйд и фермер, ведя под руки пилота. Пилот на них почти висел, ноги его еле слушались, и глаза у него были стеклянные, и он что-то бормотал. Его довели до грунтовки, отпустили, и он тяжело улегся на голую землю.
– С каких это пор у нас выпускают летающие машины? – проговорил он.
Никто ему не ответил. Вместо этого Слэйд заорал на меня:
– Эй, папаша! Ну-ка отойди! Не смей трогать обломки, пусть лежат, где упали!
– Имею право, – возразил я. – Моя машина.
– Отойди! Что-то тут нечисто, и надо разобраться, нечего вещдоки руками хватать!
Я бросил решетку и вернулся на дорогу, и там мы вчетвером сидели и ждали. С пилотом вроде все обошлось, только лоб над бровью был немного рассечен и лицо в крови перемазано. Он попросил закурить, и Слэйд дал ему сигарету.
Мы слышали, как за поворотом Эрни отгоняет в сторону патрульную машину, а вскоре он к нам подошел и сел рядышком.
– Скоро прибудут, – сказал он, а после мы все сидели молча.
Пожалуй, нам было страшно говорить о том, что мы видели.
Не прошло и четверти часа, как на нас обрушилась вся военная база. Сначала появилась «скорая», приняла на борт пилота и умчалась в облаке пыли. Затем приехала пожарная машина, а за ней джип, в котором сидел полковник. За ними подтянулись еще джипы и три или четыре грузовика, набитые солдатами. В общем, через какие-то минуты на поле засуетилась целая толпа.
Полковник был аж красный от расстройства. Ну еще бы! Не каждый день самолет сталкивается в воздухе с автомобилем. Решительным шагом подойдя к Слэйду, полковник заорал на него, а Слэйд заорал в ответ. Я удивился, с чего это они так разозлились друг на дружку, но потом сообразил, что злость тут ни при чем, просто у военных так принято.
Вокруг все сновали туда-сюда и тоже орали, но продолжалось это недолго. Не успели полковник и Слэйд закончить свою громогласную беседу, как войска уже оцепили все поле.
Разобравшись со Слэйдом, полковник подошел ко мне.
– Так это ваша машина, – произнес он обвиняюще.
– Да, – говорю, – моя, и я на вас в суд подам, потому что машина была отменная.
Полковник смерил меня таким взглядом, будто прикидывал, не раздавить ли, как вошь, а потом вдруг узнал.
– Погодите-ка, – говорит. – Это не вы ли на днях ко мне заходили?
– Ну да, я. Про скунсов вам говорил. Один из них и сидел в старушке Бетси.
– Не так быстро, дедуля, – перебил меня полковник. – Вы меня запутали. Давайте-ка по порядку.
– Старушка Бетси – это моя машина, – начал объяснять я. – А в ней сидел скунс. Когда она столкнулась с вашим самолетом, скунс спустился на ее крыле.
– В смысле, скунс сидел на крыле машины…
– …и оно опустилось на землю, как перышко.
Полковник обернулся к Слэйду:
– Капрал, этот человек вам еще нужен?
– Да кому он нужен, этот пьяница…
– Я бы хотел забрать его на базу.
– Буду вам за это очень признателен.
– Тогда поехали, – сказал полковник, и мы с ним забрались на заднее сиденье джипа.
Солдат за рулем явно не любил терять времени, так что по пути мы с полковником не разговаривали, а держались за что придется и отчаянно надеялись доехать до места живыми. По крайней мере, за себя могу ручаться.
На базе полковник привел меня в кабинет, сел за стол и дал знак расположиться напротив. А потом откинулся на спинку кресла и стал меня рассматривать. Я, ей-богу, порадовался, что ни в чем не виноват, а то ведь под таким взглядом пришлось бы сразу признаться как на духу.
– Я услышал от вас очень странные вещи, – проговорил полковник наконец. – Теперь неплохо бы вам устроиться поудобнее и рассказать все как было – с самого начала и ничего не упуская.
Ну, я и выложил все как есть, со всеми подробностями, чтобы он четко понял мою точку зрения, и он ни разу не перебил, а сидел и молча слушал. Пожалуй, так внимательно меня никто не слушал за всю мою жизнь.
– Давайте вернемся чуть назад, – попросил он, когда я закончил. – Вы говорите, прежде машина никогда сама по себе не ездила?
– При мне – никогда, – честно ответил я. – В мое отсутствие – не знаю. Может, и тренировалась.
– И она никогда раньше не летала?
Я помотал головой.
– А этот скунс находился внутри ее и когда она сама поехала, и когда полетела?
– Да, верно.
– И, говорите, после столкновения скунс опустился на землю на ее крыле?
– Ну да. Крыло перевернулось, он выскочил и удрал в лес.
– А вам не кажется странным, что все обломки попадали на землю сразу, а большое и тяжелое крыло опустилось медленно, как перышко?
Я признал, что это действительно несколько странно.
– Теперь давайте про скунса. Он в самом деле мурлыкал?
– Да, и очень умильно.
– И хвостом вилял?
– Прямо как собака.
Полковник отодвинул блокнот, откинулся на спинку кресла и скрестил руки, вроде как приобняв себя за плечи.
– Знаете, – говорит, – по моему личному опыту, приобретенному еще в мальчишеские годы, скунсы не мурлыкают и уж точно не виляют хвостом.
– Я понял, к чему вы клоните, – оскорбленно произнес я. – Но пьян я не был. Может, и пропустил стаканчик-другой, пока вашего самолета с ружьем дожидался, но скунса я видел ясно как день, ни с кем его не спутал, и он на самом деле мурчал. Я ему понравился, и он ластился ко мне, и…
– Ладно, – прервал меня полковник, – ладно.
Мы немного посидели, глядя друг на друга, а потом он расплылся в улыбке.
– А знаете, я внезапно понял, что мне остро необходим помощник.
Тут я набычился:
– Нет уж, меня не завербуете. Я к этим вашим самолетам на четверть мили не подойду, хоть на аркане тащите.
– Гражданский помощник. Три сотни в месяц плюс довольствие.
– Полковник, меня никогда не прельщала армейская жизнь.
– И столько выпивки, сколько захотите.
– Где подписывать?
Вот так я стал личным помощником полковника.
Тогда я подумал, что он чокнутый, и с тех пор не изменил своего мнения. Ему следовало бросить эту бредовую затею сразу же, для своего же блага. Но он уже втемяшил ее в голову, и все, пиши пропало. Есть такая порода людей: если уж впали в азарт, играть будут до последнего.
Ладили мы с ним вполне нормально, хотя иногда случались и разногласия. И начались они с того, что он вздумал запереть меня на базе. Я, конечно, шум поднял, но полковник был непреклонен.
– Если вас отсюда выпустить, вы тут же надеретесь и распустите язык, – заявил он. – А я хочу, чтобы вы закрыли рот на замок и ни гугу. А то, думаете, почему я вас нанял?
А работа была неплохая. Делать не приходилось ничегошеньки. Вот честное слово, палец о палец не ударил. Кормили сносно, крыша над головой была, и с выпивкой полковник меня не обидел.
Первые несколько дней я его вообще не видал, как будто забыл он про меня. Решил сам его проведать. Не успел в кабинет зайти, как следом вбегает сержант с кипой бумаг, весь на нервах.
– Вот рапорт по той машине, сэр, – говорит.
Полковник бумаги взял, полистал и отвечает:
– Сержант, я в этом ни черта не разберу.
А сержант ему честно:
– Я местами тоже, сэр.
– А это что? – спрашивает полковник и пальцем в лист тычет.
– Бортовой компьютер, сэр.
– Не может быть бортового компьютера в легковом автомобиле.
– Вот и я им так сказал, сэр. Но мы нашли место, где он был подсоединен к блоку цилиндров.
– В смысле, подсоединен? Приварен?
– Не совсем, сэр… Он там как будто с самого начала был. Вроде как отлит вместе с блоком. Никаких следов сварки.
– И вы уверены, что это компьютер?
– Коннели говорит, что да, сэр. А он в компьютерах понимает. Только вот такого никогда не видел. Говорит, у него даже принцип работы совсем другой, незнакомый. Но при этом, говорит, очень логичный. Хороший, короче, принцип. Коннели говорит…
– Да не тяните вы!
– Говорит, он мощнее любого нашего компьютера как минимум в тысячу раз. И что его без особого преувеличения можно назвать разумным.
– Что значит «разумным»?
– Ну, Коннели предполагает, что устройство такого уровня способно на самостоятельное мышление.
– Матерь Божья!
Некоторое время полковник сидел, погрузившись в раздумья. Потом перевернул страницу и снова ткнул пальцем:
– А это что?
– Еще одна деталь, сэр. Ну, чертеж детали. Мы не знаем, для чего она.
– Не знают они!
– Мы ничего подобного прежде не видели, сэр. Даже не представляем, для чего она. Была прикреплена к коробке передач, сэр.
– А это что?
– Результат анализа бензина. Бензобак был весь покорежен, но немного топлива там осталось, и мы…
– Почему вы вообще его анализировали?
– Потому что это оказался не бензин, сэр. То есть бензин, но другой. У него измененная формула, сэр.
– Это все, сержант?
Сержант от волнения уже слегка взмок.
– Нет, сэр, там еще много такого в отчете. Мы нашли почти все обломки. Не хватает только мелочей. Теперь пытаемся собрать машину.
– Собрать?
– Ну, точнее, склеить.
– То есть ездить она больше не будет?
– Нет, сэр, ездить – это вряд ли. Слишком сильно повреждена. Но если б ее восстановить, это была бы лучшая машина в истории. На спидометре у нее восемьдесят тысяч миль, но она как новенькая. А некоторые детали сделаны из сплавов, которые мы не можем даже распознать. – Сержант помолчал и добавил: – Если позволите высказать мнение, сэр, все это очень странно.